Амида.

Точно псих. Я вдруг почувствовал себя персонажем сетевой бродилки. Сходи туда, найди артефакт, разгадай загадку, найди мудреца… Неужели так трудно было все написать понятным человеческим языком? Впрочем, что взять с сумасшедшего…

Зато теперь ясно, чем занять себя завтра утром. С кем бы поговорить про эту Таараи? Иоганн и Генрих будут заняты… Рик? А почему бы и нет? И зачем ждать до утра?

Я вышел из комнаты и отправился бродить по коридорам, разыскивая комнату, в которой обитает Рик. На пятом уровне таблички с именем Рика Диза не обнаружилось, на шестом тоже, я уже начал думать, что Рик вывесил на дверь какое-то другое имя, но на седьмом уровне я все-таки нашел то, что искал. К моему огромному удивлению, на табличке был изображен здоровенный гориллоподобный негр. Я даже почувствовал какую-то извращенную ностальгию – в детстве я насмотрелся на подобных типов более чем достаточно.

Я нерешительно подошел к двери и замер напротив нее. Откроется или нет? Она открылась.

Рик валялся на кровати и, казалось, медитировал. На мое появление он отреагировал вялым кивком и снова уставился в потолок, не обращая на меня никакого внимания.

– Добрый вечер, – произнес я и вошел в комнату.

– Думаешь? – спросил Рик.

– О чем? – не понял я.

– По-твоему, этот вечер добрый? Я бы так не сказал.

Я пожал плечами и ничего не ответил.

– Садись, – сказал Рик. – Или ложись, если хочешь, только не приставай ко мне, я тебе не Йоши.

Видимо, на моем лице что-то отразилось, потому что Рик быстро добавил:

– Извини, это я пошутил. У меня иногда глупые шутки получаются.

– Ничего страшного, – пробормотал я и осторожно присел на краешек кровати. – Я хотел у тебя одну вещь спросить, можно?

– Чтобы узнать, можно ли спросить, надо сначала спросить, – глубокомысленно заметил Рик. – А если ты спросишь, будет уже поздно выяснять, можно ли было спрашивать. Так что спрашивай и не грузись.

– Хорошо, – улыбнулся я.

Надеюсь, моя улыбка не показалась Рику натянутой.

– Кто такая Таня Таараи? – спросил я.

Рик сложил губы бантиком и задумчиво уставился на меня. Я ждал ответа.

– А откуда ты про нее узнал? – спросил Рик после долгой паузы.

– Из толчка, – ответил я. – Ее имя было написано маркером внутри унитаза в моей комнате.

Рик задумчиво присвистнул.

– Интересно, – сказал он.

И замолчал.

Некоторое время я ждал, что он скажет, но молчание грозило затянуться надолго, если не навечно.

– Что интересно? – спросил я.

– Многое, – ответил Рик. – Хочешь узнать, почему свихнулся Лэн?

– Хочу.

– А не боишься?

– А чего мне бояться? – не понял я.

Рик развел руками.

– Если бы я знал, чего бояться, я бы боялся, – ответил он. – Хорошо, я расскажу тебе все, что знаю, только попрошу тебя об одном одолжении.

– О каком?

– Не рассказывай никому про ту надпись в унитазе, особенно Маме и Саре. Понимаешь, это я убирался в твоей комнате после Лэна. Я должен был заметить и стереть эту надпись.

– Почему стереть? Это какая-то тайна?

– Наверное, – сказал Рик. – Какая-то тайна наверняка есть, но какая – не знаю. Так ты никому не расскажешь?

– Никому, – пообещал я.

– Тогда слушай. Таня Таараи появилась у нас в прошлом году. На Земле она работала в биологической лаборатории, сюда ее отправили за что-то политическое. То ли запрещенные манифестации, то ли кибертерроризм… не помню, да и не знаю, честно говоря.

Рик вдруг зевнул.

– Что-то спать хочется, – сказал он.

Я тоже почувствовал нарастающую сонливость. Так бывает, когда перенервничаешь или с похмелья – то тебя трясет всего, а то вдруг в сон тянет.

– Ты не увиливай, – сказал я. – Раз начал рассказывать – рассказывай до конца.

Рик еще раз зевнул и продолжил:

– Красивая была девушка. Наполовину русская, наполовину негритянка с Тихого океана, у них интересные гибриды получаются. Очень молодая, даже моложе меня. И очень умная. Не помню, защитила ли она на Земле диссертацию или только собиралась защищаться… в общем, очень толковая девушка, настоящая ученая. Такие редко встречаются среди девушек, особенно красивых.

