Разведчик спокойно прошел мимо очередного патруля и направился к свободному аэротакси. Дверца роскошного и немного чопорного «Вейчжи-500» приветливо отъехала в сторону, а огромное «кожаное» кресло выплыло навстречу пассажиру. Вакидзаси уселся в кресло и кивком обозначил, что готов к полету. Кресло заняло свое законное место, дверца закрылась, и перед носом у разведчика «всплыли» иероглифы стандартного приветствия. Транспортная компания «Хунцы» выражала безымянному господину благодарность за то, что он воспользовался ее услугами, и просила назвать конечный пункт путешествия.

Озвучивать свои планы разведчику не хотелось, но, судя по сгущающимся «тучам», выбора у него не было. Трое полисменов, о чем-то посовещавшись, покинули свой пост и неторопливо двинулись к стоянке, причем явно забирая влево, туда, где завис «Вейчжи» с подозрительным туристом на борту.

– Сучжоу, Большая технологическая выставка, – подчеркнуто спокойно сказал офицер. – Главная аллея.

Флаер плавно поднялся в воздух и ловко вклинился в транспортный поток. Спустя минуту флаер летел уже по седьмому уровню, то есть почти в километре над землей, быстро скользя по прохладному декабрьскому небу на северо-восток. Автопилот вел машину безупречно, и все-таки сейчас Вакидзаси предпочел бы сидеть в кресле аппарата попроще, например в кресле «Тофорда» с живым таксистом за штурвалом. В любой стране, на любой планете именно этот контингент граждан был самым надежным источником оперативной информации. А вот с бортовым навигатором особенно не поговоришь.

«Остается полагаться на собственные возможности. – Офицер взглянул в окно. – А их как раз и не хватает».

Увидеть что-либо за мельтешением попутного транспорта и потоками флаеров на нижних уровнях было нереально. Для обычных туристов такой проблемы не существовало – включи виртуальное отражение, и сможешь увидеть землю как бы «сквозь» все эти помехи, но разведчику требовалась именно реальная картина, а не нарисованная компами идиллия.

«Не нарочно же этот флаер забрался так высоко! – Вакидзаси покачал головой. – Пахнет паранойей, господин Тонг. То, что полицейские косилась, как на шпиона, не означает, что они действительно что-то заподозрили. Хотя все возможно. Грайса и Люси они „прокачали“ еще на борту самолета, задолго до прибытия в Шанхай. Головастого народу в Китае много. В Шанхае – больше всего. В общем, гадать не о чем. Приземлимся, будет видно».

Флаер начал медленно снижаться, и офицер, как ни странно, успокоился. Момент истины был не за горами, а значит, следовало выбросить из головы все лишнее и сосредоточиться.

У гигантских, более трехсот метров в высоту, красных ворот, увенчанных крышей, похожей на крышу пагоды, и «охраняемых» золотыми драконами (с египетскую пирамиду каждый) по бокам, «шпиона Тонга» никто не поджидал. Полицейских здесь, в самом центре Сучжоу, расхаживало еще больше, чем на курортном побережье, но и работы у стражей порядка было втрое больше. Расположенная по ту сторону символических ворот Технологическая выставка считалась обязательным пунктом любой туристической программы. Миллионы зевак водили хороводы вокруг ворот, надолго зависали внутри золотых драконов, глазея на смоделированные в этих необычных павильонах объемные макеты участков освоенных миров. Ахая от удивления, они бродили по аллеям, галереям и залам, засматриваясь на новинки техники и голограммы перспективных разработок. Уследить за порядком в такой толчее было очень непросто. Уследить за «шпионом-невидимкой» – непросто вдвойне, пусть полицейских тут топталось в десять раз больше, чем на берегу озера Тайху.

«В десять? – Вакидзаси незаметно оглянулся. – В двадцать, не меньше. Плюс электроника, спутники и воздушная полиция. Слишком много. Все-таки слишком. И это не паранойя. Почему? Да хотя бы потому, что самый плотный заслон полиция устроила на западном направлении. Дорога, ведущая к Шанхайскому научному центру, практически перекрыта патрулями и техникой. Придется сделать крюк, зайти с юга, со стороны площади Саибао».

