– Да ты что! Просто он… очень хороший… добрый, куда добрее Кости… И потом он умный, столько знает… и вообще…

– Но Костя красивее…

– А разве это главное? И вообще, Аська, отвяжись! Ты-то сама не больно Митькой в этом плане интересуешься! Все небось по своему Коте сохнешь?

– Ни по кому я не сохну! И потом, где он, Котя? В Австралии! Ближний край!

– В Австралии? – ахнула Мотька. – А ты почем знаешь?

– Он звонил перед отъездом. Прощался. Они с Кириллом… Вернее, Котя решил увезти Кирилла… от греха подальше.

– Насовсем?

– Не знаю.

– Что ж ты мне не говорила?

– Не хотелось… бередить…

Дело в том, что летом на даче мы спасли от бандитов двух взрослых братьев-близнецов, Константина и Кирилла. И в этого Константина, Котю, я была здорово влюблена.

– А ты, оказывается, скрытная, Аська, – укоризненно заметила Мотька. – И зря! Чем одной все переживать, лучше бы с подругой поделилась!

– Наверное, ты права… Но только мне некогда было особо об этом думать, сама вспомни, сколько всего с тех пор случилось…

– Это точно! Ладно, не грусти, подруга! Прорвемся!

Дома я, к своему удивлению, застала маму.

– Ты дома! Как здорово!

– Аська, солнышко, прости, но у меня сегодня неожиданный концерт…

– Сольный? – ахнула я.

– Да нет, что ты! Просто номер! Но мне надо подготовиться!

– Мамуля, давай я помогу!

Обожаю собирать маму на концерты! Я здорово умею причесывать ее, и она мне доверяет. Волосы у мамы прекрасные – золотистого цвета, густые, пышные, и возиться с ними одно удовольствие.

– Причешешь? – спросила мама. – Отлично! К парикмахеру я не успеваю, а у тебя здорово получается.

Мама села у себя в комнате к туалетному столику, сняла полотенце с мокрой головы и достала фен. А я вооружилась деревянной расческой, мама других не признает. И тут я вспомнила про Мотьку и Татьяну Мироновну.

– Мама, – начала я, – ты ведь знаешь, как прошел первый урок английского?

– Да, Липочка что-то говорила. Она, кажется, захворала, эта дама?

– Именно. И пока я с ней сидела до прихода мужа, я ей много чего рассказала, в том числе и про Матильду. И знаешь, что она предложила?

– Понятия не имею!

– Заниматься с нами двумя за те же деньги!

– А что? По-моему, отличная идея! Саше ведь такие расходы не по карману, а вдвоем заниматься куда веселее! И, насколько я понимаю, так даже лучше… легче будет усваиваться язык…

– Вот именно! Но Мотька сказала, что без твоего разрешения она заниматься не будет!

– Почему?

– А вдруг тебе не понравится, что учительница будет мне уделять меньше внимания.

– Ерунда! – воскликнула мама и тряхнула волосами.

– Мама! Что ты делаешь? – закричала я.

– Ой, извини! Я лишний раз убедилась в том, какая тактичная и порядочная твоя Матильда! Недаром я всегда поощряла вашу дружбу. Она – настоящий человек!

– Значит, ты не возражаешь?

– Да нет же!

– А папа?

– Что папа?

– Он возражать не будет?

– Не думаю. А впрочем… он сейчас что-то очень нервничает, у них в институте какие-то неприятности… и ему может просто шлея под хвост попасть… Ой, что я говорю! Словом, давай папе пока ничего не говорить, и Мотьку предупреди, а я постепенно, исподволь, его обработаю! Договорились?

– Ну, конечно! Спасибо, мамочка!

Мама мало занимается моим воспитанием, можно сказать, вообще не занимается, но если улучить минутку и обратиться к ней с каким-то важным вопросом, она всегда правильно его решает. По справедливости, а папа, бывает, начинает кричать без всякого толку.

Причесав маму, я еще помогла ей надеть концертное платье, потом за нею пришла машина, и она уехала. А я позвонила Мотьке. Но ее не было дома. Ах да, она же с Олегом!

Утром я зашла за Матильдой и сообщила ей о разговоре с мамой. Она жутко обрадовалась.

– Здорово! А то я уж думала, что теперь у нас все врозь пойдет…

– Глупости! Слушай, а как прошла свиданка?

