– Постой, – перебил эксперта полицейский, – а какие отпечатки появились на оружии позже: «юные» или «липовые»?

– Фальшивые, вне всякого сомнения, – заявил специалист.

– Ты хочешь сказать... – Джемисон осекся.

– Я констатирую факты, только и всего, – напомнил криминалист. – Выводы делай сам. Детских дактилограмм с таким рисунком в наших базах нет. Значит, этот пистолет держал в руках какой-то вполне благовоспитанный ребенок, ни разу не попадавшийся полиции и не проходивший обучение в лагерях скаутов.

– Ясно, – сержант нахмурился. – Что еще?

– Следы обуви и анализ воздуха указывают на то, что за последние сутки в доме побывало минимум шесть посторонних мужчин, причем трое из них дважды. Дальше, на системной панели домашнего компьютера обнаружился волос, судя по данным генетического анализа, не принадлежащий обитателям дома, но, к сожалению, в наших стандартных базах данных такой генетической карты тоже нет.

– Инопланетный турист?

– Или никогда в жизни не выходивший из своей квартиры титан, что маловероятно, – согласился эксперт. – Я послал запрос в главные кримлаборатории Марса и Земли. Впрочем, волос мог быть оставлен не сегодня, судя по всему, из шевелюры неизвестного субъекта он выпал около недели назад...

– Погоди ты с волосом, – опомнился Джемисон. – Зачем нам улики недельной давности? Разве дом не запомнил шестерых, которые приходили сегодня? Ведь его отключили только вечером.

– Нет, ну почему же? Четверых чужаков он не только запомнил, но и опознал, – охотно ответил криминалист, – это ты и трое твоих милиционеров. Ты был в гостях у служанки – как ее зовут, Кукла? – утром и вечером, уже после того, как компьютер починили.

– Неверно, – сержант покачал головой. – За прошедшие сутки я входил в дом Воина трижды.

– Компьютер считает, что дважды, – специалист пожал плечами. – Далее в дело вступают твои помощники. Когда они устраивали в доме засаду, то вошли всей компанией, поговорили с хозяйкой, затем двое ушли, а один остался. Спустя три часа двое вернулись...

– Так, постой, трое по два раза – сошлось, один – Филипп, а где же еще двое?

– А вот в этом вся загвоздка, – млея от осознания собственной важности, сообщил эксперт. – Дом прекрасно помнит, что около полудня приходил кто-то еще, но более подробная информация об этом отрезке дня была стерта вместе с репортажем об убийстве.

– Гипнотизер! – осенило сержанта. – Значит, это он вернулся и стер все записи о своем дневном визите, а также мою беседу с жильцами, в которой обсуждалась его странная персона. Вот почему дом считает, что я побывал в нем лишь дважды! Выходит, Снайп здесь ни при чем? Так я и знал!

– Нет, дружище, чтобы делать выводы, ты знаешь еще не все, – заявил эксперт.

– Ты же обручен с фактами и выводами не интересуешься, – полицейский усмехнулся.

– Если они не являются поспешными и откровенно ошибочными, – парировал криминалист. – Мы обсуждали посещавших дом чужаков, а не жильцов. Что касается господина оруженосца, он был-таки в доме, причем в довольно свинском состоянии, и разговаривал с женой на повышенных тонах. Это произошло ровно за минуту до отключения компьютера.

– Черт, – выругался сержант. – Только забрезжил просвет, как ты снова пригнал тучу. Выходит, это все-таки Снайп?

– Вообще-то я тебе не советчик, но не могу не заметить, что женщину нашли в спальне, на втором этаже, а системный блок «домового» расположен в подвале, – сказал эксперт. – Ругаться через два этажа – что за удовольствие?

– Верно, – согласился Джемисон. – Это все?

– Пока да.

– Если появится что-нибудь новенькое, сообщай сразу, – попросил сержант и выключил связь.

Картина преступления немного прояснилась. Нападавшим был, несомненно, некий «гипнотизер». Снайпа он просто подставил. Такой вывод являлся весьма существенным продвижением в деле, но проще от этого оно не становилось. В связи с появлением на сцене загадочного незнакомца возникала масса дополнительных вопросов. Например, зачем чужаку понадобился Туркин, причем, как рассказал еще днем Иван, со всеми кодами, секретными документами и личными защищенными каналами связи? Откуда у незнакомца специальные навыки контрразведчика и Воина, такие, как гипноз и мыслеобмен? Как ему удалось вскрыть системную панель дома? Оружейный сейф, кстати, тоже. Джемисону как-то не верилось, что Туркин мог забыть свое оружие в спальне, где-нибудь под подушкой. Да и зачем было Воину вынимать пистолет из кобуры в стенах родного дома? Чтобы пострелять на заднем дворе по пластиковым упаковкам?

