Щитоносцев Сириана, успевших соединиться с отрядом эльфов, раньше учуяли песиголовцы: повели носами, поймав встречный порыв ветра, переглянулись. Урхон заметил:
– Догоняем…
Спустя немного времени заметили их и в отряде. Сириан отстал и дождался Вишену. В глазах его читалось больше уважения, чем раньше. Наверное, Сириан уже клял судьбу за то, что послал бестолкового кондотьера, которому нужно все разжевывать и пояснять. Ватаг белых, скорее всего, знал, кто кроется в руине у разрушенного замка, и не ожидал, что Вишена вернется живым.
– Рассказывай, – велел он Пожарскому.
Тот, стараясь казаться невозмутимым, ответствовал:
– Да чего рассказывать? Слазил, пояс, вон, дали… Даже драться не довелось.
Сириан выжидательно смотрел Вишене в глаза. Пришлось рассказать поподробнее:
– Сидел там некто красноглазый в подвале, Л'лейл, гос… кто-то там, я не запомнил.
– Густар харка? – подсказал Сириан.
– Во-во. Заявил, что сражаться со мной не хочет, откупился заклинанием Холодного Пламени, которое, якобы, живет в этом старом ремне.
– Ясно… – протянул Сириан. – А почему сражаться не хочет – не сказал?
Вишена пожал плечами:
– Меча моего боится.
Брови Сириана поползли вверх.
– Меча? Ну-ка, покажи, если не в тягость.
Пожарский молча обнажил меч. Вороненый клинок казался чем-то нереальным в ярком свете дня.
Сириан мельком оглядел клинок, поглазел на руны и поинтересовался:
– Давно ли его отковали?
– Давно. Не знаю даже когда. В моем Мире он был светлым, а на гарде вместо рун зеленел зачарованный изумруд. Он чуял нечисть и оберегал своих хозяев. Меня тоже.
Сириан вздохнул.
– Добро. Пошли…
– Погоди, Сириан! – задержал его Вишена. – Наверное, я должен тебя предостеречь… Прежде скажи, правильно ли я понял: над башенками остается флаг того, кто последний проходил мимо? Пока не пройдет кто-нибудь еще?
Вопросительно уставясь на него, Сириан ответил:
– Ты понял правильно.
– Тогда знай: когда я пришел к руине над ближней башенкой развевался желтый флаг…
– Верно! – перебил Сириан. – Недавно Л'лейл сожрал их кондотьера. Мы пропускали через свои земли уцелевших лучников из его отряда.
– Так вот, когда я вышел из руины, флаг был черным.
Сириан побледнел и замер.
– Ты не ошибся, Вишена Пожарский?
Вишена замотал головой.
– Меня это тоже насторожило.
– Ты правильно сделал, что рассказал. Нуш! Сюда!
Сухопарый и длинноногий, как цапля, лучник мигом приблизился. Сириан отослал его с сообщением назад, в замок.
Потом Сириан на ходу долго совещался с вожаком эльфов, песиголовцы присоединились к сородичам из отряда лесовиков, а Вишена радостно приветствовал Славуту.
– Я слышал, ты в руину успел слазить? – сразу спросил дрегович.
– Было такое, – усмехнулся Вишена. – Повезло мне, наверное, без драки обошлось. Как подумаю, что случилось бы махаться с этой образиной… Жутко становится. Непривычно мне здесь, друже, все здесь не так, даже нечисть какая-то чудная…
– Есть такое, – в тон побратиму согласился Славута. – Я уже четыре руины опустошил: трижды пришлось рубиться. Бедная моя секира!
Вишена глубокомысленно заметил:
– Однако, я вижу и секиру твою целой, и тебя в добром здравии, так что не стану спрашивать, кто победил…
Побратимы расхохотались; Славута крепко хлопнул товарища по плечу:
– Как же мне не хватало тебя этот год, чертяка!
Дважды Славута выносил из руин золото, раз – карту с потерянной руиной, незаметной даже с нескольких шагов, откуда дрегович потом вывел четырех драконов, погибших при осаде лесного замка Лормарка, но тогда замок удалось отстоять. Отчасти – благодаря драконам. Орки привели в тот раз десяток демонов и рассчитывали на легкий штурм, но возвращающийся из руины Славута ударил оркам в спину…
Вишена понял, что пока его мотало где-то между Мирами, побратимы не раз обнажали оружие в схватках. И легко можно было кого-нибудь недосчитаться. Пожарский знал, что время жестоко, но таким жестоким его не мыслил никогда.
