Мозг лежал неподвижно. Лежал неподвижно, хотя все органы уже ожили и двигались к нему – кто-то медленно барахтался, не в силах преодолеть стенок своей темницы, кто-то спешил с неумолимым упорством, расталкивая всех на своем пути.
"Господи, почему мы не сожгли все это сразу?» – Демид сидел бледный и мокрый. Его тошнило – не от отвращения, а от страха. Никогда ему не было так страшно.
Мозг Короля Крыс, наполовину уничтоженный выстрелом, вздрогнул. Это нельзя было назвать движением куда-то. Он просто вздрогнул и слегка увеличился в размерах. А потом еще раз. Мозг никуда не собирался ползти, все остальные и так ползли к нему. Он просто вздрагивал как серый студень, раз за разом увеличивая свой объем. Он регенерировался. И когда кишечник, опередив всех в безумной гонке, плюхнулся в поднос к мозгу, и присосался к нему (с чавкающим звуком?) поцеловал его, своего любимого гуру, и обвил его своими дрожащими кольцами и остальные органы, одинаково серо-блестящие, собрались в единую шевелящуюся кучу, ожило тело.
Оно лежало на нижней полке, занимая всю ее – выпотрошенное тело без внутренних органов, с разверстой, оскалившейся желтыми сломанными ребрами грудной клеткой, пустой брюшной полостью, отрезанными гениталиями, распиленной головой. Вполне хорошее и целое тело – со шкурой, мышцами, костями и хрящами, с передними и задними лапами и жуткими когтями, способными разорвать лошадь.
Задняя конечность зашарила в воздухе – она искала нечто, причиняющее ей раздражение, но не могла вспомнить, что именно. Она сгибалась в суставах, металась во всех направлениях, пока не уткнулась в бок. И тогда успокоилась, и
(с удовлетворенным рычанием?)
начала чесать бок. Король Крыс чесался как обыкновенная собака.
Дальше все произошло очень быстро. Куча внутренних органов перевалилась со своей полки и плюхнулась на туловище монстра. Органы деловито поползли к местам, предназначенным им природой. Грудная клетка захлопнулась, разрез живота стал срастаться с немыслимой скоростью – словно живая застежка-молния решила, что довольно ей пребывать в распахнутом состоянии. Через две минуты король Крыс был цел-целехонек.
Он повернулся на бок, слегка сгорбил спину – ему было тесно там, на нижней полке холодильника. И стекло разлетелось вдребезги. Демид едва удержался, чтобы не закрыть лицо рукой от осколков.
Стекло холодильника лопнуло с оглушительным звуком – до сих пор все происходило беззвучно. Король Крыс стоял на полу и довольно облизывался. Он был очень доволен – этот король Крыс.
А потом он поднялся на задние лапы, придвинулся к самой камере и ухмыляющаяся клыкастая его физиономия заняла весь экран.
– Привет, Дема, – сказал Король Крыс. – Ты получил мой подарочек? Ты должен его получить, Защитник. Ты получишь от меня еще много подарочков, прежде, чем получить последний. Самый последний.
Король Крыс опустился на четыре конечности и помочился на ножку стола. А потом лениво затрусил по полу и исчез из поля зрения камеры.
«Рак схватил меня, – подумал Демид. – Схватил за самые яйца».
Он закрыл рукой лицо. Он не хотел никого видеть. Не хотел видеть экран, не хотел видеть эксперта Антонова, втянувшего его в это дело.
Хотя Антонов был тут не причем. Он был просто пешкой в этой игре. Игре, королем в которой был Король Крыс. А кем был Демид? Он был Иксом – большим неизвестным. Неизвестным прежде всего для самого себя. Он совершенно не знал своей роли. Не знал ничего.
Рак схватил его. А рак, как известно, болезнь смертельная.
«Интересно, может ли хирург оперировать сам себя? Без наркоза, по живому?..»
– Как это случилось? – хрипло спросил Демид.
– Прихожу я утром на работу, – уныло сказал Антонов, – а там, бляха-муха, полный кавардак. Стекло разбито, в холодильнике пусто. Ну, понятное дело, мне и в голову придти не могло, что ЭТОТ сам оттуда вылез. Разве ж нормальному такое в башку придет? На тебя, понятно, в первую очередь согрешил. Думаю: побывал чертов маньяк-генетик Коробов в моей лаборатории и выкрал своего чертового Короля Крыс. Ты ж смотрел на него, как на конфетку! Слава Богу, не бросился я сразу начальству докладывать. Чувствую, что-то тут не так. Не мог ты просто так, без шума, в наше учреждение пролезть! Охрана у нас – по высшему классу, тебя если бы не задержали, то просто пристрелили. Но все тихо, никакой тревоги. Смотрю – камера одна работает.
