– Избежавшие смерти приветствуют тебя! – восторженно встретил я ее. Мои пересохшие губы растянулись в усталой, но удовлетворенной улыбке.

Геркулес широко улыбнулся, показав при этом великолепные сахарные зубы. Наверно жует исключительно Диролл без сахара. Голубые глаза его взирали на Стеллу с восхищением. Наташа, которая теперь находилась в могучих объятиях Геркулеса, очнулась и застонала:

– Где я? Что со мной? Сережа? – она меня узнала. Уже хорошо. – Мне приснился идиотский сон. Будто бы ты пришелец!

– Ты с нами, дорогуша, – сказал я, слегка похлопывая ее по щекам. – К сожалению должен тебя огорчить. Это был не сон. Я действительно пришелец, и нас с тобой только что чуть не съели. Но Стелла убила ужасное чудовище, и мы живы. Так что скажи доброй тете спасибо. Она опять спасла нам жизнь.

– Да, – едко заметила Наташа, довольно быстро приходя в себя. – А разве мы не ей обязаны тем, что попали сюда?

Как все-таки люди могут быть неблагодарны! Даже небо возмутилось столь черной неблагодарности моей однокашницы, и прямо на лицо девушки упал ошметок белой слизи. Бам-с! Наташа взвыла, а Стелла только усмехнулась и опять куда-то спрятала меч. Надо будет у нее расспросить про этот фокус. Очень он мне понравился!

Шланг дернулся последний раз, опустился на песок, скрутился в клубок и затих. Треск и грохот прекратились. Мы оглянулись на него.

– Очень необычная форма инопланетной жизни, – заметил я. – Интересно, здесь много подобных зверушек?

– Да здесь этих чудовищ тысячи! – горячо заверил нас Геркулес. – Это же Красная Пустыня Смерти. Здесь еще никто не оставался живым и не возвращался обратно к людям.

Умеет старина Геркулес утешить. Я хлопнул его по плечу:

– А ты как здесь оказался, любимец богов? С неба свалился?

– Так я же сказал, что прямо с Олимпа. Меня оттуда выгнали. Можно сказать, почти с позором. Так вам под ноги и кинули. Вот только почему сюда? В пустыню? Надо будет, потом кое с кем разобраться. Я уверен, это тоже происки Меркурия. Ну, будет ему от меня! Клянусь Юпитером, в этот раз я ему крылья на сандалиях пообломаю!

Меня все это крайне заинтересовало.

– Сейчас самое время продолжить рассказ. Твоя история сократит нам путь. Не оставаться же нам здесь! Вдруг у этого поливочного инвентаря есть жена или сын, или любимая племянница. Теща, наконец! Вдруг он ей остался должен? С нас могут потребовать долг.

Все со мной согласились, и мы отправились дальше. Наташа на меня почему-то обиделась и шла теперь под руку с Геркулесом. Что ж, меня это нисколько не задело. Вдвоем они хорошо смотрятся. Она в лохмотьях с тряпками на ногах, он, можно сказать, совершенно голый. Хотя, если считать мраморный фиговый листок на черном шнурке, одеждой, то с этим утверждением можно и поспорить. В общем, королева бомжей и председатель клуба нудистов-культуристов.

Итак, мы пошли, вернее побрели. Потому что было невероятно жарко и душно. Ноги по щиколотку увязали в песке. Небо было оранжевым, два солнца висели неподвижно в самой его середине и накалились добела. Чтобы не схлопотать солнечный удар, я накинул на голову капюшон. Стелла и Наташа сделали то же самое. Только Геркулес шел, как ни в чем не бывало, босой и голый (вот ведь мужик, совсем не боится обгореть!) и рассказывал нам свою историю.

