– Что бы я без тебя делала… конечно, все это так ненадежно, а мне уже тридцать… – Я подняла брови, а она поправила: – Ладно, тридцать шесть, хотя выгляжу я на двадцать пять.

– На двадцать четыре, – согласно кивнула я.

– Спасибо. Но мне тридцать шесть, и теперь выясняется, что у меня ни денег, ни квартиры… только машина, но и ей два года.

– Продай папины машины и оставь деньги себе. Если тебе так спокойнее…

– Конечно, это не те деньги, на которые я рассчитывала, но все равно спасибо.

– Пожалуйста.

– Хорошо, что у меня есть семья, то есть ты.

– А Севка?

– Что – Севка? Много ли от него толку? И что-то я не слышала, чтобы он собирался на мне жениться.

– Может, женится, – пожала я плечами.

Вот так обстояли наши дела на момент ограбления. Мы жили в одной квартире, Севка о женитьбе помалкивал, но держался хозяином, поэтому мы отчаянно ругались.

Ритка положила передо мной салфетку и поставила разогретый ужин, я принялась вяло жевать, тупо пялясь перед собой.

– С тобой что-то не так, – понаблюдав за мной с минуту, заявила Ритка. – Что ты натворила? Разбила машину?

– Нет. В ней просто отвалилась какая-то штука. Или лопнула…

– Что лопнуло?

– Мое терпение, – отозвался Севка и сделал телевизор погромче.

– Что лопнуло? – повторила Ритка.

– Забыла, как это называется…

– Час от часу не легче. И где теперь машина?

– На станции. Обещали сделать.

– Тебе надо ездить общественным транспортом.

– Не надо, – заверила я. – Сегодня поехала, и у меня стащили пятьсот баксов. Я была должна Светке.

– О господи. И что теперь?

– Ничего. Она еще подождет.

– Сумасшедший дом… Надеюсь, это все?

– Нет, – задумчиво ответила я. – Меня взяли в заложники.

Севка отлепил взгляд от телевизора, посмотрел сначала на меня, а потом на Ритку, точно спрашивая ее совета. Та ничего советовать не могла, она стояла и хлопала глазами. Конечно, она тоже считала, что это никуда не годится, в смысле правдоподобия, но, зная мое невезение…

– Это что, шутка? – на всякий случай спросила она, а я отрицательно покачала головой, не оставляя ей никаких шансов.

– Чушь, – презрительно фыркнул Севка, – она все выдумывает.

Это было обидно, и отвечать я сочла ниже своего достоинства, ограничившись презрительной усмешкой. Ритка пододвинула стул и села рядом со мной. Пока она все это проделывала, по телевизору начались местные новости. Сегодняшнее происшествие журналисты обойти не могли и даже начали с него. Через минуту я увидела себя на экране в компании двух идиотов в масках. Съемку вели с приличного расстояния, но узнать меня все-таки было можно.

– Господи, – охнула Ритка, прижимая руку к груди, попеременно глядя то на экран, то на меня, а Севка прямо-таки позеленел, подозреваю, что с досады, потому что теперь даже у него не хватит совести заявить, что я вру, раз меня в новостях показывают.

– Ничего себе, – пробормотал он.

– Да тихо ты, – шикнула на него Ритка, – дай послушать.

То, что сообщили в новостях, порадовать меня никак не могло. Грабители, прихватив деньги (общая сумма, по приблизительным подсчетам, исчислялась одиннадцатью тысячами рублей, и это вместе с кошельками граждан, в том числе с моей разнесчастной сотней) и застрелив одного из посетителей, который оказал сопротивление (вот уж кто соврать любит, так это журналисты), скрылись на машине (далее следовали марка, цвет и номер), взяв с собой меня в качестве заложницы. В ближайшей подворотне они от меня избавились и в буквальном смысле исчезли. Далее следовал обычный в таких случаях набор фраз: ведется следствие, и все такое…

– Господи, – опять ужаснулась Ритка, когда сюжет закончился, – что ты пережила…

– Да уж, – вздохнула я.

– С этим надо что-то делать, – покачала она головой.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Ну, не знаю. Но это уже становится невыносимым. Может, тебе к экстрасенсу сходить, может, тебя кто сглазил?

– Что за чушь! – влез Севка.

– И вовсе не чушь. Ты посмотри, что делается. Она всю посуду перебила, я уж молчу про машину, а теперь еще и это.

