– У них просто не было возможности выяснить, в чем я лох, а в чем нет, – нахмурился я, вспомнив, как держал Кирилла в перекрестье прицела.
– Говорю же, не обижайся! – скривился Бабуин. – Просто у всех продюсеров уже есть свои интересы, причем немалые, в телебизнесе. На них не наваришься, как на тебе. Да и идеи у тебя свежие. В общем, Первый хочет вложиться под откат. С возвратом половины суммы наличкой. То есть они тебе дают, грубо говоря, десять лимонов безналом, а ты возвращаешь им пять наличкой. Не грузись, весь российский кинематограф на этом стоит.
– Знаю, – нахмурившись, вздохнул я.
Мне такое положение вещей совершенно не нравилось. Никого, в том числе и самого режиссера, качество фильма и его успех в прокате не интересовали. Важно было лишь напихать в ленту побольше спецэффектов и разбитых машин, чтобы отчитаться за якобы потраченные средства. На самом деле средства не тратились, а банально расхищались и уже в виде нигде не учтенной налички возвращались инвестору. Не все, конечно, но как минимум половина. На спецэффектах ведь проще всего воровать. В том виде, в котором их у нас делают, стоят они копейки, а по западному образу и подобию на них можно списывать миллионы не моргнув глазом. А то, что в отличие от американских корпораций у нас 3D-графику делают безработные художники с Украины на домашних компьютерах, широкой общественности знать не обязательно. Этим и только этим обусловлен небывалый взлет российского кинематографа. Но как только придется делать хорошее кино, вроде европейского, воровать на нем уже не получится, а значит, оно потеряет всякий интерес для инвестора. Инвестора ведь не волнует какая-то мифическая прибыль с проката, которой может и не оказаться. Его интересует моментальный откат, а еще точнее – технология отмывания неучтенных денег.
– И кто, интересно, решил в нас вложиться? – спросила Катя.
– А вот об этом не надо, – посоветовал Бабуин. – Я не знаю, кто за этим стоит, да и вам лучше не знать. Но на ту сумму, которая тебе причитается, ты так свой фильмец раскрутишь, что голова закружится. Плюс прокат на Первом. А?
– Ладно. Это годится, – ответил я. – Что дальше?
– А дальше на меня положись. Сегодня тусовка, не надо никого напрягать. А числа пятнадцатого я выйду с тобой на связь.
– Э, погоди! До пятнадцатого две недели. Что мне Третьему сказать?
– Пошли их. Я кого-то хоть раз подводил?
– Ладно.
Бабуин действительно никого никогда не подводил. Подведи он хоть раз кого-то из здешнего бомонда, ему бы кишки выпустили секунд через сорок. А так живет и в какой-то мере даже процветает.
– Ну и отлично, – Бабуин весело подмигнул. – Пойдемте, я вас с одной мадам познакомлю. Не пугайтесь ее внешнего вида, она вполне адекватная на самом деле. Кто-то через нее бабки моет, она открыла новый глянцевый журнал «Ваш стиль». Слышали?
– Нет, – ответила Катя.
– Да ладно. Щиты по всему городу.
– Я на щиты не смотрю.
– Без разницы, – отмахнулся Бабуин. – Им надо лицо на обложку, а вам лишний глянец не помешает. Идем, идем. Под лежачий камень…
Владелицу нового глянца, как оказалось, зовут Бася, а лет ей, ну, может, двадцать пять от силы. Одета в джинсы и оттянутый свитер, на каждом пальце по массивному серебряному кольцу, а левое ухо так разукрашено пирсингом, что плоти не видать – сплошной металл. В нижней губе тоже торчит булавка, а прическа – копна выкрашенных в зеленый цвет волос. Увидев нас, она прямо-таки затряслась от предвкушения денег, которые собиралась заработать на материале про Катю. Я ее вожделение физически ощутил. Сделалось до противного тоскливо, но за последние месяцы я уже начал привыкать бороться с этой напастью. Не столько даже бороться, сколько не обращать внимания на то, что у большинства людей, кроме денег, в жизни нет других радостей, да и деньги, если откровенно, радости им тоже не приносят. Жажда денег – это скорее рефлекс. Ротожопие, как писал Пелевин.
Бабуин исчез с горизонта, оставив нас втроем. У Баси еще пару секунд в голове жужжал виртуальный счетчик купюр, но наконец она вышла из ступора.