«Вряд ли, – размышлял сержант. – Следовательно, «Брагин» из сейфа достал пришелец. Каким образом? Загипнотизировал Снайпа, а затем, отправив его ругаться с женой, приступил к своему черному делу? Какому? Изучению секретных документов в хозяйском кабинете? Отпечатки! Что-то должно быть именно в этих проклятых отпечатках... Итак, Снайп оружие не трогал, зато его держал ребенок. Кроме Ивана, некому. Держал и волновался. Почему? Потому, что целился в «отца»? Иван разумный мальчик и вряд ли стал бы угрожать Снайпу оружием, как бы громко тот ни кричал на Куклу. В таком случае парнишка целился во что-то или кого-то еще. В непрошеного гостя? Мог Иван знать код доступа к сейфу? Вполне. Тогда получается, что пистолет достал он? Но ведь «домового» отключил чужак!»

Ломая голову над всеми этими вопросами, Джемисон вышел из больницы и остановился у своей машины. Еще немного поразмыслив, он покачал головой и вернулся в холл больницы. Повторное изучение места преступления могло подождать до утра. Сейчас главным был вопрос безопасности свидетелей. Дом Туркина находился под внешним наблюдением центральных охранных систем, а вот рядом с кроватью Куклы и ее сына, кроме сержанта, не было никого. Должности охранника в штатном расписании больницы не значилось.

Сержант вновь поднялся к палате, где лежали пострадавшие, и, прежде чем занять место в кресле у дверей, заглянул внутрь помещения.

Высокий, атлетически сложенный незнакомец действовал быстро и уверенно. Заметив боковым зрением вошедшего сержанта, он отбросил в сторону наполненный какой-то жидкостью инъектор и молниеносным движением отправил в полет изящный пластиковый стул. Джемисон, хорошо натренированный в отражении подобных атак, пригнулся и сделал длинный шаг в сторону, одновременно вынимая из кобуры станнер. Враг не стал медлить и прыгнул к двери. Полицейский уже понял, что никакого оружия у неизвестного нет, но скорость, с которой летел стул, красноречиво свидетельствовала о том, что любой предмет в руках этого человека может стать пострашнее, чем станнер и даже боевой пистолет.

Придя к такому выводу, Джемисон прицелился в неизвестного и с чистой совестью нажал на спуск. Молния парализующего заряда ударила в дверной косяк, на секунду отрезав незнакомца от выхода. Сержант сместил прицел чуть левее, но, к своему удивлению, вновь промазал. Казалось, что противник успевает увернуться от луча, поскольку точно знает, где тот пройдет в следующее мгновение. Полицейский понимал, что все дело в каких-то необычных способностях врага. Скорее всего, он читал мысли оппонента и потому легко предугадывал все его действия. Оставалось надеяться на подкрепление. Компьютер больницы, несомненно, обнаружил, что в стенах учреждения завязалась настоящая перестрелка, и сообщил об этом в участок. От Джемисона требовалось удержать чужака в палате каких-то тридцать секунд. На перестрелку должны были выехать не просто патрульные, а специальная полицейская группа. Против хорошо тренированных «волкодавов» фокусы, подобные тем, что демонстрировал незнакомец, обычно оказывались бессильны.

Сержант еще раз выстрелил и вновь промазал.

Чужак понимал всю серьезность своего положения не хуже полицейского. Он снова переместился в глубь палаты и поднял брошенный прежде на кровать Куклы инъектор. По силе останавливающего действия небольшая металлическая вещица не могла соперничать со станнером, но стрелять заряженной в приборчик гадостью неизвестный и не стал. Он увернулся от очередного луча и запустил инъектором сержанту точно в лоб. Полицейский не смог, подобно противнику, увернуться от летящего с бешеной скоростью снаряда. Череп сержанта лопнул, как спелый арбуз, и на белоснежные стены брызнула темно-вишневая кровь. Тело Джемисона дернулось в конвульсиях, и указательный палец в последний раз нажал на спусковой крючок. В этот раз чужак не сумел предугадать траекторию выстрела, и его правая рука повисла плетью вдоль тела. Кроме руки, частично онемели нога и половина лица. Человек нечленораздельно, но злобно выругался и, приволакивая ногу, побрел к выходу.