И еще Вишена понял, что Славута теперь ровесник ему, год прожив в Иллурии и догнав побратима. А Тарус теперь на пару лет старше Пожарского.
Вишена впервые задумался о плате за колдовство – изломанных судьбах. Не в этот раз, нет, здесь все обошлось более-менее гладко, но ведь наверняка с кем-нибудь время вытворяло куда более страшные вещи.
Под вечер стали лагерем меж двух холмов. Намаявшись за день, Вишена уснул сразу после легкого ужина. Он не видел, как эльфы-дозорные подстрелили почтовую сову орков, летящую за пролив, как Сириан читал причудливые орочьи письмена и как обсуждал прочитанное с эльфами. Как с гор бестелесной тенью спустился посланник гномов, а следом за ним явились два рослых орка и зарубили, не разобравшись, часового-мечника, а следом сами легли под эльфийскими стрелами.
Проснулся он только на рассвете, когда его потряс друг-дрегович.
– Вставай, Пожарский! Выступаем.
Вишена кое-как отогнал сон, умылся в ключе, отхлебнул эльфийского напитка и с немалым удивлением разглядел подле Сириана бородатого карлика с мясистым, ровно брюква, носом и остроконечными волосатыми ушами. Одет карлик был в коричневую куртку, обтягивающую могучие плечи и мускулистые ручищи, кожаные штаны, опаленные, как у кузнецов, на бедрах, низкие сапожки с блестящими пряжками. На поясе висела внушительных размеров секира, больше даже Славутиной.
– Это еще кто? – изумленно спросил он товарища.
– Гном, – пояснил Славута. – Простой гном. Привыкай, Пожарский…
Выступили спустя недолгое время. Вскоре Вишена разглядел вдали замок: Славута сказал, что это и есть Хируэт, один из двух захваченных орками пограничных замков Суладора. Над ближней башней полоскался на ветру кроваво-красный флаг с белым полумесяцем. Серебристо поблескивали в лучах восходящего солнца шлемы воинов на стенах.
Ратники Сириана горели нетерпением: глаза их сверкали, а руки тянулись к оружию. Развернув щитоносцев и копейщиков в шеренгу, Сириан дал сигнал к атаке. Во второй шеренге шли лучники, на левом фланге белые, на правом – зеленые. Несколько эльфов покрепче остальных тянули на волокушах целые охапки стрел.
Когда они приблизились, ворота замка растаяли, как туман на солнце. Под аркой застыл плотный строй орков, зашитых в железо доспехов. На сплошном ряду сомкнутых щитов красовалось множество одинаковых гербов: красный круг с полумесяцем.
Как ни странно, у орков не было в замке ни одного лучника.
Пятеро воинов-гигантов с молотами первыми вгрызлись в железный ряд орков. Запело оружие, лучники осыпали защитников крепости тучами стрел, легко посылая их над стенами.
Вишена, глядя на мясорубку в арке, содрогнулся. Сунуться туда не было никакой возможности, да и драться в такой тесноте весьма трудно.
– Эй, Славута! – позвал он побратима. Дрегович, нетерпеливо поигрывая секирой, стоял за спинами сражающихся. – Ну-ка, выдь!
Путаясь в полах зеленого плаща, Славута приблизился. В глазах его читался немой вопрос.
– Давай-ка на стену влезем. Во-он там, в сторонке. Там и нет никого. А?
Славута наморщил лоб, и через секунду позвал:
– Хокан! Сюда!
Глаза его заблестели, он явно оценил идею Вишены, но почему сам не додумался до такого пустяка, Пожарский не понимал. Воистину, странный мир эта Иллурия!
К Вишене и Славуте присоединились Хокан, семеро песиголовцев, включая Гарха и Урхона, и несколько эльфов-лучников. Они обошли замок с юга, нашли удобное для подъема место – где башня стыковалась со стеной – и, помогая друг другу, взобрались на стену. Отсюда замок казался пустым, только звон стали и бессвязные крики доносились со стороны ворот.
Короткие мгновения бега, и взору открылась рубка под аркой. Орки стояли насмерть, прорвать их строй так и не удавалось. И тогда Хокан издал боевой клич датов:
– Хей-я-а-а-а-а!!!!
Тотчас протяжно отзвались песиголовцы, вскидывая мечи:
