Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Андрей Валентинов

Капитан Филибер

Пой, забавляйся, приятель Филибер,

Здесь, в Алжире, словно в снах,

Темные люди, похожи на химер,

В ярких фесках и чалмах.

…………………………………………………

В путь, в путь, кончен день забав,

В поход пора.

Целься в грудь, маленький зуав,

Кричи «ура»!

Константин Подревский

Он сладко спал, он спал невозмутимо

Под тишиной Эдемской синевы.

Во сне он видел печи Освенцима

И трупами наполненные рвы…

Евгений Винокуров

29. III. 2007. 12.24.

Я родился и умер.

Я родился и умер в один и тот же день, 17 марта 1958 года, о чем совершенно не жалею. Впереди целая жизнь, если повезет, даже две. Наверное, их следует прожить совершенно иначе, лучше, но в любом случае я почти счастлив. Говорят, Жизнь – дорога. Может быть, но не шоссе посреди желтой донской степи, а горный серпантин, лента Мебиуса, рассыпанные файлы в старом компьютере. Что было раньше, что позже – кто подскажет? И есть ли вообще эти «раньше» и «позже»?

Я родился и умер. Завидуйте!

Timeline

QR-90-0+40

Секретарю 1 Отдела РОВС Его Высокоблагородию

Генерального штаба полковнику фон Прицу С. И.

29 апреля 1958 года.

Грустно, Сережа! Лучшие уходят, зато с самого дна всплывает невероятная муть. Герои Гражданской войны плодятся, словно тараканы. Если бы только «красные», пусть их, но и «белые», увы, тоже. Из нынешних претендентов на знак «Сальский поход» можно сформировать Гвардейский корпус по штатам 1945 года. Пока был жив Михаил Гордеевич, их прыть как-то пресекалась, теперь же, когда не стало ни его, ни Филибера, начался самый «ветеранский» разгул. Добро б еще болтали, так ведь и чернила в ход пускают! «Дроздовцы в огне», «Зуавы в огне», «Марковцы в огне»… Скоро и о Вас напишут нечто вроде: «С юнкером Принцем в огне».

Вашего же покорного слугу господа сочинители изъездили вдоль и поперек. Такое выдают, что бумаге самое время испепелиться. Ну, почему бы не изваять подобно новомодному господину Ефремову нечто про Андромедову Туманность или Крабовое Облако? Так нет же, «историко-героическое» им подавай. Как сказал бы Филибер, макабр!

Не поленился и переписал пару страничек очередного опуса. Сережа! Мы оба с Вами были под Глубокой, именно Вы, если память не изменяет, искали сапог для «непобедимого Вождя», когда «Он» размахивал босой пяткой на дне оврага – вероятно, от радости, что «замысел Вождя начал осуществляться». Нет, нет, это не старческий маразм и не, прости Господи, «культ личности». Я, увы, цитирую. Почитайте и рассудите, что из написанного – правда. К сожалению, лет через двадцать и это станет Историей.

Найти бы «мемуариста», поставить по стойке «смирно»… Нельзя же так беспардонно врать! Голубова и то читать приятнее.

Развоевался я сегодня. Так ведь есть из-за чего!

Через неделю, даст бог, выпишусь из госпиталя – и прямо к Вам. Закажу билет на аэроплан «Туполев-104». Давно мечтал! Если бы не повод…

Ну, до скорой встречи, Сережа!

Ваш В.Ч., пенсионер.

P.S. Читайте, Сережа, читайте:

Василий Чернецов, наш непобедимый Вождь, дал приказ наступать на Глубокую. Обходная колонна под командой только что произведенного в Полковники Вождя состояла из сотни партизан, офицерского взвода, 2-го орудия юнкерской батареи, нескольких разведчиков и телеграфистов, а также двух легких пулеметов.

Нас было мало – но с нами находился Он.

Колонна отправилась перед рассветом – степью без дорог, рассчитывая обойти Глубокую и внезапно атаковать ее с севера. Остальному отряду Полковник Чернецов приказал к двум часам дня подойти к разъезду Погорелово и по условленному высокому разрыву обходного орудия начать наступление на Глубокую с юга. План был дерзок до отчаянности, но вся предыдущая работа доказывала, что только в нем надежда на успех.

