– Но вы же понимаете, это не моя тема. Я не занимаюсь лекарствами.

– Кто сказал, что ты ими займешься? Твоя должность на кафедре будет сокращена.

Андрея бросило в холод.

Вот так неожиданно он лишился трети своего заработка. Конечно, о том, чтобы забыть о сновидениях, не могло быть и речи, он продолжит ими заниматься. Просто найдет другую кафедру... Хотя вряд ли кто-то поддержит исследования, для которых создана целая лаборатория. Поездка во Францию, естественно, отменяется. Ха-ха. Анжела уже составила список покупок. Боже, как обидно! Его выкинули на улицу в тот момент, когда создано учреждение, в котором он мог бы добиться успеха. Но путь туда закрыт, туда взяли своих да наших.

Андрей ощутил жестокое разочарование. Девять лет после окончания медуниверситета он упорно трудился. Все свободное время тратил исключительно на работу, стараясь чего-то добиться в этой жизни. Редко встречался с друзьями, не брал отпуска. Он точно не знал, чего добьется – званий, почета или денег, но был уверен в успехе. А еще ему нравилось заниматься сновидениями. Безумно нравилось. Эти исследования он любил, возможно, больше, чем Анжелу. Но за все девять лет в голову даже не приходила мысль, что можно разом лишиться всех перспектив. Что лайнер под названием «Успех» пройдет мимо.

– Руководство университета сочло невозможным продолжение твоей работы на кафедре, – невозмутимо добивал Кривокрасов. – Меня просили поговорить с тобой.

– Чего уж тут говорить! – расстроенно сказал Андрей.

– Тебе предлагают возглавить новую лабораторию.

У Андрея ослабли колени. Он застыл с раскрытым ртом, а ухмыляющийся Аптекарь выбрался из-за стола и стал трясти его руку, бормоча нечленораздельные поздравления. Какая сволочь. Чуть до инфаркта не довел, а теперь улыбается.

– Лабораторию сновидений? – переспросил Андрей осипшим голосом.

– Университет решил вплотную заняться ими. Отстали мы от американцев и французов, нагонять пора. Лаборатория будет сформирована через шесть месяцев. Средства пойдут частично из бюджета, частично от спонсоров.

– Потрясающе, – ответил Андрей, в голове которого снова и снова повторялось: «Тебе предлагают возглавить новую лабораторию».

Кривокрасов вернулся за стол:

– Теперь поговорим о нашем докладе на конференции во Франции.

Андрей непонимающе посмотрел на профессора.

Он не ослышался? Кривокрасов назвал доклад «нашим»? Если имеется в виду кафедра неврологии, которую они будут представлять на конференции, тогда понятно. Но если...

– О чем будет доклад?

– Я собираюсь написать о спектре исследований, проведенных мной...

Анатолий Ефимович покачал пухлым пальцем:

– Говори правильно. Мы делаем общее дело.

– ...проведенных нашей кафедрой, – выдавил из себя Андрей под удовлетворенный кивок профессора. Неужели через шесть месяцев он отпочкуется от Аптекаря? Не верилось в это счастье. – Тема доклада: «Ранняя диагностика патологических заболеваний по сновидениям». Я начну с исследований профессора Касаткина, подробно объясню, как мы развили его исследования, приведу примеры сновидений, показывающих заболевания на ранней стадии...

– Ранняя диагностика – это на восемьдесят процентов вылеченная болезнь, – влез Кривокрасов. – Не забудь вставить в текст.

– Хорошо. После теоретической части перейду к примерам. По сновидениям мы выявили на ранней стадии ишемию, геморрагические инсульты, аневризмы, опухоли внутренних органов, спинного и головного мозга.

– Все это хорошо, но тему нужно поменять, – сказал Кривокрасов. – Она должна быть броской и запоминающейся.

– Как поменять? – удивился Ильин. – Название точное, это именно то, чем я занимаюсь.

– Но доклад буду читать я.

Оторопевший Андрей уставился на неандертальца за столом Перельмана. Он впервые об этом слышал. Что за новость? Кривокрасов не занимается сновидениями, хотя... На память пришли совместные статьи, имя профессора, стоящее перед его именем. После конференции авторство работ будут связывать с тем ученым, который выступит с докладом. Кривокрасов легко и небрежно водрузил волосатую лапу на исследования Андрея.

