Ольга встала из кресла и включила свет в комнате пациента. Из тьмы возникла расправленная кровать, при виде которой у Андрея почему-то ощутимо забилось сердце. Савипская тем временем стала запускать аппаратуру. Запищала оживающая электроника, загудели вентиляторы, заморгали цепочки светодиодов. Андрей по привычке двинулся к монитору, но путь к нему преградила Альбина.
– Вам не сюда, – мягко напомнила она.
Недовольный, Ильин вошел в комнату с кроватью. Пока снимал пиджак и рубашку, рядом незаметно появилась Савинская.
– Ты должна отвернуться, – сказал он, садясь на кровать.
Ольга усмехнулась уголком рта:
– Это еще зачем?
– Мне нужно снять штаны.
– А как прикажешь датчики мышечной активности крепить? С закрытыми глазами?
Она была права. Андрей со вздохом оглянулся на видеокамеру.
– Я не смотрю, – раздался из динамиков голос Багаевой.
Андрей снял ботинки, носки, брюки, вытянулся на кровати в одних трусах. Савинская надела ему на голову шапочку с электродами, затем стала быстро крепить датчики на тело и лицо.
– Готов, – заключила она, накрывая одеялом опутанного проводами Андрея.
– Все равно не усну, – упрямо заявил он.
– Это мы еще посмотрим. Тебе поставить Чайковского или Глинку?
– Поставь «Рамштайн».
– Будешь хамить, не получишь сладкого.
Она ушла за перегородку в техническую комнату, оставив его в одиночестве.
«Я не усну на Столе, – подумал Андрей. – Я не могу спать в чужом месте. Да еще опутанный проводами... как киборг».
Из динамиков раздалась тихая музыка. Савинская все-таки включила Чайковского, вот упрямая!
Он стал вспоминать, кто придумал термин Стол для кровати, на которой проводилось исследование. Возможно, автора не было. Название пошло по аналогии с хирургией, где проводят операции на хирургическом столе. «Мы в своем роде тоже режем пациентов, чтобы заглянуть внутрь, – подумал Андрей. – Только не скальпелем, а сновидениями».
Нет, ему не уснуть. Андрей полежит еще минуту, потом встанет, оденется, соберет деньги за представление и отправится домой. Завтра на работу, где у него много дел... А каких дел? Настоящие дела у Ковальчука в новой лаборатории. У Андрея так, мелкие делишки.
3
– На ЭЭГ альфа-ритм меняет амплитуду, – сказала Альбина. – Пульс и дыхание прежние.
– Расслабленное бодрствование, – определила Савинская. – Это неплохо. Сейчас потерзает себя мыслями, а готом уснет. Все себя так ведут.
4
«Ни черта я не усну, – думал Андрей. – Вообще, что я здесь делаю? А если сюда кто-нибудь заглянет? Дежурный врач или кто-то из охраны? А я лежу на Столе похрапываю. Жуть! Интересно, я храплю? Анжела вроде не жаловалась. Вот будет стыдоба, если я захраплю перед двумя молодыми женщинами!»
Его мысли почему-то переключились на воспоминания о даче родителей на Черной речке. Интересно, обшил ли отец дом изнутри? Вряд ли. До травмы Андрей иногда помогал ему, но, когда оказался в коме, помогать стало некому. Правда, есть дядя Слава, брат отца. Вместе они могли закончить дом. Если это так, то где-то под полом наверняка осталась целая батарея пустых бутылок... А мама наверняка все свободное пространство на участке засадила кустами. С ней приходится воевать из-за каждого пятачка. Скоро негде будет машину поставить... Стоп! У него же нет машины.
Картинки садового участка и недостроенного дома поплыли куда-то, закружились...
5
– О! – сказала Савинская, взглянув на монитор. – Я же говорила.
– Что? – спросила Альбина.
– Альфа-ритм постепенно исчезает, появляются тета-волны, расслабленность переходит в сонливость... так, дельта-ритм, около трех герц... начинает преобладать. Пульс замедлился, давление упало, частота дыхания снизилась... Ну вот пожалуйста, он спит.
– Уже спит? – удивилась Альбина.
– В умеренно глубоком сне, медленная фаза.
– Долго ждать быструю фазу?
– У всех по-разному, – пожала плечами Савинская. – Посмотрим... Ты погляди! Да наш Андрюша храпит!
Альбина задумчиво посмотрела на экран, на котором Андрей старательно и звучно выдувал воздух через рот.
– Храп – это нехорошо, – сказала Ольга.
– Обструктивное апноэ?
– Да. Во сне может случиться задержка дыхания. Сейчас проверим. – Она вывела на экран графики. – Воздушный поток постоянный, кислород не падает, всплесков на ЭЭГ не видно. Пока проблем нет, но храп нужно лечить.
Прошло около часа. За это время Савинская обежала отделение, проверяя, все ли в порядке. Когда она вернулась, на графике движения глаз появился всплеск.
– Наступает? – спросила Альбина.
Савинская кивнула, опускаясь в кресло.
– Так, пульс начал расти, давление повышается, мышцы отрубились... энцефалограмма показывает, что он бодрствует, но это далеко не так. Видишь, как задвигались глаза? Сейчас перед его мысленным взором проносится череда картинок... Все, Андрей в быстрой фазе, характерной для сновидений. Что вы хотели выяснить?
– Пока не знаю.
6
На этот раз не было избы на берегу реки. Андрей оказался внутри недостроенного садового домика родителей. Причем недостроен он был больше, чем в реальности. Сквозь бреши в стенах обозревалась территория участка и поле за ним. Андрей стоял на бревнах, на которые должен стелиться пол, метром ниже торчала сухая трава. В реальности пол давно постелен, отец и Андрей закончили его еще год назад. Точнее, два года – он не посчитал время, проведенное в отключке.
За единственной возведенной стеной стучал молоток отца. Удары передавались всему деревянному каркасу.
«Папа?»
«А, приехал, сынок!» Голос отца хрипел. Капитан второго ранга в отставке Андрей Федорович Ильин посадил связки во время службы – ледяной балтийский воздух и дешевые папиросы. После употребления холодного пива хрипота становилась особенно заметной.
«Дяде Славе пиво останется?»
«Ишь экстрасенс выискался! – Отец усмехнулся. – Подойди-ка лучше, подержи доску. Горбыль попался, зараза».
Андрей перепрыгнул с одного бревна на другое и оказался за стеной, на будущей кухне. Два окна в солнечный день зальют ее светом. Мама настелет зеленый половик, повесит зеленые полотенца. Она любит все зеленое...
Путь с кухни в прихожую преградила дверь. Языческая резьба на ее поверхности внушительно выделялась на фоне простецкого дачного стиля. Расслабленность сразу исчезла, Андрей напряженно вздохнул.
«Па-ап?» – позвал он.
«Я здесь!» – откликнулся Андрей Федорович из-за двери.
«Где – здесь?»
«Андрейка, – рассердился отец, – хватит гнать лодыря! Открой дверь и войди!»
Ильин-младший, задетый словами отца, потянул за ручку. В ту же секунду голос исчез. В проеме стояла холодная тьма, знакомые ступени уводили вниз. Из глубины доносился далекий шум электропоезда. Кажется, Андрей когда-то ездил на нем.
7
– Давление падает, – заметила Савинская, глядя на экран. – Он в фазе сновидений, вроде должно расти, а оно падает. Странно.
Она уставилась на изображение, поступающее с видеокамеры. Объектив полностью охватывал кровать пациента. Андрей лежал на спине, закрыв глаза и натянув одеяло до подбородка так, что сверху торчали только фаланги пальцев. Савинская задумчиво поправила волосы.
– Почему лицо такое белое? – спросила она.
Альбина вопросительно глянула на изображение. Савинская стукнула по клавишам, увеличивая картинку. Чтобы определить причину, ей понадобилась пара мгновений.
– Да он замерз как ледышка!
– Насколько я помню из инструкции, в комплекте полисомнографа есть датчик измерения температуры.
– Обычно мы его не ставим. Но сейчас поставлю.
Савинская вышла из комнаты. Через несколько секунд Альбина увидела ее на экране. Медсестра подошла к кровати, выделила из пучка проводов один, затем склонилась над спящим доктором, крепя датчик на тело.
