– Но целью моей был поиск предмета, вывезенного эмиром Дубом из Агарки. И когда я нашел его в жилище грязных орков, я один сумел разобраться в его предназначении. О дивный генератор мозговых излучений! О система переключения программ, замаскированная под хвостовое оперения!..

– Все, все у Олгоя-Хорхоя вычитал, гад! – прохрипел Кирдык.

– Подумаешь, труды жалкого орка! Он не знал того, что выяснил я, следуя путями Фазана. Он не знал, что в диком западном городе есть точная копия чудесного генератора, и уж тем более не догадался бы применить к ней принципы симпатической магии. А тогда даже копия, сработанная бессмысленным ремесленником, может служить передатчиком!

Теперь мне стало ясно, каким образом опыты Ик Бен Банга, то бишь Дубдуба, аукнулись в Киндергартене.

– Отныне я могу владычествовать над всеми людьми. Ибо установлено понимающим, что люди созданы из того же вещества, что их сны! Но что же мне делать с вами? Замуровать здесь навечно? Заставить зарубить друг друга для моего развлечения? Или сделать своими новыми игрушками? – он зашелся в кашле и, отдышавшись, выговорил: – Пожалуй, вначале я подкреплю свое здоровье. Глупые монахи пренебрегли напитком бессмертия, и чаша до края полна. От такой дозы амриты я доживу до того времени, пока она наполнится вновь, и так без конца! Я сравняюсь с богами…

Дубдуб подошел к колонне, поднял чашу, пробормотал: «Фу, как воняет…» и сделал большой глоток.

И взвыл, выронив чашу. Желтоватая жидкость выплеснулась на пол, попутно прожигая дыры на халате мага. А следом за ней на пол рухнул, биясь в корчах, и сам Дубдуб.

Пока он, сотрясаемый судорогами, катался у колонны, Фазан сорвался с ремешка и упал в лужу. И там с шипением стал превращаться в бесформенный кусок металла.

Скрюченные пальцы Дубдуба дернулись, и колдовские огоньки на них погасли. В пещере снова установилась тьма. Одновременно с этим исчезло сковывавшее нас заклинание оцепенения.

Окружающие принялись с хрустом разминаться.

– А со злодеем-то что? – обеспокоился граф.

– Помер, не дышит, – откликнулся Кирдык. – Я проверил. А говорили, не портятся волшебные вещи… Амрита вот испортилась.

– Воняет, в самом деле, – добавил Ласкавый.

– Шланг, молчать! – машинально скомандовал граф.

Но тот и так промолчал. Верно, перенапряг связки.

– Господа, – сказала я. – Дело сделано, и пора нам убираться отсюда. Надо будет сказать монахам, чтоб прибрали здесь… и посуду вымыли.

Никогда не думала, что буду с удовольствием пить пиво. Да еще мутное.

Мы снова сидели у настоятеля, поглощая пельмени с чангом. Братья Дырбулщир и Дамбо, подав еду, удалились. Они были слишком утомлены трудами по уборке. Схьер Дубдуб сочтен был недостойным погребения на монастырском кладбище, и его тело замуровали в одной из боковых пещер. Причем не заживо, как он собирался поступить с нами. Изменников из Оу-йе посадили под замок. Теперь монахи ушли отсыпаться, а мы, несколько отдохнув, собрались зажевать и обсудить недавние события.

– Никогда не слышал, чтоб амрита портилась, – задумчиво сказал Читтадритта. – Может быть, в руках злодея она сама собой превратилась в яд?

Умнее всего было бы молча согласиться с этим утверждением и позволить родиться еще одной легенде. Но от меня в этом странствии столько раз скрывали правду, что поступать так же было бы негоже.

– А это была вовсе не амрита.

Взгляды всех присутствующих устремились на меня.

– Не амрита? А что же?

– Когда мы вошли в пещеру, я швырнула фонарь об стену…

– Значит, это сделали не колдовские силы? – перебил меня граф Бан.

