Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Наконец мучительное восхождение закончилось. Адальбер добрался до карниза, на который опирался маленький балкончик, и со вздохом облегчения перевалился туда. Самое трудное было сделано. Перебраться на крышу было теперь Совсем несложно благодаря обилию различных архитектурных излишеств, многие из которых никакого отношения к Средневековью не имели – как, например, пухлощекий ангелочек, весело размахивающий трубой. Теперь «скалолаз» оказался на высоте башенки, которая на самом деле выглядела чем-то вроде эркера в форме фонаря и от которой его отделяли теперь всего-то два метра карниза.

Отдохнув, он уже собрался было продолжить восхождение, когда заметил в окне силуэт женщины: наверное, той самой, которую недавно привезли и которая теперь, выглянув наружу, попыталась открыть окно, а потом, не преуспев в этом, обескураженно пожала плечами и отступила.

Со своего места Адальбер плохо разглядел ее, особенно из-за того, что стекла были грязные, но что-то в этой мельком увиденной фигуре привлекло его внимание, и он подумал, что эта женщина, должно быть, пленница. Лучше всего, по его мнению, было взглянуть на нее поближе, потому он шагнул через перила балкона и, спиной к пустоте, двинулся по карнизу. Добравшись до окна, протер стекло носовым платком и, вывернув шею, сумел заглянуть внутрь. То, что он увидел, настолько его ошеломило, что он едва не сверзился вниз. Да, напротив него действительно сидела в кресле в горестной позе женщина, но этой женщиной была... Мари-Анжелина дю План-Крепен.

Он не стал терять времени на бесплодные вопросы, не стал раздумывать, как она здесь оказалась, но, окрыленный новой надеждой, принялся сначала совсем тихонько, затем все громче барабанить по стеклу.

И увидел, как она подняла голову, потом бросилась к окну, которое, впрочем, не открывалось, придвинула лицо к стеклу и едва не закричала от радости. Но почти сразу же безнадежно махнула рукой. Успокаивая ее, он приложил раскрытую ладонь к окну, затем принялся рыться в карманах, где у него хранился полный набор инструментов, необходимых человеку, желающему проникнуть в дом без разрешения владельцев. Среди прочего там был алмаз стекольщика, при помощи которого он принялся вырезать отверстие достаточно большое, чтобы можно было в него пролезть. Поняв его замысел, Мари-Анжелина приложила к стеклу подушку, чтобы уменьшить шум.

Это была долгая и довольно утомительная работа для человека, находившегося в таком неустойчивом равновесии, но в конце концов кусок стекла был вырезан и уложен на ковер, а фальшивая Мина помогла своему другу влезть в комнату. В доме было по-прежнему тихо.

– Погасите свет! – шепнул Адальбер. – Они подумают, что вы спите, а разговаривать мы можем и в темноте. А теперь расскажите мне, что вы здесь делаете, – спросил он, опускаясь в изножье кровати и утирая пот, струившийся у него по лбу, равно как и по всему телу.

– Замещаю Лизу. Она должна была принести всю коллекцию драгоценностей Альдо.

И Мари-Анжелина рассказала Адальберу о шантаже, которому подверглась Лиза, и о приказаниях, которые были отданы похитителями, точных и жестоких. Лиза должна была приехать под чужим именем и под страхом смерти, грозившей мужу, не должна была видеться ни с кем из своих друзей. Потому и выехала с коллекцией под видом Мины Ван Зельден, в прежнем своем облике верной и малопривлекательной секретарши.

– Но, – продолжала старая дева, – как только Лиза села в «Симплон-Экспресс», как Ги Бюто, оставшийся в Венеции, не смог больше выносить мысли о том, что ей предстоит встреча с такими опасными людьми. Он должен был что-то предпринять. И тогда он позвонил нам, а чтобы разговор не подслушали, отправился к аптекарю Франко Гвардини, другу детства Альдо, и позвонил от него. Он хотел, чтобы маркиза предупредила обо всем своего старого друга, бывшего комиссара полиции Ланжевена, но нам пришла в голову другая мысль. Зная план, которому должна была следовать Лиза, я отправилась к ней в «Континенталь» и мне, хотя и не без труда, удалось уговорить эту упрямицу позволить мне занять ее место. Такую роль я могла сыграть без всякого труда...

– Меня удивляет то, что вы смогли ее уговорить! Насколько я знаю Лизу... И она не выставила вас за дверь?

– О, она попыталась это сделать, но я оказалась сильнее. Кроме того, думаю, ей стало легче оттого, что она увидела перед собой дружеское лицо. Она сбросила напряжение, для начала расплакавшись, а потом не заставила себя особенно просить и рассказала обо всем, что ей предстояло сделать. Только когда я сказала, что хочу пойти вместо нее, она сделалась непреклонной: пойдет она и никто другой. Тогда мне пришлось прибегнуть к решительным мерам...

– Что вы подразумеваете под «решительными мерами»? Мари-Анжелина отчаянно покраснела, – жаль, что это зрелище пропало в темноте! – опустила голову и вздохнула:

– Нанесла ей апперкот в подбородок.

– Что нанесла?

– Проще говоря: кулаком врезала! Надо вам сказать, что я очень много занимаюсь спортом и немного боксировала... Если противник не ожидает нападения, я обычно неплохо справляюсь.

– Интересно, есть ли на свете хоть что-нибудь, с чем бы вы не справились? – произнес ошеломленный Адальбер. – И что было дальше?

– Дальше я ее раздела, связала поясами от купальных халатов, заткнула рот платком и заперла в ванной. Не беспокойтесь, дышать ей не трудно. Потом забрала ее одежду... и заняла ее место на этой встрече. Вот только наши трудности еще не закончились: исчадье ада, которое я видела этажом ниже, требует Лизу, в противном случае грозится не выпустить Альдо.

– Нетрудно понять почему: он надеется, схватив Лизу, шантажировать ее отца, чтобы получить новый выкуп.

– Вы думаете? Мориц Кледерман – крепкий орешек.

– Да, и наверняка он не позволит с легкостью собой манипулировать, но тем временем все эти отсрочки могут стоить жизни Альдо.

– Ох, и я тоже в этом убеждена. Что будем делать дальше?

– Попытаемся отсюда выбраться, чтобы впустить тех, кто остался внизу. Включите свет и кричите так громко, как только сможете... и подольше – столько, сколько потребуется, пока кто-нибудь сюда не придет.

Продолжая говорить, Адальбер взял кочергу, стоявшую у камина, и спрятался за дверью. Мари-Анжелина, со своей стороны, набрала в грудь побольше воздуха и принялась пронзительно и очень убедительно вопить: как кричала бы женщина, которую жестоко истязают. Результат не заставил себя ждать: зазвенели ключи, дверь с грохотом распахнулась, и появился человек с типично иберийской внешностью:

– Что здесь происходит? Но...

Он застыл перед Мари-Анжелиной, которая, стоя посреди комнаты, смотрела на него с кроткой улыбкой. Тем не менее больше он ни одного вопроса задать не успел, потому что Адальбер со всей силой обрушил на его голову кочергу, и он молча рухнул на пол.

– Пошли! – коротко скомандовал археолог.

Он запер дверь на ключ и, держа в одной руке револьвер, а другой схватив за руку «сообщницу», потащил ее по пыльному и совершенно пустому коридору, который вел к последней площадке широкой деревянной лестницы. Там они остановились и прислушались. В доме было тихо, никаких звуков до них не доносилось. И все же дом не спал, потому что в какой-то из комнат первого этажа горел свет, освещая лестничную клетку.

Один за другим, прижимаясь к стенам, чтобы как можно меньше скрипели ступеньки, они осторожно спустились вниз, остановившись на втором этаже, где под одной из дверей виднелась полоска света.

– Пойдем посмотрим? – шепнула Мари-Анжелина.

– Нет. Сначала впустим остальных. Нам потребуется помощь...

Они продолжали скользить вдоль ступенек, пока не спустились в просторную, выложенную плитками прихожую, где не было никакой мебели, если не считать старинного портшеза. Адальбер направился к освещенной комнате и увидел, что это была плохо обставленная гостиная с красными плюшевыми занавесками, и в ней никого не оказалось. Он жестом поманил спутницу к задней двери под лестницей и прошептал несколько слов ей на ухо. Она кивнула, показывая тем самым, что поняла, открыла дверь и окликнула часового, вышагивавшего перед дверью взад и вперед.

59
{"b":"347","o":1}