Повернувшись к Холмсу, Коннор сказал:

— Я уже все знаю. Поздравляю вас и завидую. Вам удалось то, что хотелось бы сделать мне самому.

— Давайте обменяемся информацией, — предложил Холмс. — Я думаю, это будет полезно и нам, и вам. Прежде всего, я хочу знать, кто вы такой, мистер Коннор.

Кайл Коннор расхохотался.

— Я Кайл Коннор, это моё настоящее имя. Мой отец был ирландец, мать валлийка. Получив образование, я работал инженером на строительстве железных дорог в Северной и Южной Америке, где и сколотил небольшой капитал, на который теперь живу. В Южной Америке я подружился с Вином Дэвисом, шурином Глина Хьюса. Он умер у меня на руках, и я обещал ему, что передам его вещи и сбережения его сестре. Когда я наконец добрался до Уэльса, она умерла, оставив дочь Мелери. Я подружился с её отцом Глином Хьюсом и поддерживал с ним переписку во время своих странствий. Потом со мной случилось несчастье, и я приехал в Лондон. Из Лондона я перебрался в Шрусбери. Глин Хьюс навещал меня. Он рассказал мне, что обстановка в Уэльсе становится всё более напряжённой, и очень беспокоился за судьбу Мелери. В это самое время продавалась ферма Тиневидд, и я её купил. Теперь я стал соседом Глина Хьюса, и мы могли видеться чаще. Обстановка в Уэльсе накалялась все больше, но ни священник, ни доктор, ни остальные мои знакомые не могли помочь мне понять, что же всё-таки происходит. Затем последовала смерть Элинор Тромблей. Однажды Глин Хьюс пришёл сказать мне, что Веллинг назначил ему встречу: он обещал рассказать Хьюсу нечто очень важное об отношениях между Мелери и Эмериком Тромблеем. Когда Глина убили, я сделал вывод, что в преступлении замешан Веллинг. Но у меня не было никаких доказательств. Я думаю, что вы находились в таком же положении.

— Совершенно верно, — подтвердил Холмс.

— Я знал, что вы не те, за кого себя выдаёте. Но я подозревал в вас сообщников Веллинга. После гибели Глина Хьюса я остался один и потому решил обратиться к друзьям за помощью. Они приехали и остановились в Лланидло. Но они не могли проводить расследование, так как не знали валлийского языка. Им удалось обнаружить только это непонятное воскрешение «ребекк» — переодетых в женское платье всадников. Я решил поймать кого-нибудь из них и стал ездить вместе с моими друзьями следом за «ребекками». Вот почему я вынужден был спускаться из окна и затем переплывать озеро. Каким-то образом они заметили меня и решили убить, потому что, по мнению Веллинга, я мог помешать осуществлению его планов. Я считаю, он преувеличивал мои возможности. Когда Рис Парри выстрелил в меня и промахнулся — пуля чуть-чуть задела плечо, — я нырнул и вынырнул у берега, где мне помогли выбраться из воды друзья. Они сообщили о выстрелах с другого берега озера. Я сразу подумал о вас. Потом мы уехали, и этим всё кончилось.

— Как вам удалось познакомиться с Гаратом Сибли? — спросил Холмс.

Коннор опять расхохотался.

— Два года назад я отдыхал в Аберистуите, и он тогда показывал мне камеру-обскуру. Когда меня ранили, я решил, что курорт — лучшее место, где я могу пожить, не привлекая к себе внимания, пока не заживёт моя рана. Я послал ему телеграмму, и он устроил мне номер в пансионе. Поскольку я был уверен, что «ребекки» будут искать меня, я решил воспользоваться его камерой-обскурой. И тут я увидел, что в Аберистуите появились Айори Джонс и Дафидд Мадрин, а затем и Рис Парри со своим юным другом.

— Вы приказали за ними следить. Что вам удалось узнать?

— Ничего. Парри и его спутник почти не разговаривали между собой. Ваш ассистент и Мадрин занимались валлийским языком. «Ребекки» больше не появлялись. Кому понадобился этот маскарад, не могли бы вы мне сказать?

— Веллинг старался внушить своим сторонникам, что он новый Оуэн Глендовер, который осуществит предсказание древней легенды: из горной пещеры выйдет Глендовер со своей армией и прогонит англичан. Он вообще стремился воскресить старинную атрибутику. Например, при его появлении музыканты играли на старинных инструментах. Интересно, что в Уэльсе к преступникам часто относятся как к героям, потому что они выступают против властей, а значит, против англичан. «Ребекки» нужны были Веллингу, во-первых, как борцы против несправедливости, уже зарекомендовавшие себя в восстании против застав на дорогах, а во-вторых, для того, чтобы заткнуть рот тем, кто считал его действия неправильными. И ещё ему необходимо было создавать обстановку беспокойства и неуверенности среди населения.

— Понимаю, — сказал Коннор. — Я вам бесконечно благодарен за то, что вы спасли мне жизнь, мистер Холмс, и буду с нетерпением ждать, когда снова увижу вас. Я надеюсь взять реванш за свой проигрыш, — улыбнулся он.

— Я тоже хочу поблагодарить вас, — сказал Холмс, — потому что общение с вами очень помогло мне при расследовании этого дела.

Мы обменялись с Коннором рукопожатиями и вышли из комнаты.

— Замечательный человек, — заметил я.

— Он блестящий инженер и обладает знаниями во многих других областях. Веллингу пришлось бы очень плохо, будь Коннор здоровым человеком. А теперь, Портер, нам предстоит отчитаться перед Брином Хьюсом и Артуром Сандерсом. Едем в Ньютаун, Портер.

— Вероятно, следовало бы встретиться и с Эмериком Тромблеем, — сказал я. — Во всяком случае, я должен сообщить ему, что не могу принять его предложение насчёт работы.

— Между прочим, очень хорошее место. Может быть, передумаете, Портер? — пошутил Холмс.

— К сожалению, я не обладаю способностями Веллинга. Из меня уже не получится ветеринар. Я никогда не смогу вылечить больную корову.

— Веллинг был очень талантлив. Он обладал такой энергией, что её хватало и на дела по управлению большим хозяйством мистера Тромблея. И это продолжалось пятнадцать лет!

— И все это ради своей безумной цели, — сказал я.

— Вы правы, Портер. Если бы она не поглотила всю его душу, он мог бы заседать в парламенте вместе с Ллойд-Джорджем и действительно сделать для валлийского народа много хорошего.

Мистер Брин опять принёс нам четыре кружки английского пива и, усмехнувшись, вышел из номера. Мы снова были в Ньютауне, в отеле «Медведь», и принимали у себя Артура Сандерса и Брина Хьюса.

— Мы слышали, что Уэйн Веллинг покончил с собой, — сказал вдруг Брин Хьюс.

— Сейчас я изложу вам все по порядку. — Холмс жестом предложил всем расположиться в креслах. — Когда я начал по вашей просьбе расследование убийств, я обнаружил, что Уэйн Веллинг, англичанин по происхождению, создал в Уэльсе разветвлённую организацию, имеющую целью отделение Уэльса от Великобритании. Я поставил об этом в известность премьер-министра. Я сообщаю вам об этом потому, что убийства были связаны с честолюбивыми планами Веллинга.

— Для осуществления этих планов требовались большие деньги, чтобы закупить оружие для армии, которую ещё предстояло сформировать. На средства, находившиеся в распоряжении организации, это было невозможно сделать. Тогда он решил присвоить себе богатство Эмерика Тромблея. В качестве приманки он использовал Мелери, любовником которой был давно.

— Этого не может быть! — возмутился Брин Хьюс.

— Как вы знаете, Мелери очень нравились самостоятельные мужчины, — спокойно продолжал Холмс. — Если Бентон Тромблей не знал ничего, кроме книг, то

Уэйн Веллинг мог справиться с любым делом К тому же Мелери — патриотка Уэльса. Когда Веллинг уверил её, что он прямой потомок Ллуилина и Глендовера, и предложил ей стать валлийской принцессой — как она могла противиться ему?

План Веллинга состоял в том, чтобы Мелери вышла замуж за Эмерика Тромблея, поставив предварительным условием, что тот перепишет завещание и сделает её наследницей всего своего состояния. Дальше он должен был скончаться, и после непродолжительного траура молодая вдова вышла бы замуж за Веллинга, который смог бы распоряжаться богатством Тромблея по своему усмотрению. Уэйн Веллинг разбросал образцы минерала, богатого свинцом, на участке фермы Глина Хьюса и пригласил посмотреть место, где он их якобы нашёл, Эмерика Тромблея. Тот приказал сделать анализ образцов и, узнав о большом содержании в них свинца, решил купить у Глина Хьюса ферму. Как Веллинг и предполагал, Хьюс отказался.