В сокровищнице воцарилось молчание. Креол выждал несколько секунд, убеждаясь, что надпись закончилась, и нетерпеливо спросил:

– Ну так что мне нажимать?

Ванесса прошлась вокруг каменного саркофага, укоризненно поглядывая на ухмыляющийся скелет. Покойный директор Торакори как будто потешается над ними. Он наверняка здорово веселился, нашпиговывая свой подземный институт всевозможными ловушками.

– Значит, математическая загадка… – задумалась девушка. – Нужная комбинация – возраст последнего императора Гора… Мистер длик, а вы не знаете, сколько этот парень прожил?..

– К сожалению, мне это неизвестно, – сочувственно произнес кииг. – Мой народ знает о древней истории Аррандраха больше всех, но мы не считаем нужным запоминать ни имен, ни прожитых лет…

– А решить эту задачку не сможете? Вы же вроде учитель?..

– Не учитель. Я длик. Я обучаю молодых киигов рисовать Картину Жизни – не считать.

Ванесса бросила взгляд на Индрака – тот лишь виновато пожал плечами. Дэвкаци не очень-то увлекаются головоломками.

Креол некоторое время тупо пялился на столбик непонятных значков, а потом внес предложение:

– Да я сейчас просто разнесу эту дверь к Хубуру!

– Я бы на вашем месте дважды подумал, – подал голос длик. – Во-первых, не уверен, что вам это удастся – гориане умели надежно защищать свои сокровища. А во-вторых, в этом случае те, кто спит за этой дверью, могут проснуться и начать интерпретировать вас как врагов. А вы ведь желаете заполучить их в друзья, не так ли?

– Мне плевать на их дружбу. Мне нужны солдаты.

Однако от необдуманных поступков Креол все же воздержался. Ему неожиданно вспомнились татуировки гренадер Хобокена. Шумерский архимаг понял общий принцип их действия, но не конкретный метод – при всем желании сам он подобную нарисовать не сможет. Несомненно, кииги унаследовали этот секрет от чародеев погибшего Гора.

Кто знает, не вложил ли и покойный Верховный Маг свою силу в аналогичный противомагический чертеж? Раз уж все равно решил принять яд?

И если вложил – то куда именно? Ни одного человека с тех далеких времен не осталось, но кто знает – вдруг такую татуировку можно нанести и на что-нибудь неодушевленное?.. И вдруг она выглядит совсем иначе, чем те, что украшают торсы гренадер Хобокена?.. Никакими чарами такую штуку не обнаружишь – ее носители вообще отсутствуют в магическом зрении.

Вдруг откуда-нибудь вылетит лезвие, точно так же аннулирующее чары?! Оно же прошибет любое защитное поле!

– Это все, конечно, чисто гипотетически… – чуть слышно пробормотал Креол, незаметно для самого себя перемещаясь за спину Индрака.

– А?.. Ты что-то сказал?.. – рассеянно переспросила Ванесса, заканчивая строчить в записной книжке.

Арифметическими способностями она никогда особенно не блистала. Но в головоломках все же кое-что понимала. Папа когда-то очень увлекался хитрыми задачками Ллойда, Дьюдени, Гарднера, Кэрролла, Смаллиана и прочих мастеров математического ребуса. На некоторое время ими заразилась и дочь.

Потом они были заброшены. Маленькая Вон почти одновременно заинтересовалась карате и бальными танцами. Даже всерьез пыталась изобрести технику, совмещающую то и другое. Что-то вроде балетного кемпо – красиво и в то же время убойно.

Но месяцы, проведенные за решением головоломок, не забылись окончательно. Ванесса еще раз перечитала текст, переведенный на английский со слов длика, и медленно произнесла:

– Если вдуматься, это не так уж и сложно…

– Правда? – недоверчиво посмотрел на нее Креол. – А я вот ничего не понимаю.

– Еще бы, ты даже в средней школе не учился… Смотри, тут же все написано. «Коль единицу заберешь, то вмиг квадрат ты обретешь». Значит, если вычесть из искомого числа единицу, получим квадрат!

– Квадрат? – машинально нарисовал в пыли означенную фигуру Креол. – А при чем тут квадрат, ученица? Если от числа отнять единицу, получишь такое же число, только немножко поменьше. А квадрат – это не число, а фигура. С четырьмя углами.