Рик снова зевнул.

– С ней случился сердечный приступ во сне, – продолжил он. – Легла спать и не проснулась. Очень странно.

– Почему странно? – не понял я.

– Она провела на станции меньше пяти месяцев. Когда она вошла в прыжок, сердце у нее было здоровое, иначе она умерла бы еще там, на борту корабля. А за четыре с небольшим месяца ни одна сердечная болезнь не успевает развиться, – он снова зевнул.

– Может, какая-нибудь аневризма хитрая? – предположил я, с трудом сдерживая зевоту.

– Может быть, – безразлично ответил Рик.

Я почувствовал, что сейчас засну прямо здесь. Ну и ладно. Какая разница, где спать?

Я проснулся оттого, что во сне затекла шея, я пошевелился, потерся щекой обо что-то жесткое и волосатое и это что-то вдруг подпрыгнуло подо мной, да так, что у меня клацнули зубы.

Я тоже подпрыгнул, открыл глаза и обнаружил, что смотрю прямо в глаза Рику. В них отчетливо читалось недоумение, переходящее в испуг.

– Ты что здесь делаешь? – спросил он.

Мне потребовалось секунд пять, чтобы сообразить, где я нахожусь и что я тут делаю. Нахожусь я в комнате Рика, а с какой целью… я к нему зашел вчера вечером поговорить… о чем-то важном, кажется…

Рик вдруг криво улыбнулся.

– Ты точно не гей? – спросил он.

Я демонстративно пощупал собственную задницу.

– Вроде нет, – сказал я.

Рик заржал.

– Извини, – сказал он. – Опять глупо пошутил. Что-то нас с тобой сморило вчера.

Рик протянул руку, пошарил по стене у изголовья кровати, чего-то не нашел и стал растерянно озираться. Свои действия он комментировал следующим образом:

– Столик забыл откинуть… Куда же я часы подевал?

– Они у тебя на руке, – подсказал я.

Рик посмотрел себе на правую руку, потом на левую, обнаружил часы и засмеялся.

– Гениально! – провозгласил он. – Поздравляю вас, Ватсон!

Бросил еще один взгляд на часы и встревожено добавил:

– Однако пора на завтрак бежать, а то опоздаем. Блин, побриться не успеваю! – он почесал щетину на подбородке.

Я тоже пощупал подбородок и не обнаружил там никакой щетины, а обнаружил вполне нормальную курчавую бороденку.

– Мне бы тоже не мешало побриться, – пробормотал я. – И помыться. Е-мое! Сколько ж я не мылся-то…

Рик шумно принюхался и скорчил брезгливую гримасу.

– Пованиваешь, – согласился он. – Сразу после завтрака сходи в душ, у нас с этим строго. В такой тесноте хочешь – не хочешь, а за гигиеной следить надо. И побрейся, тебе борода не идет.

– Угу, – буркнул я, почесывая бороду. – Но это потом. Пойдем завтракать.

Иоганн с Генрихом выглядели не выспавшимися и очень возбужденными.

– Как дела? – спросил Иоганн, когда я плюхнулся на стул рядом с ним. – Как самочувствие?

– Нормально, – ответил я. – У вас что-нибудь получилось?

– Получилось, – кивнул Иоганн. – А ты выглядишь не очень. Глаза красные, какой-то весь дерганый…

Я пожал плечами.

– Наверное, адаптация, – сказал я. – Или отходняк от дэйтдрага никак не пройдет.

– Непохоже, – покачал головой Иоганн. – Когда Йоши Пола дэйтдрагом накормил, у него такого не было.

Пол злобно зыркнул на Иоганна, но сразу опустил взгляд в чашку с кофе. Мне вдруг стало жалко Пола. Я представил себе, как здоровенный Йоши пристраивается к нему сзади, а тот под воздействием наркотика радостно постанывает… брр… Правильно, что за такие дела казнят.

Я решил сменить тему разговора.

– У вас всегда завтрак такой паскудный? – спросил я. – Чашка кофе, три бутерброда…

– Всегда, – подтвердил Иоганн. – Иногда оладьи бывают, но редко. Да мы уже привыкли как-то…

– Может, отложить до после обеда? – подал голос Генрих. – А то Алекс действительно странно выглядит…