– ФСБ, – повторил Арнольд удрученно.

– Да. Они забрали у меня капсулу с мощами. Это произошло всего десять минут назад!

Арнольд уставился на бампер катящегося впереди пикапа. Наш кабриолет больше не скакал с полосы на полосу, и мы, пожалуй, впервые ехали прямо.

– Значит, федералы виноваты?

– Так получилось. Это моя вина, я не отрицаю. Но я клянусь, что отработаю! Я могу снова полететь в Камбоджу!

– Снова? – устало переспросил он.

– Да, да! Я опять проберусь в храм, выкраду мощи. Правда, у меня закончились деньги… Арнольд, понимаете, мне очень нужна эта тряпица, которая находится у вас. Она ведь у вас?

– У меня, цыпочка, у меня. Только что же мне с тобой делать?

– Поверьте мне. Вы меня не знаете, но многие люди, которые знакомы со мной, могут подтвердить, что я всегда держу слово. Мне очень нужна тряпица, вы даже не представляете, как она мне нужна! Я много месяцев искала ее по всем музеям и запасникам, а она, оказывается, находится у вас. Если бы вы отдали мне ее в качестве задатка…

Свернутая в свиток тряпица вдруг появилась у Арнольда в пальцах. Кусок ветхой ткани, перевязанный шелковым шнурком; на изнанке просвечивали чернила, которыми написан текст.

– Странно ты рассуждаешь, – задумчиво сказал он, вращая свиток и гипнотизируя меня им. – Задание провалила, а бонус спрашиваешь.

– Вы не представляете, как мне нужна эта тряпица! У меня мама…

– У всех мама! – оборвал он и замолчал. – Да ладно, мне-то она совершенно не нужна. Держи!

Свиток вдруг оказался у меня на коленях. Я нерешительно прикоснулась к нему.

Неужели? Я не верю!

– Вы даже не представляете… Спасибо, Арнольд! Не знаю, как вас благодарить!

– Не нужно благодарить.

На короткий миг свет померк перед глазами. Кто-то схватил меня за волосы и заломил голову назад, через спинку сиденья. Все произошло настолько неожиданно, что мне казалось, будто я все еще вижу заветный свиток у себя на коленях.

Режущая боль в скальпе привела в чувство. Свет вернулся в глаза. Я смотрела на мелькающие над дорогой фонари – все, что было позволено видеть. Поза такая, что не пошевелиться и не рыпнуться. Человек на заднем сиденье сильно тянул за волосы, но, видимо считая это малоубедительным, приставил еще к горлу лезвие.

– Вот такие дела. – прокомментировал Арнольд, забирая тряпичный свиток с моих коленей. Краем глаза я заметила, как свиток отправился обратно в карман. – А лихо ты гнала пургу про гиббона и монахов. Я даже поверил… Но ты, девочка, не с теми связалась, кому можно окучивать лопухи. С «таганскими» такие кренделя не проходят, усекла? Особенно когда их выписывают козявки вроде тебя!

Человек на заднем сиденье рванул за волосы. Я взвыла от боли. Как я не заметила его? Очевидно, прятался, когда я садилась в машину. Если так, то становится понятно, что Арнольд не собирался отдавать мне тряпицу.

От этой мысли я почему-то успокоилась.

– Скажите только одно, – прохрипела я. – Вы не из «Мглы»?

– Чего? – басисто рассмеялся сидящий сзади. – Чего она лепечет?

– Из какой-то мглы. Нет, мы из тумана. Пока, неудачница! Спокойной ночи!

Арнольд протянул руку и дернул за рычаг, отпирающий дверцу с моей стороны. Дверца приоткрылась. Бешеный шум МКАДа снова ворвался в салон. Сидящий сзади человек вытолкнул меня из машины.

На Памире я однажды сорвалась со склона. Он был крутым, и я катилась по нему не меньше полукилометра. Получила массу впечатлений и адреналина (а еще разбитые коленки и два сломанных ребра). Но на этом аттракцион не закончился, и весь остаток дня я наблюдала занимательное вращение мироздания вокруг собственной персоны. Где бы я ни оказывалась, стены домов, горы и небеса – все это без конца поворачивалось, словно устав от однообразия. Я, кстати, после того случая на обычные аттракционы не хожу. Ни на американские горки, ни на какие другие. Неинтересно.

