И вдруг Френсис рванулся к ней, навалился, раздвинул ее бедра и грубо погрузился в ее лоно.

Серена потрясение замерла. Он тоже застыл и что-то пробормотал. Она мгновенно расслабилась и раскрылась ему навстречу, охотно предложив ему свое умение и сжав его ягодицы, чтобы он почувствовал, что ему рады. И уже бессознательно пальцы ее стали массировать его ягодицы, а он начал ритмично двигаться.

Френсис молча пережил пик своей страсти, так и не приласкав ее ни губами, ни руками, а затем, содрогнувшись в последний раз всем телом, скатился с нее и отвернулся.

— Спокойной ночи, — сказал он.

— Спокойной ночи, — произнесла Серена в темноте.

На следующее утро Серена проснулась поздно и в одиночестве. Добрую часть ночи она провела без сна, размышляя о своей супружеской жизни, которая заметно ухудшилась.

Френсис любил другую.

Одно дело — выйти замуж за мужчину, который не любит тебя и которого не любишь ты сама. Все же здесь существовала надежда. И совсем паршивое дело — выйти замуж за того, кто жаждал жениться на другой. Но от судьбы, знать, не убежишь. И он сам точно обрисовал их ситуацию: нет смысла плакать над пролитым молоком. Слезами горю не поможешь.

В это утро ее вырвало. Это произошло впервые, и Серена не сомневалась, что всему виной ее подавленное настроение, а отнюдь не беременность.

Она была бы только рада скрываться в своей комнате, но по зрелом размышлении позвонила служанке и оделась, чтобы встретить день во всеоружии.

Арабелла сидела за завтраком одна и читала газету. Похоже, Френсис лишь недавно встал из-за стола.

Арабелла отложила газету в сторону.

— Как ты себя чувствуешь, девочка моя? Выглядишь не лучшим образом. Не слишком ли ты перетруждаешь себя, а?

Серена села и взяла остывший тост.

— Нет.

— Фи, девочка. Ну-ка немедленно позвони, чтобы принесли что-нибудь свеженькое.

Не успела Серена возразить, как Арабелла уже позвонила сама.

— Я не голодна, Арабелла.

— Не важно. Но твой аппетит явно улучшится от горячего чая и теплой пищи.

Когда вошел Дибберт, она велела ему принести свежую пищу, а затем испытующе посмотрела на Серену.

— Френсис сегодня тоже был в плохом настроении. Вы поссорились?

— С чего ты взяла?

— Как будто бы молодежь не найдет причину, чтобы поругаться! Он не обижает тебя? Я не стану переезжать к Мод, если нужна тебе здесь, ты же знаешь. Просто я подумала, что наедине вы быстрее поладите.

— Вам незачем оставаться здесь.

— Дьявол бы тебя побрал! — буркнула Арабелла. — Ты такая же, как и он!

Серена посмотрела на нее.

— Где он?

— Вышел. Что-то сказал насчет Теттерсола.

Когда Серена непонимающе взглянула на нее, она добавила:

— Склад Теттерсола, на углу Гайд-парка. Там продают лошадей, но мужчины используют его и как место встречи. Улаживают карточные долги и прочее.

— А-а.

Вошла служанка с нагруженным подносом и поставила перед ней свежие тосты, яйца и только что заваренный чай.

— Что-нибудь еще, миледи? — спросил дворецкий.

Серена уныло взглянула на огромное количество пищи и вздохнула.

— Нет, благодарю вас.

А ведь только вчера, вспомнила она, у нее был отличный аппетит. Потому что Френсис казался довольным. А теперь ей приходится вталкивать в себя насильно кусочек тоста и яйцо.

Ее добивало несчастье, просто пожирало изнутри. И ей придется справляться с этим.

— Арабелла, — спросила она наконец. — Что вы знаете об Анне Пекворт?

— Ага, — сказала Арабелла, — так вот что тебя, оказывается, печалит? Она вторая дочь герцога Аррана.

Серена сжала чашку руками, чтобы хоть немного согреться.

— Френсис любил ее?

— Откуда мне знать? Одно совершенно ясно: он предпочел тебя, не так ли, и вряд ли она умрет от этого. Спокойная, очень хорошая девушка с приятными манерами. Вот и все.