Чтобы по-прежнему не выделяться из толпы, Вакидзаси поддался общей тенденции и поплыл в людском потоке прямиком к левому павильону-дракону. От его затейливо изогнутого хвоста (издалека казалось – из-под него) начинался движущийся тротуар, проходящий не по аллеям, а по периметру выставки. В рекламных роликах говорилось, что, путешествуя на этой транспортной ленте со скоростью пешехода, можно обогнуть выставку «всего-то» за двадцать часов.

«Интересно, приходила ли кому-нибудь в голову идея проверить это рекламное обещание? Двадцать часов на ногах… экстремальный туризм, да и только».

Вакидзаси ничего проверять не собирался. До площади Саибао тротуар должен был доставить его минут за двадцать. Оттуда открывался еще один маршрут подхода к объекту, менее людный, но тоже вполне надежный – по пешеходному тоннелю, проложенному по дну искусственного канала. Возможно, когда-то этот тоннель был построен с целью скрытного передвижения секретных сотрудников ШНЦ, но в последние двадцать лет им пользовались в основном рядовые граждане, чтобы сократить путь до прилегающих к территории ШНЦ фруктовых парков, излюбленного места отдыха шанхайцев.

Кроме того тоннель, сделанный по всей длине из стеклопластика, пришелся по душе уличным артистам и художникам. Колышущаяся над головой десятиметровая толща воды почему-то вдохновляла их на создание шедевров. Среднее количество бредущего по прозрачной «трубе» народа было не столь велико, как перед красными воротами – не больше полумиллиона человек в час – но и этого вполне хватало, чтобы затеряться и незаметно «вынырнуть» прямо на перекрестке перед главным входом в офисное здание ШНЦ.

Это было единственное отдельно стоящее здание центра. Все остальные образовывали нечто вроде шестиугольника со сторонами длиной порядка километра, высотой в сорок этажей каждая и большим внутренним двором. С офисом «гексагон» соединяли несколько подземных и три «межэтажных» перехода на уровне третьего, двенадцатого и тридцатого этажей. Такова была архитектура объекта, если верить туристическим проспектам. Так ли это на самом деле, предстояло выяснить в ближайшие полчаса.

До площади офицер добрался вовремя и без приключений. Полиции перед входом в тоннель было не меньше, чем везде, но любовь туристов к экзотике и здесь сыграла на руку разведчику. Спрятавшись за спинами восторженных отдыхающих, Вакидзаси преспокойно «ушел на дно» и неторопливо двинулся к заветной цели. Все-таки толпа – это мощная маскировка. Пожалуй, даже лучше густого леса.

– Конитива, господин, желаете заказать портрет? Лазерный карандаш, настоящий уголь, тушь? Недорого, всего-то десять юаней!

Вакидзаси настороженно взглянул на повисшего на рукаве художника. То, что хань признал в туристе японца, было неудивительно, это для европейцев все желтые на одно лицо. Настойчивость рисовальщика тоже не вызывала особой тревоги – конкуренция в «тоннеле искусств» была жесткой; кто смелее, тот и заработал. И одет вольный художник был соответствующе: в какой-то безразмерный балахон и нелепый берет. Смутило офицера кое-что другое. Человек странно щурился и часто моргал, будто ему в глаза светили прожектора. И это в сумрачном подводном тоннеле! Слепой художник? Что за бред?! Разведчик быстро оглянулся. Полиции поблизости не наблюдалось, значит, художник не был стукачом и не пытался «навести» ищеек на подозрительного туриста. Это хорошо. Но что же тогда вызвало беспокойство? Вакидзаси притормозил, сбившись с шага от внезапной странной мысли. Чтобы убедиться, что все-таки не бредит, он снова бросил взгляд по сторонам. Да, так все и было: больше половины рисовальщиков и примерно столько же «актеров» всевозможных жанров вели себя практически так же, как этот прилипчивый художник. Не в том смысле, что цепляли за рукава туристов, а подслеповато щурились и как-то странно двигались, будто бы сдерживая крупную дрожь в руках и ногах.

«Лихорадка у всех, что ли? – Вакидзаси, с трудом высвободил рукав из цепких пальцев художника. – Или они на наркотиках? В общем-то, логично, у творческих натур с этим делом вечно проблемы».