– Рот нечего разевать, тогда и посуду бить не будет, – разозлился он.

– В заложники меня взяли потому, что я рот разевала?

– Наверняка что-нибудь сморозила, и они выбрали тебя.

– Ничего подобного. – Я приготовилась скандалить, но Севка неожиданно сменил тему.

– А кого убили?

– Откуда мне знать? Телевизионщики и те не знают.

– Наверняка знают, только помалкивают. Ты в милиции была?

– Конечно.

– Бедняжка, – посочувствовала мне Ритка и даже заревела. – Ладно, чего ты, – расстроилась я. – Все ведь обошлось.

– Тебя могли убить.

– Ну, так ведь не убили, – вновь влез Севка. Сказано это было таким тоном, точно данное обстоятельство его очень огорчило.

– Ты совершенно бесчувственный, – обиделась за меня Ритка и начала приставать с вопросами. Я подробно ответила на них, утаив лишь, что в грабителе узнала бывшего одноклассника. Севку вновь заинтересовал убитый мужчина.

– Рыжий, говоришь? С усами?

– Ага. Здоровый такой.

– Вот черт, – выругался он и сделался задумчивым.

– Ты что, с ним знаком? – наудачу спросила я.

Он аж подпрыгнул.

– Спятила? Да я и не видел, кого убили…

– Может, описание кому подходит? – подсказала Ритка.

– Никаких рыжих я не знаю, – разозлился Севка и ушел с кухни, не забыв хлопнуть дверью.

– Чего он психует? – пожала плечами Ритка.

– Дай мне свою машину, – задумчиво попросила я.

– Ни за что, – тут же ответила она, – ты ее непременно разобьешь.

– Не каждый же день я машины разбиваю, – не согласилась я.

– Мою обязательно разобьешь, уж я-то знаю. И вообще, тебе лучше некоторое время посидеть дома. Мало ли что… И этим придуркам с телевидения вовсе незачем было тебя показывать, вдруг грабители… то есть я хотела сказать… Короче, сиди дома, а я посмотрю в газетах объявление, может, найду подходящего экстрасенса.

Я пожала плечами и отправилась в свою комнату. Но на месте мне не сиделось. Душа жаждала движения и великих свершений. К тому же тоска по недавно обретенному, а сегодня опять утраченному паспорту навалилась на меня с новой силой. Стеная и охая, я бродила по комнате, то и дело косясь на часы. Время позднее, я имею в виду позднее для похода в гости, надо на что-то решаться. Если Кузин не сменил адрес, то живет с родителями, и мой неурочный визит как-то придется объяснять.

Конечно, маловероятно, что после сегодняшних событий он преспокойно проводит вечер в кругу семьи, но мать должна знать, где он обретается, если сменил адрес, а если все еще живет с родителями, но отсутствует, передаст, что я интересовалась им. К тому же у него мог появиться телефон, тогда я разживусь номером.

Наконец я решилась и выскользнула в холл. Ритка в кухне шуршала газетами, должно быть, всерьез занялась экстрасенсами. Стараясь не шуметь, я потихоньку выдвинула верхний ящик тумбочки, здесь Ритка обычно держала ключи от машины. Ничего подобного, ключи отсутствовали, то есть ключи валялись, но не от ее машины, а от «Ауди» Севки, чему имелось материальное подтверждение: фирменный знак на брелке. Пробормотав сквозь зубы: «Ну, зануда», я устремилась к Риткиной сумке, которая лежала на пуфике. Только не подумайте, что для меня в порядке вещей заглядывать в чужие сумки. Но на сей раз – особый случай, по крайней мере мне удалось убедить себя в этом. Однако невезение и здесь не оставило меня: ключей не оказалось и в сумке. Выходит, Ритка, опасаясь за свою тачку, просто-напросто их спрятала.

Отчаяние переполняло меня, причем до такой степени, что стало ясно: я пойду на все, лишь бы раздобыть машину. Так что нечего удивляться, что я стырила ключи от Севкиной «Ауди». Не похоже, чтобы он собирался покидать квартиру, а если все-таки хватится ключей, я пошлю его к черту. На прошлой неделе он дважды брал мою машину, потому что вовремя не прошел техосмотр, так что будет только справедливо, если я один раз воспользуюсь его тачкой.