– Вы думаете, надо поступить именно так? – недоверчиво переспросила она, отдергивая руку. – Они знают Хосе и не поймут...

– ... почему вы его избегаете? Но, если они в вас влюблены так, как мне кажется, они только! рады будут понять все, как надо, потому что их эта возможность приведет в восторг. Поверьте мне, Таня! Если вы действительно боитесь этого человека, надо уезжать! И поскорее!

К сожалению, это проще было сказать, чем сделать. В ту самую секунду, как Альдо встал и собрался уходить, все присутствующие замерли. Два юных адъютанта в ослепительных туниках встали каждый рядом у одной из двух колонн у входа, и слуга, в чьи обязанности входило объявлять имена гостей, провозгласил:

– Его Величество магараджа Альвара!

– Нас сегодня особенно балуют – столько восточных владык сразу, – шепнул Адальбер, приблизившийся к Альдо с тайной надеждой на то, что его представят прелестной темноволосой даме. – Но этот мне не слишком нравится...

Больше он ничего сказать не успел, потому что воцарилось молчание, вызванное появлением восточного правителя, навстречу которому с распростертыми объятиями устремился Джагад Джит Сингх. В самом деле, впечатление было сильное! Презрев западный костюм, этот человек облачился в ачкан[4] темно-розового бархата, усыпанный бриллиантами и рубинами, но между этим фантастическим одеянием и своеобразной шапочкой, увенчанной короной, было лицо из другого века. Под этими чистыми чертами явно текла монгольская кровь, а удлиненные, с желтыми лучами глаза казались тигриными. Что касается улыбки, освещавшей загадочное лицо, от нее просто мороз шел по коже...

– Ты его знаешь? – шепнул Морозини.

– Немного знаю, но куда лучше с ним знаком твой друг Юсупов. Года два или три назад ему стоило огромного труда удерживать магараджу на некотором расстоянии: похоже, его Величество был влюблен в него...

Магараджи поцеловались, соблюдая обряд, после чего атмосфера праздника, ненадолго нарушенная, быстро восстановилась. Альдо заметил, что новоприбывшему представляли главным образом мужчин – женщинами, похоже, он почти не интересовался... Зато Адальбер, улыбаясь до ушей, спросил:

– Не хочешь ли ты представить меня своей прелестной даме?

Альдо вздрогнул.

– А?.. Что?.. Да, конечно, только предупреждаю тебя: дама уже нас покидает. Дорогая Таня, это мой друг Адальбер Видаль-Пеликорн, выдающийся археолог. Графиня Таня Абросимова.

– Покидает? Но нельзя же прямо вот так: взять да и уйти! – запротестовал Адальбер, галантно целуя кончики тонких пальцев. – Сейчас подадут ужин и, если графини не будет за столом, там будет недоставать света!

– Возможно, но, если мы будем медлить, этот свет погаснет, и очень скоро: ему угрожает опасность.

Больше Альдо ничего сказать не успел. Когда он повернулся, чтобы подать знак двум робким воздыхателям, испепелявшим взглядами соперника, в поле его зрения появился Хосе д'Агалар.

– Позвольте, господа, мне надо поговорить с графиней!

Затем, коротко поклонившись молодой женщине, он заговорил с ней по-русски, на языке, которого Альдо не знал, но агрессивный тон не оставлял места для сомнений, и венецианец немедленно вышел из себя:

– Простите, сударь, вы – близкий родственник этой дамы?

– Не суйтесь не в свое дело!

– Видите ли, дело как раз мое: спокойствие и благополучие графини очень близко меня касаются... как и всех ее друзей, – прибавил князь, с удовлетворением отмечая, что временно оттесненные ухажеры снова придвинулись и явно встали на его сторону, поскольку энергично закивали. – Однако вы говорите с ней тоном, каким ни один дворянин не станет говорить с женщиной. А вы, как я слышал, маркиз? Поверить невозможно...

Резко очерченное лицо с оливкового оттенка кожей, казалось, слегка пожелтело. Агалар издал короткий смешок, напоминавший шипение змеи...

– А вы-то что можете знать о поведении дворян, мальчик мой? Я, знаете ли, испанский гранд! А вы – кто такой?

– Можете обращаться ко мне «ваша светлость»! Князь Альдо Морозини, и, чтобы поступить с вами, как вы того заслуживаете...