– Я уже пятьсот лет живу на Олимпе, с тех пор, как безвременно погиб из-за ревности моей жены Дияниры, а потом получил от моего батюшки Юпитера нектар бессмертья и сравнялся с богами. Матушка Юнона, в смысле моя мачеха, была сильно против, но отец настоял. Она до сих пор терпеть меня не может. Вреднющая женщина, скажу я вам! Представляете, я с ней бок о бок прожил на Олимпе пятьсот лет! Да еще папаша заставляет нас сидеть рядом на пирах и улыбаться друг другу. – Геркулес сделал паузу. – Если честно, то там ничего интересного нет. Скукотища! Никаких подвигов, никаких сражений! Боги обленились, состарились. К людям охладели, они к нам тоже. Жертвы приносят не от души, а только по привычке. И еда наша, прежде легкая и воздушная, стала теперь жирной и тяжелой. Так что одна обжираловка целыми днями и ничего интересного. Пьем бальзам с амброзией и нектаром сладким, тоже, кстати в последнее время кислые и по голове дающие, да рассказываем друг другу старые истории. Новых уже выдумать никто не в состоянии. Даже Меркурий, хотя он до сих пор иногда к людям спускается. Вот из-за него все мои неприятности.

– Это почему же? – чуть не хором удивились слушатели.

– А! – Геркулес досадливо махнул рукой. Тут к нам недавно, лет сто назад, змей приполз, дракон то есть. Жалко нам скотину стало, мы ее и оставили при чертогах. А что? Он, по-своему, даже забавный. Меркурий почему-то больше всех к нему привязался, и словно с собачонкой с ним забавлялся все дни напролет. Однажды, когда сильно все перепили, он взял да и напоил его бессмертным нектаром. Смеха ради.

– Я теперь с вами навсегда останусь! – заявил дракон Юпитеру, когда тот утром продрал глаза. Глупый, даром, что змей! Разве ж можно так с нашим Юпитером разговаривать, когда он еще не опохмелился? Он же громовержец! Сказал бы после ужина, и жил бы себе на здоровье. Нет же, поторопился. Юпитер же рассердился не на шутку, он с утра всегда такой, и кричит:

– Эй, Геркулес, сын мой возлюбленный, а ну-ка прикончи эту гадюку, змею подколодную, что на груди я пригрел!

А мне что? Я с похмела тоже злой. Тут, чтобы бессмертье заработать, столько подвигов пришлось совершить, вспоминать тошно. А этот гад на халяву приперся, да еще и бессмертным стал. У-у-уй! Поймал я дракона, значит, да и разорвал пополам.

Потом конечно мы с батюшкой пожалели бедолагу, да поздно.

– Что, сдох дракон? – спросила Наташа, и в голосе у нее прозвучала искренняя жалость.

Геркулес махнул рукой:

– Да нет, чего ему станется. Он же уже бессмертья хлебнул. Только вот разорванным остался. Так и ходит. Одна половинка в одном месте со стола объедки клянчит, другая в другом хвостом да лапами землю роет. Смешно!

– А дальше? – спросила Наташа. Геркулес ей явно понравился. Она легкомысленно склонила голову на могучее плечо гиганта и на ходу отдыхала в его тени. У меня же от этого зрелища почему-то слегка в душе заскребли кошки. Судя по нахмуренному лицу Стеллы, у нее тоже.

– Дальше? Да Меркурий, гад, низкая душа, начал мне вредить. Обиделся, что я его дракона порвал. А я ж, чего? Я только приказ исполнял. Но ему же не докажешь! Он у нас умник. К людям стал чаще ходить. Решил причину найти, почему нам Олимпийским богам люди стали меньше поклоняться.

– И как выяснил? – улыбнулся я.

– Выяснил. Откуда-то пронюхал, что скоро на землю придет новый Бог, хотя по виду он будет самый, что ни на есть живой человек, которому все остальные люди поклоняться начнут, а нас олимпийцев полностью забудут. А раз забудут, то и жертвы перестанут приносить, и умрем мы от не почитания и голода духовного.

– Знакомая история, – вздохнул я. – Закономерный финал любой языческой религии.

Геркулес продолжал:

– Юпитер как про это узнал, так сразу гром и молнии метать. Убрать, кричит, конкурента. А Меркурий ему и посоветовал это дело мне поручить. Я сначала ни в какую!

– Что же это такое? – говорю. – Я же пятьсот лет на земле не был. Там же все переменилось. Мне так даже боязно. Никуда не пойду! Пусть сам Меркурий идет, раз он это все придумал, у него и башка поумней моей будет.

Засмеялась тогда мачеха Юнона. Она в такие моменты всегда рядом и обязательно масла в огонь подольет.