Просто моя противоположность, мрачно подумала Серена. И даже если Анна и Френсис — образцы благопристойности, любая женщина все равно может стать соперницей в борьбе за его сердце.

— Кажется, он собирался сделать ей предложение? — спросила Серена.

— Вполне возможно. Моя сестра подталкивала его к этому уже год или больше. Они с герцогиней близкие подруги, а Анна как раз такая девушка, которая, как считает мать Френсиса, очень ему подходит.

— Она должна знать лучше всех.

— Ха! На мой взгляд, Корделия ничего в этом не смыслит. Она почти не знает своего сына. Она видит в нем до сих пор маленького двенадцатилетнего мальчика, который потерял любимого отца и неожиданно для себя открыл, что он виконт.

— Похоже, вы не считаете, что леди Анна и Френсис подошли бы друг другу?

Арабелла встала.

— Чего не знаю, того не знаю. Ну ладно, я ухожу. Но запомни, если я тебе понадоблюсь, нас разделяет всего несколько улиц.

Комната расчетов в Теттерсоле была почти пуста в это время года, но Френсис сразу же увидел Тома Олбрайта. Тучный брат Серены сидел за столиком, попивая портер из большой кружки. Когда Френсис присоединился к нему, он придвинул к виконту сверток и листок бумаги.

— Я оценил драгоценности, Мидлторп, и эти штучки стоят даже чуть больше чем три тысячи, как вы видите. Надеюсь, что вы удовлетворены.

Френсис почувствовал исходящее от мужчины злорадное удовольствие. Он взглянул на бумагу, но она была действительно от уважаемого ювелира. В чем же заключалась хитрость? Неужели Олбрайт опустился до прямого жульничества в таком деле, как это? Ведь тогда его исключат из всех клубов.

— Абсолютно удовлетворен.

Несмотря на слова, Френсис с большим удовольствием покуражился бы над этой громадной обезьяной в образе человека. Ведь этому мужчине была вверена опека Серены, а он явно пренебрег ею. Она уже могла бы лежать мертвой в кустарнике на обочине, а этот Олбрайт и глазом бы не моргнул.

Френсис с удовольствием представил себе, какова будет реакция Олбрайта, узнай тот, что Френсис женился на его сестре, а значит, драгоценности возвратились благодаря Френсису в руки владелице. И Френсис постарался «заложить фундамент».

— Я недавно женился, сэр Томас. Вероятно, какая-нибудь из этих вещиц доставит удовольствие моей жене.

Олбрайт поднял кружку с пивом.

— Мои поздравления, милорд. Надеюсь, они и впрямь ей понравятся.

Но от взгляда Френсиса не укрылись ехидные искорки в глазах мужчины.

Выйдя из Теттерсола, Френсис задумчиво ощупал пакет. Весил он именно столько, сколько положено, и был запечатан сургучной печатью ювелира. Он намеревался вернуться домой и вручить пакет Серене — это могло стать какой-то компенсацией за его вчерашнее поведение с ней, но теперь он засомневался.

Френсис все еще недоумевал из-за своего поведения прошлой ночью. Да, он злился ил нее — злился из-за Анны и из-за того, что Серена, как ему показалось, разыгрывала перед ним какую-то глупую роль, но он собирался выразить свое неодобрение, просто не появившись в ее постели. Но, передумав, он пошел к ней, намереваясь спать рядом без интимной близости, показывая этим, что им нельзя манипулировать.

Но желание пересилило разум, и Френсис просто использовал ее, даже не вспомнив о ее чувствах или удовольствии. А еще он испытал ужаснувшую его уверенность, что, если бы Серена начала сопротивляться, он просто взял бы ее силой.

Френсис боялся взглянуть ей в глаза и надеялся, что драгоценности помогут. Но теперь он усомнился в этом. Будет, пожалуй, мудрее, если он вначале обследует пакет.

Френсис отправился к Уайту.

День был унылый и холодный — под стать настроению Френсиса. Ему дьявольски захотелось, чтобы Николас был где-нибудь поблизости. Николас был единственным человеком, которому он, наверно, смог бы признаться в своем полном неумении применить на практике имеющиеся знания, когда тобой владеет жуткое желание. В брачную ночь он боялся взорваться от того, что старался сдерживаться, пытаясь доставить ей удовольствие. Но прошлая ночь была еще хуже.