Кто изгоняет чужаков? Мы, Посвященные. Нас не так-то много на Земле, мы рассеяны по планете и не знакомы друг с другом. Каждый из Посвященных знает не больше десятка себе подобных. Это связано с тем, что мы вершим дела свои в глубокой тайне. Никто из Посвященных не носит с детства каких-то особых знаков и никто из них не подозревает о том тернистом пути, на который ему когда-то придется встать. Я думаю, что если бы человек знал о том, что ему придется стать Посвященным, это не принесло бы ему радости. Нет в этом занятии ничего, что могло бы принести счастье. Это занятие сродни работе ассенизатора. Но такова судьба. Если тебе предписано стать Посвященным, ты никуда от этого не денешься. Когда-то я испытал это на себе.

Я – русский. К сожалению, сейчас мне приходится жить в Англии. Я удрал из России, потому что у меня возникли определенные проблемы с нашими родными спецслужбами. Почему-то они решили, что я должен с ними сотрудничать. Они никак не могли понять, что мой род занятий – совершенно другой, и никак не пересекается с их профессиональной деятельностью. Я не держу на них зла – они занимаются своим делом, я – своим. Просто теперь я вынужден жить в чужой стране. Я надеюсь, что когда-нибудь я вернусь домой. Со временем все должно утрястись.

Пожалуй, хватит о себе. Я хочу рассказать вам о Диего Санчесе, который называл себя Вальдесом. Зачем я это делаю? Для того, чтобы внести ясность в эту историю. Мигель неплохой рассказчик, но он знает слишком мало. Я знаю почти все – такова специфика моей работы.

Не буду говорить о том, как я добыл эту информацию – у каждого человека должны быть свои маленькие секреты. Я просто попытаюсь изложить все, что хочу сказать, в виде связного рассказа. Если хотите, можете считать это моим литературным упражнением.

Если что-то останется за рамками повествования – в том нет моей вины. Не вся правда доступна бумаге. Но в том нет и трагедии – ведь ваша фантазия сможет возместить пробелы в изложении. Может быть, у вас получится лучше, чем у меня.

Может быть…

До того, как в руки Диего Санчеса попал Кривой Нож, в жизни его было не так уж много хорошего. Моменты, когда он чувствовал себя совершенно счастливым, были так же редки в его жизненном существовании, как драгоценные самородки в грязном песке, промываемом золотодобытчиком на заброшенном прииске. Кажется, самой судьбой Диего был обречен на хроническое несчастье. И причиной этому было следующее: то, что доставляло ему удовольствие, то, что заставляло его сердце радостно биться и раздвигало в улыбке его тонкие губы, приводило других людей в состояние животного ужаса.

Диего Санчес любил чужую боль. Ему нравилось смотреть на лица, превращающиеся в мертвенно бледные маски, на процесс мучительного расширения зрачков, на руки с ломающимися ногтями, на тела, изгибающиеся в судороге. Но боль была в конечном итоге лишь сладким десертом – последним блюдом пиршества, неизбежно кончающимся смертью. Основной же составляющей наслаждения был страх. Он начинался с быстрого испуга, потом он переходил в панический ужас, лишающий человека разума, делающий его глупым бараном, предназначенным для заклания. Но и это не было еще истинным удовольствием – наблюдать, как мечется жертва, пытаясь спастись. Самым лакомым, деликатесным блюдом было то состояние, когда человек начинал понимать, что спастись ему не удастся. Когда он правильно оценивал свое положение и адреналин растекался по его венам, вытесняя кровь, и воздух наполнялся острым запахом предсмертного пота. Вот тут-то не стоило спешить. Тут нужно было правильно растянуть время, ибо что может быть лучше, чем почувствовать себя справедливым судьей?

Если бы все жертвы, изувеченные Санчесом, были бы найдены, если бы полиции удалось точно идентифицировать, что это именно он поработал над их превращением из живых людей в туши, расчлененные с мастерством лучшего мясника, ему хватило бы тюремных сроков на десять пожизненных заключений. Но полиция не нашла их. Да и не было этих жертв в действительности. У юного Санчеса была достаточно богатая фантазия, чтобы не убивать настоящих людей. И он слишком ценил свою свободу. Он убивал только в мечтах.