– Разумеется, нет. Мне известно заклинание ночного видения, но оно, как все стандартные заклинания, действует один раз за квест. Поэтому я берегла его на самый крайний случай. Перед тем, как разбить фонарь, я прочла заклинание. А потом выплеснула амриту из чаши и заменила ее жидкостью из бутылки, которую позаимствовала в дхармсале из вашего багажа, граф Бан.

На сей раз взгляды переместились на графа, и были они куда как более укоризненными.

– Какой такой бутылки? – пророкотал Ауди.

Шланг, сидевший с перевязанным горлом и лишенный даже возможности пищать, что-то осуждающе прошипел.

Бывший магистр смутился.

– Это была аквавита… Я взял ее с собою, чтобы выпить с вами после победы. И не говорил, чтобы не вводить никого в искушение. А сам не сделал ни глотка!

– Это уж точно, – проворчала я.

– Вот достойное подтверждение того, что водка – яд, – провозгласил настоятель.

– Ничего не понимаю… – сказал граф. – Обычно аквавита не оказывает такого действия… а это была самая лучшая. Я купил ее у дворцового эконома Ваньки-ключника, и он уверял меня, что она из запасов самого царя Ивана…

– Царская, стало быть? Ох уж эти мне поволчане, вечно норовят обмануть доверчивого иностранца… Хорошо, что я сообразила отвинтить пробку и понюхать, что там в бутылке. По запаху царскую аквавиту с нормальной ни за что не спутаешь. А потом я забрала бутылку. Ради вашей безопасности.

– И ради собственной выгоды, – ввернул Ласкавый.

– А что, кто-то предпочел бы другой исход?

Мои соратники сочли возможным промолчать.

– Итак, преподобный Читтадритта, вы вправе наложить на меня епитимью за то, что я погубила волшебный фонарь и запас амриты.

– А, ими все равно не пользовались… – теперь, когда все загадки разрешились, Читтадритта вернулся к первоначальному состоянию благожелательной отрешенности.

– И Золотой Фазан испорчен безвозвратно, – не унимался Ласкавый.

– Ну, ради этого я сюда и направлялась… Вижу, граф, вы огорчены. Не надо! Золотой Фазан – не жар-птица, которую вы искали. Представляете себе, что было бы, попади он к вечно нетрезвым волкодавльским волхвам? Вспомните лучше, что вы не бродяга, а воевода Заволчанский. Нельзя же вечно сваливать свои обязанности на Блина Горелого. Братки ждут вас!

– Пожалуй, вы правы, – согласился граф.

– Погодите! – вступил Ауди. – А куда девался Анофелес?

– Погиб под Балдино, как мы с самого начала и предполагали. Два выживших злых мага – это уже явный перебор!

– Что ж, – заключил настоятель, – отдохните, сколько сочтете нужным, и пусть за это время осенит вас видение пути!

Мы пробыли в монастыре еще два дня. Пи Си с приспешниками загрузили в повозку вместе с пресловутым свитком и отправили в долину. При этом настоятель сказал им речь о мерзости их поведения. Я той речи не слыхала, но, надеюсь, она была достаточно нудной и нравоучительной. Кроме того, я от души пожелала им попасть в рощу гандхарвов, когда те будут в подходящем настроении.

А потом все почувствовали, что пора и честь знать, и стали собираться в дорогу. Ауди с графом возвращались в Заволчье, а вот что собирались делать другие?

Об этом я предпочла спросить у них самих.

Ласкавый и Кирдык укладывали вещи.

– Мы тут посовещались и решили открыть совместную сыскную фирму, – объяснил мне суржик. – «Ласкавый Кирдык», как тебе название? Граф Бан обещал нам свое содействие.

– В Братках будете базироваться?

– Нет, там разве что представительство откроем. Что там искать, кроме потерянного града Кипежа? А закрепиться попытаемся в Волкодавле. Это для начала. А там, может, и на международную арену выйдем!

– Что ж, Ядрена Феня вам в помощь…

Попрощавшись с бывшими контрразведчиками, я вышла в монастырский коридор. И услышала пение Шланга, доносившееся из его кельи. Несомненно, к миннезингеру вернулся голос.

Я вошла в келью. Миннезингер с довольным видом сидел на циновке, раскладывая какие-то листки бумаги, и напевал: