Я не сомневался, что ту же операцию можно было проделать и без подобного драматизма. Не бросая на смерть мальчишек и девчонок, лучших мальчишек и девчонок Нового Крыма, безоглядно верящих в Дариану Дарк и готовых ради неё на смерть, сколь угодно мучительную. Но Дариане нужно было эффектное и кровавое представление; помните: «…дело прочно, когда под ним струится кровь»? Она не колебалась. Планета увидела небывалое, и после этого авторитет интербригад вообще и Шестой Интернациональной в частности стал абсолютно непререкаем.
А Дариана Дарк по-прежнему держалась в тени, не появляясь на публике, не принимая участия в торжествах по случаю «победы». Не спеша, но и особо не мешкая, она готовила свой арсенал. Новому Крыму, как я сильно подозревал, отводилась роль «корзинки с завтраком» для новоявленной Федерации. Моря Нового Крыма могли прокормить очень многих. На шельфе водились не только деликатесные ползуны, но и самая простая рыба, которую наши сейнеры не считали даже за добычу. Восемьдесят процентов продукции давали морехозяйства, они гораздо безопаснее с точки зрения экологии, однако если раскрутить на полную мощность маховик лова в открытом океане, на богатых банках, рудничные планеты не будут знать недостатка в пище. Особенно если свернуть производство деликатесов и заняться солдатскими рационами. Разумеется, на время, пока у нас самих, на Новом Крыму, не начнётся бог весть что…
И для того, чтобы это не началось, мне следовало действовать незамедлительно. Я, конечно, имею в виду «незамедлительно по получении точной разведывательной информации».
Нападение наше на Шестую бастионную наделало шуму, и в прямом, и в переносном смысле. Не так-то просто скрыть стрельбу из десятков стволов, считай, под самыми стенами столицы. Невозможно и скрыть гибель людей от их товарищей.
Тут придётся признать, что Дариану мы недооценили. Она не попыталась это замолчать. Атака на Шестую бастионную в единый миг сделалась главной темой новостей. «Фашистские прихвостни» и «предатели дела свободы», на чьи происки свалили штурм, попытались трусливо, подло и коварно напасть на старый форт, подготавливаемый к отпору на случай вторжения имперских войск. Атака коллаборационистов отбита с большим для них ущербом, однако погибло и немало доблестных защитников Нового Крыма; всё время грозились объявить «имена пособников и предателей», но пока что никаких открытых действий против нас Дариана не предприняла. Хотя…
Имя Юрия Фатеева замелькало в новостях, и имя это всякий раз оказывалось связано с чем-то более чем неприглядным. Не торопится, мол, в отличие от других «именитых граждан», пожертвовать часть своих баснословных богатств на дело свободы, непонятно для чего содержит личную армию, вооружённую до зубов, и притом отнюдь не спешит передать свои отряды под контроль законного правительства; впрочем, чего же ждать от человека, чей старший сын служит фашистам, в самой отвратительной эсэсовской дивизии «Мёртвая голова»…
Не питая никакой любви к дивизии «Totenkopf», замечу, что она таки не была самой отвратительной. По числу расправ с мирным населением сто очков вперёд ей дала бы другая дивизия – «Галичина»…
Пока это было только устно. Но в Думе уже готовился соответствующий депутатский запрос главному прокурору, а недавно образованный думский комитет по национализации вдруг очень озаботился эффективностью использования в военное время крупных морехозяйств, сосредоточенных в частных руках и не осуществляющих массированных поставок для Вооружённых сил Федерации.
Дариана действовала с похвальной расторопностью.
Но пока что всё, предпринятое против нас, вполне укладывалось в определённый шаблон. Ощущался исходный приказ Дарианы, но не чувствовалось её личной и окончательной шлифовки операций.
Времени у нас оставалось немного. Скоро Дарк оправится окончательно. И тогда церемониться уже не станет. От показательного процесса она точно не откажется.
