– Лидия Павловна, вы понимаете, мы тут еще кое-что узнали…

– О Толе?! – воскликнула она.

– Ну, не о нем, а… Короче, вы пока, если можно, ни одной живой душе не говорите, что бумажник нашелся.

– Почему?

Гоша замялся.

– Гоша, в чем дело?

– В том, что за бумажником идет охота… И лучше, чтобы никто пока про это не знал.

– А я уже сказала.

– Кому?! – в ужасе закричал Гошка.

– Своему брату.

– А он…

– Нет-нет, брат не станет болтать, но я все-таки его предупрежу. Гоша, я понимаю, по телефону такие вещи лучше не обсуждать…

– Вот-вот, я сам хотел попросить у вас разрешения приехать к вам завтра, поговорить.

– Ну, конечно, какие могут быть вопросы? И чем раньше, тем лучше.

– В девять утра вас устроит?

– Прекрасно!

– А сегодня… Вы никого чужого к себе не пускайте, под каким бы предлогом к вам ни явились.

– Ты думаешь…

– Нет, я думаю, что пока вам нечего бояться, я это так сказал, на всякий случай.

– Хорошо, я жду вас завтра.

– До свиданья!

Гошка повесил трубку.

– Знаешь, Леха, с ней нам, кажется, повезло. Клевая тетка. Значит, с утра мы подадимся к ней, а после школы соберемся всей командой.

– Хорошо бы она нам лопатник дала, мы бы подлезли к тому типу… А бумажку подменим.

– Чем?

– Как чем? Другой бумажкой, с другими цифрами.

– Нельзя с другими… Мало ли что, может, мы только навредим этому Гореничу. Но переписать все или отксерить нужно. Леха, я вот что думаю, какие шифровки могут быть у фотографа, а?

– А может, шифровка тут и ни при чем? Может, они какую-то фотку ищут, а? Может, он кого-то заснял тайком, а они теперь это ищут?

– Понимаешь, Леха, в таких случаях обычно не фотки ищут, а пленку. Но пленку в бумажниках не носят.

– Точно! Ты, Гошка, здорово сечешь в таких делах… Слышь, а может, нам пока самим действовать, а? По крайней мере без девчонок? Никитосу твоему надо звякнуть, у него котелок потрясно варит.

– Нет, Леха, это нехорошо, они обидятся.

– Я же не предлагаю вообще все от них скрыть, но пока… чего на ночь глядя людей шебаршить? Пусть спят себе, спокойно в школу шкандыбают, а уж потом…

– Вот это мудро, Леха. Они, конечно, поймут, когда мы на уроки не явимся, что у нас какое-то дело, и сами нас будут отлавливать.

– Звони Никитосу!

– Ладно.

Однако Гошкина тетя, Ольга Александровна, сообщила, что ее сын Никита болен, у него тяжелый грипп, высокая температура и она даже не подумает звать его к телефону.

– Во, значит, не судьба, – решил Шмаков, – выходит, нам самим надо со всем справиться.

На том и порешили.

Рано утром мальчики помчались к метро. И были очень рады, что их не засек никто из соседей или одноклассников.

– Леха, как тебе кажется – там все нормально?

– Где? У этой тетеньки?

– Ну да.

– Думаю, нормально, если она не набрехала, что только с братом поделилась. Вряд ли ее брат главный в этом деле и сразу наведет бандитов на родную сестру. Мне, Гошка, покоя не дает одна мыслюха… Почему они еще не наведались в его мастерскую, а?

– Может, уже наведались?

– Проверить бы…

– Как?

– Надо так мозги старушке запудрить, столько лапши на уши понавесить, чтобы она вместе с лопатником дала бы нам ключи от мастерской.

– Ага, держи карман шире! Одно дело – отдать нам практически пустой бумажник, и совсем другое – ключи от мастерской. Кто мы такие?

– Соображаешь, – вздохнул Леха, признавая Гошкину правоту.

– Мы, конечно, если она нам доверится, могли бы попросить ее еще разок туда наведаться и заодно захватить нас.

– А что? Запросто! – возликовал Шмаков. – Самое оно!

Когда они подошли к знакомой двери тамбура, у Гошки от волнения даже дыхание перехватило. Но Лидия Павловна как ни в чем не бывало открыла им дверь и провела в квартиру, предложила раздеться и спросила:

– Вы завтракали?