– Думала, Бабуин гонит, – сказала она, широко улыбнувшись. – А он действительно вас знает?
– Он всех знает, – усмехнулась Катя.
– Да, ценный тип, – Бася решилась вставить собственное мнение.
Мне вдруг резко, до отвращения к себе захотелось ее унизить. Повозить, чуть ли не в буквальном смысле, мордой по дерьму. Чтобы она осознала в полной мере, как были правы древние египтяне, считая говно и золото разными проявлениями одного и того же.
– Редкий мудак, – уточнила Катя, сделав за меня часть работы.
– Да уж, – Бася вежливо хихикнула. – Кать, можно задать тебе несколько вопросов? С меня лицевая обложка, а?
– Валяй, – вяло согласилась она.
– Погодите, – остановил их я. – Кать, ты не против, если я в качестве платы за интервью трахну эту сучку в туалете?
– Нет, – ответила Катя, с ходу поняв мой замысел. – Только сифак не подхвати.
– Да нет у меня сифака! – возмутилась Бася.
– Много текста! – заткнул я ей рот. – Пойдем, будешь отрабатывать халяву.
Не говоря больше ни слова, Бася бодро направилась к туалету. Я вошел следом и прикрыл дверь.
– Ну что стоишь? – грубо спросил я ее. – Рот промой хорошенько.
Я заметил, как в глазах журналистки промелькнула тень неприязни. Это хорошо. Это просто замечательно. Трахаться она готова, а вот рот полоскать для нее все-таки унизительно. Однако денег ей хотелось неистово, так что она включила кран и несколько раз прополоскала рот.
– С мылом, – уточнил я.
– Что? – она решила, что ослышалась.
– С мылом, говорю! Тупая, что ли? Вон, жидкое мыло. Заливай в пасть и полощи.
Она замерла, не зная, что делать. Затем спросила едва слышно:
– Может, лучше деньгами?
– Не понял.
– Ну деньгами. Три тысячи баксов наличкой за интервью плюс обложка. А? И без мыла.
– Черт с тобой, – я отвернулся и толкнул дверь.
Бася тихонечко вышла следом за мной, уже не зная, чего ожидать в следующую минуту.
– Что-то вы быстро, – у Кати в глазах прыгали веселые чертики.
– Да она не захотела рот с мылом полоскать, – ответил я так, чтобы было слышно ближайшим гостям.
– Что, правда? – Катя подняла брови. – Действительно проблема.
Бася не знала что делать. Похоже, за недолгую журналистскую карьеру она в первый раз попала в столь дурацкую историю. Но не в последний уж точно. Все равно найдется кто-то, кто заставит ее прополоскать рот с мылом.
– Да ладно, поговори с ней, – смилостивился я. – Она отбашлялась тремя косарями.
– А… Слушай, а на фиг нам эти деньги?
– Трусы себе куплю, – заявил я. – С модным гульфиком, как у пидора.
– Ладно, – Катя кивнула с пониманием. – Ну что, Бася? Спрашивай, что ты хотела.
В журналистке словно переключили программу. Растерянное выражение лица снова сменилось дежурной улыбкой, а в руках у нее появился цифровой диктофон.
– Вы – девушка-легенда, – начала Бася. – Скажите, сколько правды в том, что вы попали на самые высоты, что называется, с улицы?
– Все правда, – ответила Катя и начала выдавать заученный для таких случаев текст: – Год назад я выложила в Интернет свои песни. Сначала большого интереса они не вызвали, но уже через неделю с нами связались представители региональной радиостанции с предложением поставить материал в ротацию. А еще через полгода крупная выпускающая компания обратила на нас внимание и предложила выпустить первый альбом. Так все началось.
– Сейчас вы владеете одним из крупнейших Интернет-порталов и собственным Интернет-телевидением video.100-litsa.ru, а начиналось все, говорят, с обычного бесплатного сайта?
– Совершенно верно. Саша Фролов делал его собственными руками.
– А правда ли, что незадолго до этих событий Фролов служил снайпером и был ранен?
– Правда. Но распространяться на эту тему он не любит.
– Журналисты часто называют вас девушкой по имени Счастье, – улыбнулась Бася. – Великолепный заголовок для статьи. Ну и как, получается стать счастливой?