– Да как тебе сказать…

– А что?

– Да нет, ничего… но… понимаешь… Мы на дискотеку пошли, по-моему, там клево было, а он говорит – убожество!

– Ну, он, наверное, с американскими дискотеками сравнивает, – предположила я. – Или просто перед тобой выпендривается!

– Мы там полчасика потусовались, поплясали, а потом он говорит: давай уйдем отсюда, а то голова болит!

– Вообще-то я его понимаю, у меня у самой на дискотеках всегда башка трещит! Ну а дальше что было?

– Мы ушли, он спрашивает, куда я хочу. А у меня уже никакого настроения нету. Он в кино предлагает, в кафе. Ну, я и сказала, что хочу в кафе-мороженое. Он меня в «Баскин-Роббинс» повез, набрал там всего, и мороженого, и коктейлей, и водички.

– А тебе кисло?

– Да нет, это все вкусненькое, да только он все чего-то про свою Америку начал талдычить, а мне обидно стало…

– За державу, что ли? – рассмеялась я.

– Именно!

– Глупо! Он мне сколько раз говорил, что ему в России больше нравится, что таких девчонок, как мы с тобой, он там не видел…

– Правда? – обрадовалась Матильда. – Тогда чего он…

– Может, хотел на тебя произвести впечатление, а может, соскучился по Америке, все-таки это его родина…

– Ой, Аська, какая ты умная! А я, дурища, почему-то обиделась…

– Вы что, поссорились?

– Да нет, но я на него все время огрызалась, и он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. А еще я вспомнила, как мы с Костей в кафе ходили, помнишь, когда Хромого выслеживали? Тогда мне легко было, просто, а тут…

– Не беда, Матильда, позвони ему сегодня, скажи, что у тебя вчера голова болела, и все дела!

– Думаешь?

– А чего тут думать? Да, Мотька, я все забываю тебя спросить, Лена к тебе больше не заходила? Никаких новостей не знаешь?

– Нет. Я ее после взрыва и не видела больше.

– Ну ладно, пошли, а то еще опоздаем!

Пока Мотька натягивала куртку, я от нечего делать прильнула к глазку.

– Ты чего? – спросила Мотька.

В ответ я только махнула рукой.

На площадке происходило следующее: из двери Лениной квартиры вышли два амбала, а между ними шел Саша, но он не столько шел, сколько они его вели! Не могу поручиться, но мне показалось, что один из амбалов толкал его в бок пистолетом! Они вызвали лифт.

Ни слова не говоря, я схватила Мотьку за рукав и буквально ткнула носом в глазок.

– Ты спятила, да? – крикнула было Мотька, но я зажала ей рот. Она, кажется, поняла, в чем дело, и тоже прильнула к глазку.

– Ни фига себе! – пробормотала она. – Надо что-то делать!

– Ты сейчас беги вниз и запомни, если сможешь, номер машины, а я позвоню Егору!

– У тебя телефон есть? – спросила Мотька.

– Да!

Слышно было, как подъехал лифт, и едва его дверцы закрылись, Мотька пулей выскочила на площадку и понеслась вниз, перескакивая через три ступеньки.

Я полезла в сумку. В наружном кармане лежала визитка с телефонами Егора Петровича Милютина. Только бы он был на месте! На службе его еще не было, тогда я набрала его домашний номер.

– Егор Петрович!

– Да!

– Здрасьте, это Ася Монахова!

– Кто?

– Подруга Матильды Корбут, помните?

– Ах да!

– Егор Петрович! Только что два каких-то амбала увели Сашу! Мотька побежала за ними, посмотреть номер машины!

– Погоди, какого Сашу?

– Как какого? У которого машину взорвали! И еще обломки стащили!

– Так, понимаю! С чего вы решили, что это похищение?

– Понимаете, они его так с двух сторон сжимали, и еще… один вроде тыкал ему в бок пистолетом.

– Что значит вроде?

– Ну, я точно не могу сказать, в глазок не так уж хорошо видно!

– В глазок?

– Ну да, я зашла за Мотькой, и пока она одевалась, я глянула в глазок и…

– Потрясающе! Ну и что же ты от меня хочешь?

– Как что? Его надо спасать! Они же могут его убить или пытать…