Настроение у всех нас было приподнятое. Кто-то уже успел сочинить очередной куплет отрядной песни:

Под Лихой лихое дело
Всю Россию облетело;
Мы в Глубокой не сдадим —
Это дело углубим.
От Тамбова до Ростова
Гремит слава Чернецова.

Но сама Природа, казалось, была против нас, помогая врагу. Голодные и замерзшие пешие партизаны не могли двигаться быстро против сильного северного ветра и только к заходу солнца вышли в тыл поселка Глубокое. Полковник Чернецов приказал открыть огонь из орудия и двинул вперед цепи. В ответ наши позиции покрыли ровные очереди 6-й Донской, управляемой кадровым артиллеристом войсковым старшиной Голубовым. Появились густые цепи «красных». Они давно открыли движение колонны, следили за ним и ждали партизан. Темнота прекратила неравный бой.

Вождь не смутился. Он приказал идти в штыки.

Партизаны ворвались на станцию, но, понеся большие потери, были выбиты. Остатки офицерского взвода, потеряв связь с остальным отрядом, пробились через цепи «красных» и в темноте отошли вдоль железной дороги к Каменской. Полковник Чернецов, пользуясь темнотой, решил заночевать в будке церковного сторожа у одиноко стоявшей на окраине селения церкви. Там удалось передохнуть. Части 5-й казачьей дивизии и 6-я Донская батарея под командой Голубова тем временем искали в степи исчезнувший отряд.

Страх проник в сердца малодушных. Но мы знали – Вождь не даст нам погибнуть.

С рассветом партизаны обходной дорогой вышли на Каменский шлях. Желая всполошить «красных», Полковник Чернецов открыл орудийный огонь по станции. «Красные» после первого замешательства густыми цепями вышли из селения, а привлеченный выстрелами отряд Голубова преградил партизанам путь в Каменскую. После утомительного марша усталые бойцы встретили врага. Шесть орудий 6-й Донской батареи прямой наводкой разметали жидкие цепи партизан и заставили замолчать одинокое орудие.

Вождь не смутился. Глядя на него, держались и мы.

По приказу Командира отряд начал отход, преследуемый артиллерийским огнем и густыми лавами казаков. Прямым попаданием гранаты выбило лошадей первых уносов. Далее трехдюймовка шла на корне. При переходе глубокого оврага сломалось дышло, и по приказу Полковника Чернецова юнкера, утопивши подо льдом ручья прицел и угломерный круг, сбросили орудие с крутого склона оврага. Коннице отряда Полковник Чернецов приказал пробиваться на юг, но сам наотрез отказался от лошади. Чудом удалось двум десяткам измученных людей на заморенных упряжных и строевых лошадях уйти от свежих сил врага.

Казалось, наша борьба завершается. Горстка – против орды. Но Вождь оставался спокоен.

На дне оврага возле Полковника Чернецова собралось около шестидесяти человек партизан и юнкеров. Подпустив без выстрела лаву донцов, мы залпом в упор отбросили ее назад. Но вот огнем голубовских пулеметов Полковник Чернецов был ранен в ногу. Пролилась кровь Вождя…

Подъехали два парламентера с белым флагом с предложением сдаться. Превозмогая боль, Вождь сказал им:

– Передайте войсковому старшине Голубову, что мы не сдадимся изменникам.

Он знал. Он верил. Вместе с ними верили и мы.

Еще две атаки были отбиты. Голубовцы готовились к третьей, но внезапно все стихло. Мы недоуменно переглядывались, наконец, кто-то сообразил:

– Батарея!

Грозные пушки 6-й Донской молчали. Но вот издалека послышалось «Ура-а-а!», сперва негромкое, еле различимое.

– Приготовиться! – велел наш Полковник.

Теперь он улыбался, и мы поняли – час пробил. Замысел Вождя начал осуществляться.

1
{"b":"35553","o":1}