– Надо идти в милицию, – вздохнула я и подумала об Альке, вслед за этим сказала: – Она меня убьет, – и поднялась со скамейки. Потом, опомнившись, достала телефон и попыталась связаться с любимой подругой. Как видно, сегодня ее мои проблемы не интересовали, она вновь не пожелала откликнуться. «Что же мне делать-то? – разозлилась я. – Вот будет номер, если эти типы знать обо мне не знают, а Альке придется разводиться со своим голубоглазым. Витенька самолюбив до безрассудства и, узнав об измене супруги, будет сильно гневаться. Даже то, что развод нанесет серьезный удар их бизнесу (кстати, это одна из причин, почему подружка сохранила семью), его не остановит. Не посоветовавшись с Алькой, такую свинью я ей подложить не могу. Надо успокоиться (а сейчас я не в состоянии успокоиться), обсудить ситуацию и принять верное решение. В настоящий момент я на это тоже не способна. Значит, решение откладывается до разговора с Алькой, она придумает, что наплести благоверному, и мы как-нибудь да выпутаемся из этой передряги… Все это хорошо, если убийцы не поджидают меня на станции техобслуживания. В людном месте они вряд ли откроют стрельбу, если хоть что-то покажется мне подозрительным, сразу же позвоню в милицию. Они ведь не знают, что у меня в сумке есть телефон. И газовый баллончик», – добавила я.

Обрадовавшись, что смогла принять хоть какое-то решение, я зашагала по улице. Возле перекрестка она неожиданно оборвалась, далее пошли гаражи, а я сообразила, что совершенно не знаю, в какой стороне находится станция техобслуживания. На счастье, городок оказался совсем маленьким, я спросила дорогу у прохожих и узнала, что до станции можно доехать автобусом, но лучше его не ждать, так как появляются они весьма неохотно, а пешком идти не более получаса.

Я смогла добраться за двадцать минут. Станция техобслуживания возникла из-за очередного поворота и как-то совершенно неожиданно. Я охнула и не придумала ничего лучше, как спрятаться в кусты сирени. Постояла, пяля глаза на дорогу и ворота. Хоть убей, ничего подозрительного. Ворота распахнуты настежь, за ними внутри двора видны два «Москвича» и «Жигули», а дорога и вовсе пустынна. Потомившись минут десять, я решительно зашагала к станции.

Машина была готова, правда, стоило мне это таких денег, что в другое время я бы скорее всего лишилась чувств, тем более что так и не поняла: что такого особенного в ней сломалось. Парень в ярком комбинезоне душевно объяснил, что иномарками они вообще-то не занимаются и мне еще повезло, что у него лично нашлись кое-какие запчасти… Я добавила на чай, сегодня никакая сумма впечатления произвести уже не могла, одолевали другие мысли. Деньги Алька мне вернет, конечно, машина, в конце концов, ее… О, черт, о чем я думаю, интересно?

Я зашла в туалет, умылась и попробовала придать себе нормальный человеческий вид. Получилось так себе. Потом я завела мотор и покинула станцию, вертя головой с намерением углядеть, что происходит вокруг меня. «Тойоты» нигде не наблюдалось. Не будут они разъезжать на ней, поскольку решили, что я бросилась к посту ГАИ. Не будут… может, это еще хуже. По крайней мере, знала бы, что они за мной следят, а так хоть всех подряд подозревай. Движение на дороге оживленным не назовешь, и вроде бы никому до меня нет никакого дела.

Я выехала из города и на развилке увидела милиционера. Он стоял на обочине, посматривал на дорогу и, судя по всему, ждал попутный транспорт. Я затормозила. Милиционер, оказавшийся молодым носастым шатеном, недоверчиво наклонился к предупредительно распахнутой двери и спросил:

– Подвезете?

– Садитесь, – попробовала улыбнуться я.

Он сел, а я вздохнула с заметным облегчением: близость родной милиции успокаивала.

– Шикарная машина, – заметил молодой человек. – Никогда раньше на такой не ездил. Дорогая, наверное?

– Наверное. Я по доверенности езжу.

– Ясно.