Отец, конечно же, отвечал. Из-за разрыва с Империей он не мог заявить, что его старший сын дезертировал, но, разумеется, распускать свою маленькую армию не собирался. Потому что атаки можно было ожидать в любой момент. Кроме того, им прикормленные журналюги выдали несколько статей, куда более желчных и разоблачительных. Уж чего-чего, а компромата у отца всегда хватало. И притом на всех. Как он при этом ухитрялся сам выходить сухим из воды, я не знаю, но факт: в сети валом замелькали записи весьма высокопоставленных людей, которые либо занимались сексом с малолетками обоих полов, либо бессвязно мололи языками в наркотическом угаре, либо… А вот на отца никто при всём желании ничего накопать не мог, и все крики, что записи – подделка, разбивались об оценки независимой экспертизы. Прокуратура начинала расследования, ей просто некуда было деваться. А Дариана Дарк могла только скрипеть зубами от злости. Пока правила игры существовали, она ничего не могла с нами сделать. Конечно, донельзя соблазнительно – объявить всю Думу Нового Крыма коррупционерами, предателями и имперскими агентами, разогнать её к чёрту вкупе с судом, прокуратурой, коллегией адвокатов, независимой экспертизой, Ревизионной палатой, арбитражем, комиссией по деловой этике и так далее и тому подобное. Заманчиво, но пока что и Дума, и прочие институты стояли на её, Дарианиной стороне; распусти их – и на планете неизбежно гражданское столкновение, чего имперцы только и ждут. И пойдут они тогда набивать трюмы идущих на Сваарг каторжных транспортов и новокрымчанами, и интербригадовцами вперемешку.
…В тот день, когда мы начали поиски сидящего сейчас передо мной человека в зеркальных очках, отец как-то криво улыбнулся, хмыкнул и достал из сейфа старую-престарую записную книжку. Не наручный компьютер, не электронный блокнот – бумажную записную книжку в потёртом кожаном переплёте, светло-коричневом, с вытесненным на обложке двуглавым орлом. Уголки переплёта окованы металлом – записная книжка была не из дешёвых, Новый Крым не изобиловал скотом, и кожа ценилась высоко.
– Старые друзья, – нехорошо усмехаясь, сказал отец, раскрывая пожелтевшие, сплошь покрытые записями страницы. Я, признаться, чуть рот не разинул – неужели отец держал совершенно секретные сведения вот так, на бумаге, пусть даже и зашифрованными?
– Есть всякие шифры, сын, – угадал он мой невысказанный вопрос. – Иные ставят многоуровневую компьютерную защиту, да только зря – имперские специалисты взломают любые пароли. А есть шифры старые, временем проверенные… хе-хе… о которых забыли даже в Его Императорского Величества Криптографической службе. Ты же знаешь, какой это фетиш у имперцев, как они безоглядно доверяют всякого рода машинерии… достаточно вспомнить твоё приключение с полиграфом. То же и тут…
– Что ты хочешь делать, пап?
– Я уже сказал – будем искать старых друзей. Далеко не все тогда приняли моё решение уйти из «непримиримых». Далеко не все сложили оружие. Но также далеко и не все пошли следом за Дарк и ей подобными. Я разделяю твои подозрения, Рус, что так называемые «легальные» интербригады находятся под плотным колпаком Гехайме Стаатсполицай, вернее, имперцы долго и свято в это верили. Тем не менее внутри остепенившегося вроде бы движения продолжают действовать самые оголтелые экстремисты, вроде той же самой Дарианы. А есть и такие, кто сперва воевал с нами рука об руку, а потом по разным причинам наши пути разошлись. Нам потребуются люди, много людей, не столько бойцов, сколько информантов, тех, кто сможет сказать, что на самом деле творится там-то и там-то… Потому что меня весьма волнует ещё один момент из твоих рассказов, – вдруг сменил он тему. – Ваше приключение на Зете-пять. Когда колонна БМД попала в то подобие засады в лесу. Помнишь?
– Что за вопрос, отец, конечно, в мельчайших деталях…
– Ну и что это, по-твоему, было?
Я пожал плечами:
– Думаю, ещё какой-то эксперимент Дарианы. Неудачный. Подобный тем, что она проделывала с лемурами, пытаясь поставить их под контроль.
Отец покачал головой.