Имя Морозини подействовало, Агалар вроде бы успокоился, но в его черных глазах зажегся недобрый огонек:

– А-а-а, так это вы...

– Да, это я.

– Я хотел сказать: вы тоже любовник этой дамы?

– Просто друг... и почтительный друг. А в ответ на ваше «тоже» прибавлю, что вы еще и хам!

Адальбер тотчас придвинулся к Альдо и положил ладонь на его руку.

– Для ссоры место выбрано неудачно, – тихо заметил он. – Магарадже это может не понравиться. Если вы собираетесь драться, идите лучше в парк!..

Но, несмотря на полученное оскорбление, перспектива дуэли испанца вроде бы нисколько не прельщала. Он только плечами пожал, сказав при этом:

– Никто не дерется ради чего попало или кого попало. Если эта женщина вам нравится, я вам охотно ее уступаю! К тому же я голоден, а объявили, что ужин подан...

И, нелепо взмахнув рукой, красавец маркиз круто развернулся на слишком высоких по меркам мужской элегантности каблуках и присоединился к другим людям, заинтересовавшимся было началом ссоры, но теперь спешившим к накрытым столам.

Таня, смертельно бледная, не решалась выбраться из своего цветущего укрытия и только испуганно смотрела на четверых мужчин, оставшихся рядом с ней.

– Я... я думаю, мне действительно лучше вернуться домой...

– Это вполне естественное желание, – отозвался Альдо, – Сейчас провожу вас...

Но в это самое мгновение к ним приблизился принц Карам, который расхаживал среди гостей с таким видом, будто кого-то высматривал.

– Ах, вот вы где, князь! – сказал он, обращаясь к Альдо. – А я вас искал. Отец хочет, чтобы вы сидели за его столом. И господин Видаль-Пеликорн тоже.

Альдо хотел было ответить, что прежде всего надо позаботиться о графине Абросимовой, которая внезапно почувствовала недомогание, но оба молодых человека, временно низведенные до уровня мыслящих статистов, поспешили снова выйти на передний план:

– Князь, не беспокойтесь, идите скорее к магарадже! А мы с д'Обре позаботимся о графине, – сказал один из них. – И будьте уверены, что мы сделаем все как нельзя лучше.

Внезапно обнаружив, что этот молодой француз может быть на редкость милым парнем, Альдо поблагодарил его и протянул Таниным воздыхателям руку, прежде чем склониться перед нею самой:

– Думаю, графиня, вы можете положиться на этих господ! Завтра я к вам заеду узнать, как дела...

Искусное соединение восточной и западной цивилизаций превратило большой зал, где был накрыт ужин, в поистине сказочное место. Скатерти и салфетки были из затканной золотом оранжевой парчи; на столах возвышались подсвечники литого золота, в которых горели большие свечи янтарного оттенка; сверкали гравированные золотом хрустальные бокалы; мягко светился восхитительный фарфор сервиза, специально сделанного в Севре и выполненного в тех же теплых тонах, но главным украшением были удивительные золотые вазы с бледными орхидеями, перемешанными с пламенеющими розами и черными ирисами. По залу были расставлены столы, накрытые каждый на двенадцать персон, и, заняв свое место за тем, во главе которого сидели магараджа и принцесса Бринда, Альдо удивился тому, насколько близко оказался к хозяину дома: он действительно мог с ним поговорить, потому что между ними сидела лишь принцесса Мария де Бролье. К тому же он был знаком с экстравагантной владелицей замка Шомон на Луаре, давней подругой Джагада Джита Сингха, у которой тот часто гостил и даже подарил ей слона. Беседа с ней всегда доставляла князю удовольствие: у этой женщины была несколько резкая, откровенная манера поведения и почти неизменно хорошее настроение. Она обожала драгоценности, и потому разговор сразу же зашел о камнях, прославленных и безвестных; говорили также, разумеется, и о празднике, который магараджа собирался устроить осенью по случаю своего пятидесятилетия и который обещал быть совершенно великолепным. После этого Альдо нашел вполне естественным, что сразу после того как, следуя английскому обычаю, дамы удалились и оставили мужчин одних, Джагад Джит Сингх пригласил на свой юбилей и его, и Видаль-Пеликорна, весьма ценимого магараджей за широкую образованность и ценные труды по археологии.