Держа графин дрожащими руками, я оглядела его со всех сторон, отыскивая трещины. Ни одной не обнаружила. Хороший графин.

Посмотрела на Чиву – жив он или мертв? Прижался щекой к полу, словно вслушивается в бетон, глаза закатились, челюсть скошена… Мне сделалось холодно. Однажды я уже грохнула человека. Правда, не графином, а альпинистским молотком. В состоянии аффекта – после того как он застрелил моего мужа и наставил пистолет на меня, собираясь убить. В принципе, мои действия можно считать самообороной. Но все равно, не хочу вспоминать ту историю. Каким бы мерзавцем ни был Джон Бейкер, лучше бы он остался жив. Творил бы свои пакости где-нибудь вдалеке от меня, и я не чувствовала бы постоянную гнетущую вину.

Где Верочка? Что мерзавец Чиву с ней сделал? Неужели пырнул ножом, сукин сын?

– Вера-а! – шепотом позвала я в темноту. Легкий грохот проминаемой кровли.

– Ох, Алена! – страдальчески отозвалась Вера. Голос был далеким. Я силилась разглядеть в темноте край крыши и фигуру Верочки, но ничего не видела. – Он меня ударил чем-то по голове.

– Это хорошо, – сказала я, глядя на нож Чиву, который валялся у моих ног.

– Что – хорошо? – удивилась Вера. – А вдруг у меня сотрясение мозга?!

– Хорошо, что ножом не пырнул! – крикнула я. – Вера, я тебе бросаю пожарный рукав. Обвяжись им. Попробую поднять тебя!

Собрав жесткий шланг в охапку, я перевалила неудобную кипу через перила и отпустила.

– Уй! – воскликнула Вера.

Я опять безуспешно пыталась разглядеть, что происходит на краю крыши.

– Что, Вера? Кто-то появился?

– Нет, Алена. Никого нет. Конец шланга мне в коленную чашечку попал.

Когда же закончится этот вечер! Больше не поддамся на уговоры халявно отдохнуть за границей. Недаром говорят: сколько заплатишь, столько и получишь.

Вера наконец привязалась, дернула разок, оповещая меня. Я начала подъем.

С лестницы за моей спиной опять донеслись какие-то звуки. Кто-то там бродит – или я уже с ума схожу в этом особняке? Как в готическом романе, ей-богу!

На самом деле кто-то действительно может объявиться за спиной. Вон Чиву же всплыл откуда-то. Нельзя исключить и появления других сомнительных личностей. Нужно торопиться.

На этот раз из темноты проступило лицо не начальника охраны, не Анри Жаке в темной шляпе и темных очках, даже не графа Дракулы, а Верочки. Милое очкастое лицо Верочки Шабровой, которая морщилась и держалась за голову. Видимо, за то место, в которое попал Чиву. Что ж, око за око – я отплатила ему тем же.

Мне оставалось выбрать метра два, чтобы взять Веру за руку, когда за спиной зазвучали чьи-то шаги. Человек (скорее всего, мужчина) бежал по лестнице. Ступени натужно скрипели.

Шаги приближались слишком быстро, чтобы я могла что-то успеть. Надо же, ведь ждала, предполагала появление на балконе новых гостей, но ничего не предприняла!

А Верочка уже увидела гостя. И узнала его. Я поняла это по ее лицу.

Резко обернулась, продолжая держать шланг с Верочкой. Ей оставалось пройти два шага до перил.

Жаке! Собственной персоной, в черной широкополой шляпе.

Почему, стоит мне где-нибудь остановиться, на это место начинает сползаться разная нечисть? Он влетел на балкон и замер в каком-то метре от меня.

Попалась!

Единственный вопрос, который волновал меня, – сумею ли одной рукой удержать Верочку, чтобы другой обороняться гранатой графина?

– Мадемуазель Алена! – произнес Жаке, сдвигая шляпу на затылок. – Охранник сказал мне…

Позади него, словно привидение, вырос очухавшийся Чиву. Все-таки у него нет мозгов. Такой удар выдержал, несколько минут провалялся без сознания, – а поднялся как огурчик.

Теперь их двое… Как все отрицательно!

Верочка позади меня с клекотом глотала воздух. Кажется, пыталась что-то сказать.

– Ну что, затравил меня, мусью Жаке? – спросила я. – Доволен, мерзавец?

– О чем вы, мадемуазель Овчинникова? Я не понимаю!

– АЛЕНА! СКАЖИ ЕМУ!!! – вдруг прорвало Веру.

Полностью сосредоточившись на французе, я не поняла, что должна сказать. Что он обманщик и убийца? Жаке это сам прекрасно знает и не устает доказывать.

Прозрение пришло слишком поздно. Я не видела того, что видела Верочка. Заметила только последнее движение.

Блеснуло лезвие.

И Чиву всадил нож в поясницу Анри Жаке.

Вера закричала.

Этнограф выгнулся дугой, рот раскрылся, словно Анри собирался что-то сказать, а в следующий момент из двери появился еще один человек.

Я зажала рот, чтобы сдержать крик.

Боже, какая я дура!

Голову нового посетителя украшала черная шляпа, а глаза скрывали черные очки. Этот человек является главарем убийц, а не хозяин особняка!

Почему должна произойти трагедия, чтобы я поняла все!

Жаке стал такой же жертвой преступников, как доктор Энкель, я, Верочка….

– Алена, зачем? – произнесла Вера, захлебываясь слезами.

Невольно я посадила Жаке на перо убийцы! Подставила хорошего ученого и прекрасного человека! Если бы слушалась его, все бы закончилось иначе. Мы с Верой уже сидели бы в лимузине, ожидая вылета в Россию.

Покаянные мысли захлестнули меня, превратив в безвольную куклу. Анри Жаке скорчился на полу почти на том месте, где минуту назад лежал Чиву, а человек в черной шляпе приблизился ко мне вплотную и сдернул с плеча шнур с хрустальным графином.

– Привет, Скалолазка, – произнес он шепотом, от которого по спине побежали мурашки. – Давно не виделись.

Я не знаю этот голос, но интонации… Откуда-то они сохранились в памяти, знакомые до боли, до ужаса. Он… знает меня?

Свою мысль я не успела додумать. Как не успела разглядеть, сколько еще подручных моего знакомого незнакомца вбежало на балкон. Тяжесть квадратного графина я в полной мере прочувствовала на собственной голове.

Удар перебросил меня через перила. Лихо так. Перелетела, как гимнастка через перекладину. И выпустила шланг, на котором болталась Верочка.

В голове туман.

Грохот слышался почему-то обрывками. Чувствовала, что качусь по скату крыши, но казалось, будто это не мое тело. Руки-ноги – словно стальные чушки. Никакой боли.

Я лениво обнаружила, что кровля резко закончилась. За ней открылась пропасть. Мне бы ухнуть туда, птицей пролететь два этажа и соединиться с далекой водой. Я уже прыгала сегодня с крыши – ничего в этом страшного нет. Внизу придет тишина, наступит покой…

Внутренний голос пытался прорваться сквозь вязкую пелену сознания, пытался докричаться до меня: «После такого удара, Алена, ты не всплывешь. Уйдешь на дно камнем, да там и останешься. Твоя подкорка временно отключилась, ты ведешь себя неадекватно».

Вроде правильно голос говорит.

Я нехотя вскинула руки.

Сильный рывок едва не вытряхнул кости из суставов в плечах. Я взвыла. Меня швырнуло за край, ноги и тело провалились в пропасть, но я крепко уцепилась за водосток. Жестяной желоб противно скрипнул, изогнувшись.

В голове – то светло, то темно. И еще – ужасно хочется спать.

Человек в черной шляпе. Не Анри Жаке. Он чуть не убил меня, крепко вырубив и почти сбросив в реку.

Человек, который назвал меня Скалолазкой.

Он знает мое прозвище. Но откуда?..

Муторно. Я стиснула зубами язык. Глухо закричала.

Во рту распространился солоноватый привкус крови, но боль привела в чувство.

Медленно закинула ногу, подтянула тело, размышляя, зачем совершаю такие сложные движения. Перекатилась на край. Вот я и на крыше. Боже, как хочется спать!

Издалека, словно с другой планеты, услышала голос человека в шляпе. Слова скатились по крыше и влетели в мои уши.

– …Дело сделано. Уходим… Спускайтесь тихо, транспорт ждет… Да, и подберите девчонку…

Наверное, он говорит про меня… Нужно куда-то спрятаться… Только куда? Крыша открыта со всех сторон!

Нужно… Но я не могла двинуть ни рукой, ни ногой.

А потом веки опустились сами собой, и я провалилась в забытье.

Меня разбудило нудное гудение. Французский комар искал место для посадки. Я хлопнула себя по уху и от этого проснулась.