– Да, спасибо. Лидия Павловна, тут такое дело… – начал Гошка.

– Ну говори же, не бойся, я не такое уж хрупкое создание. Что вы еще узнали?

И Гошка рассказал во всех подробностях о том, что произошло вечером. По мере возможности описал внешность мужчины.

– Вы такого не знаете?

– Нет, кажется, нет, – покачала головой Лидия Павловна. – Боже мой, во что впутался Толя? Я ничего, ровным счетом ничего не знаю о его делах. Я думала, что у него все нормально, он всегда меня уверял, что беспокоиться не о чем. Только он жив, это я знаю… Чувствую. Жив… пока жив.

– Лидия Павловна, – осторожно начал Леха, – а вы не могли бы дать нам ваш лопатник?

– Что это такое?

– Бумажник, – поправился Леха.

– Бумажник? Зачем?

– Понимаете, мы бы принесли тому мужику, который его шукал, и сказали бы, вот, дяденька, мы нашли…

– Зачем это? Ты с ума сошел, разве можно?

– Не можно, а нужно! Мы бы тогда поглядели, как и что.

– Нет, я не позволю вам! Вы еще дети… Кроме того, это нам ничего не даст. Ничего! Ну, возьмет он у вас бумажник, допустим, даже заплатит вам что-то, но неужто вы полагаете, что он станет с вами чем-то делиться? Нет, ни в коем случае! Вот если бы незаметно за ним проследить… Узнать, где он живет…

– Это мы и так знаем, – заметил Гошка.

И тут же он понял, что Лидия Павловна права. Идти на открытый контакт с этим типом опасно, он ведь может что-то сопоставить и вспомнить, что двое мальчишек сыграли роковую роль в судьбе его знакомых, киллера Усольцева и художника-убийцы Шишмарева. Прятаться от него, разумеется, не стоит, но и лезть на рожон тоже глупо, а вот последить за ним не мешает.

– Я сперва подумала, что надо бы в милицию заявить, учитывая новые обстоятельства, но понимаю – бессмысленно это. Не станут они искать Толю. Слишком мало времени прошло.

– Лидия Павловна, мы попытаемся сами… – вырвалось у Гошки.

– Попытаетесь сами?

– Да, попробуем.

Гошка ждал возражений, но Лидия Павловна молчала, дымя сигаретой и уставившись в одну точку. Потом она вдруг словно очнулась.

– Да, правильно, мы сами, – проговорила она. – Мы попробуем вместе. Старуха и дети привлекут куда меньше внимания, чем милиция. У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?

– Вы что, серьезно? – удивленно пробормотал Гошка.

– Разумеется. Я же мать… У меня один сын, он в беде, так неужели я буду сидеть сложа руки? А вам я поверила. К тому же я в вашем возрасте тоже играла в сыщиков. Мы тогда даже поймали одного преступника, и нам объявили благодарность.

Мальчики потрясенно взирали на Лидию Павловну.

– И у вас тоже, судя по всему, уже есть кое-какой детективный опыт, да?

– Кое-какой есть, – кивнул Гошка. – А еще у нас есть подруги, они с нами, и еще мой двоюродный брат, Никита, только у него грипп…

– Боже мой, да тут целая компания! – всплеснула руками Лидия Павловна. – И они уже все знают?

– Нет, пока знаем только мы, – сказал Леха. – Но стоит только свистнуть…

Лидия Павловна задумалась.

– Нет, мальчики, – сказала она немного погодя, – я не имею морального права вовлекать вас в эту историю: вы дети, а это опасно. Нет и еще раз нет.

Мальчики переглянулись. А потом Гошка решительно заговорил:

– Лидия Павловна, вы ни во что нас не вовлекаете, скорее наоборот. И потом, кто-то должен помочь вам и вашему сыну! Милиция не хочет или не может, не знаю, но мы-то можем и хотим! Я не говорю, что мы какие-то необыкновенные, на все способные, нет, мы самые нормальные ребята и хотим попробовать… помочь вам, раз уж так судьба распорядилась. И мы вовсе не намерены лезть на рожон, изображать из себя невесть каких героев, ничего подобного. Мы просто потихонечку последим за тем типом, вдруг что и выясним. Только и всего. И, конечно, мы ничего не гарантируем. У нас ведь может ничего не получиться. Но попробовать надо, и мы попробуем в любом случае, даже если вы откажетесь иметь с нами дело. Вот…