С чего все началось? С детства, конечно. Диего Санчес родился в середине пятидесятых годов двадцатого века в городке под названием Новено, в Андалусии – южной провинции Испании. Отец его, Рауль Санчес, был рабочим на стройке – добросовестный трудяга, который выпивал каждую пятницу в кабаке под названием "Старые друзья" свой литр красного риохского вина и стакан кальвадоса, а придя домой, навешивал своей жене синяк под глазом – столь же обязательный атрибут завершения недели, как воскресная служба в церкви. При том, что Рауль Санчес регулярно оставлял отпечатки кулаков на физиономиях всего своего семейства, включающего также дочь и двух сыновей, сам он был католиком – не то чтобы ревностным, но достаточно правильным. Он искренне верил в Бога, и исполнял все ритуалы, которые предписано исполнять хорошему христианину, не особо задумываясь над их значением. И уж в любом случае, каждое воскресенье все семейство Санчесов присутствовало на проповеди в местной церкви.

С церковью связано самое яркое воспоминание детства Диего Санчеса. Тысяча девятьсот шестьдесят пятый год. Десятилетний Диего сидит на деревянной скамье в полумраке старого собора, шмыгает носом и дрыгает ногами, потому что ему отчаянно скучно. Идет служба: падре монотонно бубнит что-то на непонятном латинском, отец и мать глядят на него овечьими глазами с таким смиренным вниманием, что можно подумать, что они действительно что-то соображают в этом. Диего одет в белую рубашку с галстучком, его брючки выглажены, а ботинки, которыми он болтает в воздухе, воняют дешевым сапожным кремом. Диего скучно. Он смотрит на статую человека, распятого на кресте. Конечно, он хорошо знает, кто это такой: Сын Божий, пострадавший за человеков. Божественное существо в терновом венце, с гвоздями, вбитыми в руки.

Диего читал Библию, и ему нравилась эта книга. Его приводили в восторг деяния Бога. Диего даже завидовал Богу – наверное, здорово было создавать этот мир и всех живущих в нем тварей, чтобы потом уничтожать их. Диего помнил наизусть многие фразы и целые абзацы из Ветхого Завета. "И лишилась жизни всякая плоть, движущаяся по земле, и птицы, и звери, и все гады, ползающие по земле, и все люди; все, что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих на суше, умерло".

Умерло. Вот здорово! Это о всемирном потопе. Или вот еще: "И поразил Он жителей Вефсамиса за то, что заглядывали они в ковчег Господа, и убил из народа пятьдесят тысяч семьдесят человек; и заплакал народ, ибо поразил Господь народ поражением великим". Нехило! Бабах! – и пятьдесят с лишним тысяч человек откинули копыта! Нечего баловаться, в ковчег заглядывать. "…Итак, убейте всех детей мужеского пола, и всех женщин, познавших мужа на мужеском ложе, убейте. А всех детей женского пола, которые не познали мужеского ложа, оставьте в живых для себя"… Последние слова, забывшись, Диего произносит довольно громким шепотом, и тут же получает чувствительный толчок локтем от отца. Отец поворачивает к нему свою физиономию с длинными обвисшими усами – во взгляде читается порка ремнем, грядущая по возвращении домой. Рауль охотно распускает кулаки, ибо считает, что наказывая детей и жену, наставляет их на путь истинный. Он терпеть не может наклонностей младшего из своих сыновей. На прошлой неделе ему не удалось поймать поганца Диего с поличным и доказать, что именно Диего повесил кота, но Рауль знает, кто сделал это. Дал Бог такого сына… Рауль достает носовой платок и хмуро вытирает пот с лысины. Душно. Десятилетний Диего вжимает голову в плечи и начинает снова рассматривать статую Христа, стараясь не коситься на отца.