– Так это не ты ее включил?
– Нет, конечно. – Антонов посмотрел на Демида, как на слабоумного. – Мы что, миллионеры, пустые помещения по ночам на пленку снимать?
– Может, забыл выключить?
– Нет, исключено. – Антонов помахал ладонью. – У меня вся аппаратура – полный автомат. Мне ее по заказу собирали. Я ее знаю, как свои пять пальцев… Знаешь что, – он приблизился к Демиду, задевая носом демино ухо. – Это ОН ее включил. Специально, не знаю уж как. Включил, чтобы себя во всей красе показать. Как он регенерироваться будет.
– А он там трупов не оставил? В конторе вашей?
– Нет! Исчез, как в воду канул. Никаких следов, даже дверь заперта.
– А может, он там в это время и сидел? – волосы Демида аж зашевелились от такого предположения. – Где-нибудь в лаборатории под столом?
– Нет. – Антонов глядел совершенно уверенно. – Я опасность нутром чую.
– Значит, никто вообще об этом не знает?
– Об этом, – Антонов ткнул пальцем в кассету, – не знает ни одна живая душа, кроме нас с тобой. – Как посмотрел я эту пленку – так мне хреново стало, как вообще живому человеку быть не может. Ладно, когда на войне людей убивают. Это хоть объяснить можно. А это не объяснить никак… Никак, хоть ты тресни! Я думал, хоть ты что-то знаешь.
– Не знаю… – Демид потер лоб. Боль в его голове разгоралась все сильнее. – Может быть, раньше мог бы… Но теперь, с этими провалами в памяти, я просто инвалид…
– Жаль, я на тебя рассчитывал. Ну куда, скажи, со всей этой научной фантастикой идти? К генералу? К психиатру? Я на дверь табличку повесил – «Дезинфекция. Не открывать. Опасно для жизни». И в магазин отправился. Что было после первой бутылки, я еще помню, хотя и смутно. А дальше… Видать, ноги сами к тебе привели.
– Об этом не должен знать никто, – твердо сказал Демид. – Это только мое дело.
– Ну ты скажешь… – Антонов горестно усмехнулся. – У нас так не бывает. В нашем учреждении порядок, знаешь ли. Дело заведено, мутант наличествовал, извольте предъявить следственный материал. А он-то… Тю-тю. Ожил, с позволения сказать, и сделал ноги. Да еще и наговорил кучу гадостей.
– Ты сделаешь нового Короля Крыс, – сказал Демид.
– Да ты сдурел, парень! – отшатнулся Антонов.
– Изготовишь подделку, и очень быстро. Не думаю, что это будет так уж трудно. Собак много по улицам бегает.
– Это что мне, самому собаку отстреливать?
– Отстрелишь, – холодно сказал Демид. – Людей же отстреливал. Больше проблемы с его зубами будет. Говорил же я тебе – ненормальные у него зубы!
– А я что, говорил, что они нормальные? – огрызнулся Антонов. – Ты лучше предложи что-нибудь путное.
– Есть идея, – Демид поднялся с места. – Пошли к Алику.
***
Далеко к Алику идти не пришлось, он жил по соседству – через дорогу от Демида. Дема и майор Антонов поднялись на последний этаж. Демид нажал на звонок.
– Кто такой Алик? – хмуро поинтересовался Антонов.
– Алик – мой друг.
– Что, на троих соображать будем?
– Альберт – зубной техник, – пояснил Демид. – Мастер непревзойденный. Он зубы не то что для собаки – для курицы сделает, от настоящих не отличишь.
– А что, у курицы зубы есть? – Антонов выглядел озадаченно.
– Есть. Только маленькие.
Дема хмыкнул. Майор начал терять чувство юмора – наверное, в самом деле устал.
За железной дверью вдалеке раздавался сонный женский голос. Непрестанно бухала собака – простуженным басом.
– Большая собачка у него?
– Большая, – сказал Демид. – Туркменский волкодав, размером с нашего Короля Крыс. Только прыть у него уже не та, старый он. Руку не откусит, разве только соплями измажет.