– Да не такой квадрат! – уселась рядом с ним Ванесса. – Квадрат – это еще и число! Такое число, которое получается из перемножения другого числа на само себя! Четыре, девять, шестнадцать…

– И почему оно называется квадратом? – хмыкнул Креол. – Почему не кругом или треугольником?

– А вот потому! – ткнула в его рисунок Ванесса. – У квадрата все стороны равны, вот почему! И если помножить длину стороны на саму себя, то получишь как раз площадь этого квадрата! Если у квадрата сторона длиной в три дюйма, то площадь будет девять квадратных дюймов! По-моему, это проще, чем с бревна упасть!

– А-а-а, вот оно что… – задумался Креол, разглядывая чертеж. – Хм, понимаю, понимаю… Да, это звучит логично…

– Конечно, логично. Древние гориане, значит, тоже так рассуждали…

– Ну ладно, допустим, квадрат. А дальше что? Их таких много – квадратов.

– А здесь у нас следующая подсказка, – подняла палец Ванесса. – «Квадрат, полученный тобой, разделится на три, усвой»! То есть квадрат должен быть не просто первый попавшийся, а кратный трем! Девять, тридцать шесть, восемьдесят один… Кстати, мистер длик, а неизвестно хотя бы, к какой расе этот император принадлежал?

– Расе?.. Нет. Неизвестно даже, к какому виду. Он мог быть человеком, дэвом, киигом, броношеном… кем угодно.

– Да я это и имела в виду, – пробормотала Вон.

Она все время забывала, что слово «раса» означает группы особей внутри одного вида. Люди вот делятся на европеоидную, монголоидную, негроидную расы… интересно, как назвать серых? Сероидные, что ли?.. Кажется, богиня Инанна что-то рассказывала на эту тему, но Ванесса уже успела все забыть.

А эйсты, дэвкаци, кентавры – это никакие не расы, а разные биологические виды. Внутри этих видов тоже могут быть свои расы – кентавры, например, делятся на северных и южных. Внешне северяне и южане различаются так же, как эфиоп и эскимос, но скрещиваются совершенно свободно. А это и означает принадлежность к одному биологическому виду.

Как известно, межрасовое скрещивание – явление совершенно естественное и даже способствующее генетическому оздоровлению общества. Ванесса Ли – сама продукт такого скрещивания, европейско-азиатский метис. Прекрасный результат получился.

А вот межвидовое… межвидовое скрещивание еще называют зоофилией. Потомства оно либо не дает вообще, либо дает мулов – стерильных особей, не способных к размножению.

Хотя иногда встречаются и исключения. Например, у серебряного карася самок гораздо больше самцов, и одинокие самки успешно плодятся с помощью самцов других видов – золотых карасей, линей, карпов. Скрестив зубра и бизона, биологи получили новый жизнестойкий вид – зубробизона. Или хоть тех же дэвкаци вспомнить, появившихся благодаря смешиванию генов дэва и человека…

– Значит, неизвестно… – задумалась Вон. – Мистер длик, а какой народ Аррандраха самый долгоживущий?..

– Дэвы, – ни на миг не задумался длик. – Они живут около пятисот лет. Мой народ делит второе место с цвергами – мы и они живем по триста пятьдесят лет. А меньше всех живут стекр-аамы – всего сорок лет.

– Не повезло ребятам… – посочувствовала Ванесса, строча в записной книжечке. – Значит, комбинация может быть и трехзначной… «Был молод император наш»… Значит, до старости не дожил… хотя это может быть поэтической вольностью. Смерть же всегда наступает преждевременно… Ладно, будем считать пятьсот максимальным значением. Какие там у нас есть подходящие квадраты?.. Так, так, так… Девять, тридцать шесть, восемьдесят один… э-э-э… сто сорок четыре… э-э-э… двести двадцать пять… э-э-э… триста двадцать четыре… э-э-э… четыреста сорок один… э-э-э… ну и хватит. Дальше у нас… э-э-э… э-э-э… пятьсот семьдесят шесть, а это уже многовато…

– До такого возраста очень редко доживали даже дэвы, – согласился длик.

– Ну и дальше что? – скептически поинтересовался Креол. – Семь чисел. Все подряд будем пробовать?