– Но мы договаривались, что доклад прочту я, – возразил он.

– Ты слишком молод. Это международная конференция, для выступления нужен представительный ученый.

– Но это мои исследования!

– Не хочешь лететь во Францию? – невинно поинтересовался профессор.

Андрей промолчал.

– Если не хочешь, тебя заменит Ковальчук. Он не упрямый, как осел, подготовит доклад по другой проблеме, которой занимается кафедра.

Андрей не знал, что делать. Аптекарь безжалостно загнал его в угол.

– Слушай, Ильин... – Кривокрасов решил сменить тактику и улыбнулся, изображая своего парня. У акулы было бы больше шансов. – Ну что ты упрямишься? Через шесть месяцев ты возглавишь лабораторию сновидений и вплотную займешься исследованиями. А пока нужно показать, что наша кафедра не стояла в стороне, а сыграла важную роль в становлении этой перспективной работы... Или боишься, что я не упомяну о тебе в докладе? Неужели ты думаешь, я могу так поступить?

Андрей не думал. Он был уверен, что Кривокрасов так и поступит.

– Я хочу выступить сам, – упрямо произнес Андрей.

Улыбка исчезла с лица профессора. Глаза превратились в щели.

– Ты едешь в Париж, – с расстановкой сказал он. – Будь благодарен.

– Это мои исследования. Я потратил на них девять лет. Вы не имеете права отбирать мои исследования!

Опираясь ладонями на столешницу, Кривокрасов поднялся из кресла.

– Начальником себя ощутил, да? Власть унюхал? Неблагодарный! Я ему карьеру устраиваю... – Он обвел диким взглядом стены кабинета. – За границу с собой беру, а он мне заявляет!

– Вы едете на конференцию только потому, что вовремя втиснули свое имя рядом...

Воздух вокруг Кривокрасова, казалось, задрожал от злости.

– Ты что себе позволяешь, щенок!

Андрей застыл.

Ему тоже захотелось выпустить гнев, откровенно выложить все, что думает о профессоре. К счастью, возобладал разум. Андрей не ввязался в ссору, только побелел лицом.

– Если это все, что вы хотели сказать, – холодно ответил он, – тогда до свидания. Меня ждут больные.

Андрей вышел из кабинета, звучно хлопнув дверью. Уже в коридоре прислонился к стене и провел дрожащей рукой по лбу.

– Потише с дверью, – раздался голос Перельмана. – Месяц, как ремонт закончили. Угробите кабинет.

Заведующий неврологией как раз выходил из процедурной. Под мышкой торчал журнал учета лекарств, весь в закладках.

– Что мне всегда нравилось в ваших отношениях с Кривокрасовым, – сказал он, – так это тонкий дух товарищества и взаимопонимания.

– Мне предложили возглавить научно-исследовательскую лабораторию в университете.

– Я слышал об этом. – Миша пожал ему руку. – Поздравляю. Ты этого заслуживаешь.

– Так неожиданно. Я думал, ее возглавит кто-то из университета.

Перельман не спеша, по-сталински достал из кармана трубку и сдавил зубами мундштук. Он не курил давно, но привычка возиться с трубкой осталась. Взяв Андрея под руку, Миша повел его по коридору прочь от своего кабинета.

– А кто? – спросил он. – Исследование совершенно новое. Нужен ученый, который разбирается в этой области и может набрать подходящую команду. Где взять такого? А вот... – Он указал трубкой в сторону. – На кафедре неврологии чего-то там копаются со сновидениями. Давайте посмотрим... Кривокрасов? Его, кроме испытаний лекарств, ничего не интересует. Да и характер у Аптекаря известен, скверный характер... Ковальчук? Исследование механизмов сна. Уже теплее, но все равно не то. К тому же Дениска теоретик до мозга костей, в книжках копаться ему нет равных, но в остальном... Остаешься ты. Ты занимаешься именно теми исследованиями, ради которых организуют лабораторию. У тебя огромный практический опыт. Ты кандидат медицинских наук и отличный диагност, пашешь двадцать четыре часа в сутки на протяжении девяти лет. Организаторские способности присутствуют. Чего еще надо?