Тут стало ясно еще кое-что, сержант милиции, звали его Сережа (услышав это имя, я вздрогнула и даже побледнела), так вот, Сережа отправился в свой законный выходной к приятелю, и нам с ним по пути, следовательно, всю дорогу до родного города я буду находиться под охраной. Не успела я порадоваться такому везению, как справа появился указатель и тот самый съезд на проселочную дорогу, с которой и начались все мои несчастья. Сейчас вдоль обочины стояли три машины, в том числе и милицейская.

– Авария, что ли? – нахмурился сержант.

– Непохоже, – покачала я головой и затормозила, считая, что со стороны мое любопытство выглядит вполне извинительным. – Спросим, в чем дело? – неуверенно предложила я, надеясь, что сидевший рядом сержант мог бы что-то узнать…

В общем, мы вышли из машины и немного прошлись. Сержант отправился к водителю милицейской машины, а я потопталась рядом с компанией оживленно беседующих мужчин и женщин, но ничего касавшегося недавних событий не услышала: люди строили догадки и высказывали предположения. Я вернулась к «Ауди» и посигналила, сержант подбежал, торопливо сел и, когда мы отъехали, пояснил:

– Вроде бы убийство. Кто-то позвонил, что здесь в лесу застрелили человека.

– Правда застрелили?

Парень пожал плечами:

– Может, и правда. Черт-те что творится… Кровь нашли.

– Кровь? – спросила я.

– Ага. Собаку вызвали, может, найдут чего.

– Убийцу?

– Убийцу вряд ли. Труп.

– Так не нашли?

– Говорю, кто-то позвонил и сообщил об убийстве, трупа нет, правда, кровищи полно. Может, убили, а может, у звонившего белая горячка. Полно психов, – добавил сержант с обидой.

Мы въехали в город. Распростившись с моим попутчиком, я торопливо извлекла телефон. Алька не отвечала.

– Да что это в самом деле? – разозлилась я, и было от чего: ее нежелание объявиться делало проблему неразрешимой, я не могу пойти в милицию, пока не поговорю с ней и мы не придумаем пристойную версию происходящего, а пока не появлюсь в милиции, я подвергаюсь вполне реальной опасности погибнуть как нежелательный свидетель. – Ответь мне наконец, – попросила я и набрала номер Алькиного домашнего телефона. Автоответчик подружкиным голосом попросил оставить сообщение. – Это я. – Сильно гневаясь, я позабыла поздороваться. – Как объявишься, немедленно позвони, у меня неприятности. Нет, не неприятности. Со мной черт знает что приключилось.

Мне вроде бы полегчало. Я завела мотор и поехала по проспекту. Подружка загуляла, домой еще не вернулась, а на мои звонки не обращает внимания. Конечно, это свинство, но для влюбленной женщины простительное. Алька обожает чужие неприятности и, как только услышит мое сообщение, непременно объявится. А уж там решим, как быть дальше.

Привычные улицы вокруг успокаивали. У химкомбината я свернула направо и въехала в ворота кооперативного гаража. С Алькой мы договорились, что если я по какой-либо причине не смогу ей вернуть машину сразу, то поставлю ее в гараж Димки Савельева, чтобы Витенька, случайно наткнувшись на «Ауди» жены, не смог заподозрить каких-либо хитростей.

Гараж Димки пустовал с весны, сам он уехал в командировку на полгода, а гараж просил сдать в аренду, ежели найдутся желающие. Мы дважды давали объявление в газету, но таковых не обнаружилось, так что совесть наша была чиста, а гаражом не грех было и попользоваться. Я загнала машину, едва протиснувшись между двумя широченными верстаками, назначение которых мне было совершенно непонятно: оба застелены девственно-чистой клеенкой, это вызывало подозрение в том, что Димка – лодырь, мог хоть раз их как-то использовать.

Я приоткрыла дверь «Ауди», стараясь не ободрать ее о дурацкий верстак, кое-как выбралась из машины и попыталась спрятать ключи в том месте, где их всегда прятала Алька: под передним пассажирским сиденьем. Проведя по обратной стороне сиденья ладонью, можно было обнаружить крючок, на него Алька и вешала ключи, коли в том была необходимость. Тайник идеальный, мне бы, например, в жизни не пришло в голову там что-то прятать. В общем, я попыталась повесить ключи, однако проделать это с первой попытки не смогла, дурацкий верстак мешал открыть дверь на должную ширину, я втиснулась как-то боком и рукой до крючка не доставала, к тому же ударилась своей многострадальной лодыжкой о порог и взвыла.