Когда доброжелатели выбросили меня из кабриолета, скорость была не очень высокой – километров под семьдесят. Впереди возник затор, и автомобильный поток притормаживал. Однако мне казалось, что я качусь по асфальту все двести километров в час. Впечатления были точно такими же, как на склоне Памира.

На меня летел огромный трейлер. Мерзавец с заднего сиденья вытолкнул прямо ему под колеса. Каким-то чудом водитель успел среагировать и рванул свое чудовище в сторону. Раздался металлический удар. Кого-то зацепил, но зато спас мне жизнь. Хотя это весьма относительное утверждение, потому что я катилась дальше, навстречу несущемуся по МКАДу автомобильному потоку.

Пару раз я теряла сознание. В промежутках между этим слышала визгливый скрежет покрышек, раздающийся в опасной близости справа и слева; еще несколько тяжелых металлических ударов. Конец моим сумасшедшим кульбитам пришел под колесами праворульного «субару».

На счастье, к этому моменту он уже затормозил.

Я лежала под передним бампером и чувствовала себя так, словно меня несколько раз переехали колесами. Казалось, что дыхания нет, сердце остановилось. Я вот-вот выскользну из плоти и воспарю над собой.

– Ни фига себе!

Это произнес краснолицый мужичок, вылезший из «субару». Он помог мне подняться. Хорошо, что не переехал меня своим полным приводом. Спасибо ему за это.

– Спасибо, – пробормотала я.

– Я вас едва не задавил. Вы что, с неба свалились?

В голове потихоньку светлело. Я обнаружила, что джинсы на коленке разорваны, а сама коленка разбита. Отнялась левая рука, но потихоньку начала оживать – сотни иголок впились в нее со всех сторон. Помню, что треснулась еще затылком об асфальт. Хорошо, что несильно.

На ключицах обнаружился кровоточащий порез. Мерзавец с заднего сиденья успел полоснуть лезвием, когда выталкивал меня на дорогу.

– Хорошо, – говорил мужичок, – очень хорошо, что вы живы! Сейчас я вызову «скорую». – Он стал хлопать себя по карманам, очевидно, в поисках телефона. – Сейчас, сейчас вызову…

Поток вокруг нас застыл. Трейлер перегородил сразу две полосы, сбоку под ним торчала въехавшая под днище иномарка. Позади быстро увеличивалась пробка, раздавались нетерпеливые гудки тех, кто не видел происходящего. А те, кто видел, пытались как-то объехать зону аварии.

Поток впереди удалялся. Серебристый кузов мелькнул и пропал среди машин. Никаких сомнений, что Арнольд больше на связь не выйдет. Его электронный адрес можно спустить в электронный унитаз. Серебристый кабриолет, у которого даже не было номера, исчез для меня навсегда.

– Не надо «скорой», – попросила я, едва ворочая разбитыми губами. – Подбросите меня?

Водитель «субару» заметно обрадовался, что не нужно вызывать «скорую». И ДПС не надо вызывать.

– Подброшу, никаких вопросов! Вам куда?

– Вы быстро ездите?

– Если надо, могу медленно. Но мне это трудно. Садитесь.

Только сейчас заметила, что праворульная «субару» расписана рекламой, какая бывает на автомобилях, участвующих в гонках. Вот так повезло! Впрочем, можно ли так заявлять, когда меня только что выбросили на приличной скорости под колеса груженого трейлера?

Я рухнула в салон с той стороны, где в нормальных автомобилях располагаются руль и водитель. Рэйсер занял место справа. Он нацепил на лицо желтые очки, и мы стартовали. Я знаю, что уезжать с места аварии нехорошо. Но у меня не было выбора.

Не было выбора у меня.

Если Арнольд выглядел на дороге заурядным хулиганом, то мой невзрачный краснолицый спутник как минимум закончил институт и получил ученую степень по безобразиям на колесах. Мчал он бешено. Я только за сиденье держалась.

Мы нагнали основной поток и влились в него. Василий, так назвал себя мужичок-гонщик, был сосредоточен, неподвижен, взгляд устремлен на дорогу, только руки быстро крутили руль.

– Вы напишете бумагу, что не имеете претензий? – спросил он.

– Хоть две, если вы догоните вон ту серебристую машину.