Мать тут же выбежала под дождь и обхватила обеими руками тело мужа, призывая слуг, чтобы те помогли ей спустить его на землю. Слуги же залились горькими слезами, снимая труп своего прежнего хозяина с лошади.

Мир погрузился в скорбь.

Клэр ничего не чувствовала, когда тело отца положили на стол и стали разрезать веревки.

Она отвернулась, не в силах смириться с ужасным фактом. В этот момент вдалеке послышался глухой удар.

Клэр не сразу догадалась, что это со стуком на свое место опустился запор. Ворота закрыли. Новый хозяин останется снаружи до тех пор, пока семья не простится с лордом Кларенсом, и только потом войдет в замок.

Отец мертв.

Клэр наконец заставила себя обернуться.

Слуги осторожно разворачивали пропитанный дождевой водой и конским потом плащ. Девушка уже видела мертвых, когда хоронили дедушку, дядю, тетю и маленьких брата и сестру, но с потерей отца примириться не могла.

Полы плаща распались, и она широко открыла глаза от удивления. Это не отец! Рыцарь в кольчуге не мог быть Кларенсом из Саммербурна.

Однако это был он, хотя девушка отказывалась верить своим глазам. Просто Клэр никогда не видела его прежде в доспехах.

Отца было трудно узнать еще и потому, что его светлые кудрявые волосы закрывал сетчатый подшлемник, а от пышных усов и бороды на староанглийский манер не осталось и следа. Меч и искореженный щит лежали сверху. Кларенс обеими руками крепко сжимал рукоять меча.

Нет! Клэр хотелось кричать, чтобы все увидели и поняли, что это неправда. Перед ними совсем другой, чужой человек!

Ее отец должен быть в своей любимой голубой тунике, он должен сидеть в кресле, укутав ноги пледом, подбитым кроличьим мехом. И в руках у него должна быть книга, а не меч. Именно таким она его помнила и будет помнить всегда.

Клэр подошла ближе. Она не отрываясь смотрела на бледное лицо отца, и ей казалось, что он просто спит.

Впрочем, это тоже неправда.

Лорд Кларенс выглядел постаревшим, черты лица его заострились, как у покойника. А ведь ему едва исполнилось тридцать пять. С его жизнерадостного лица раньше никогда не сходила веселая улыбка, он был для Клэр и отцом, и добрым, надежным другом. Сейчас он изменился до неузнаваемости — казалось, смерть не только поставила точку в конце его жизненного пути, но и похитила у Клэр того человека, которого она любила всем сердцем и привыкла называть отцом. Силы изменили ей, и Клэр рухнула на колени.

Вокруг ходили какие-то люди и разговаривали приглушенными голосами. Клэр, конечно, понимала, что не должна сейчас бездействовать: матери нужна ее помощь, младший брат тоже требует внимания… Однако она лишь прижалась щекой к холодному металлу кольчуги, мысленно прощаясь с отцом. Как, должно быть, тяжело и неприятно ему в этих громоздких доспехах! Почему ему пришлось надеть их?

В конце концов кто-то обнял ее за плечи и отвел в сторону. Отца положили на носилки, чтобы перенести в часовню. Словно в тумане Клэр смотрела на удаляющуюся траурную процессию, к которой ей следовало примкнуть вместе с матерью и братом.

Но она не могла. Еще не могла.

Она хотела знать: почему?

Хотела знать: как это случилось?

Должна была знать, кого винить в смерти отца.

По словам лорда Ламберта, отец уцелел в битве. Тогда почему его привезли домой в этой ужасной кольчуге, залитой кровью?

Лудильщик говорил, что отца заточили в Башню. Но как он умер? И откуда взялись доспехи?

А главное, что делал Господь, вместо того чтобы вершить справедливость?

Клэр подошла к своим теткам, сгрудившимся у камина. Эмис тихо плакала, слезы неудержимо катились у нее по щекам. Фелиция обнимала сестру за плечи и не мигая смотрела на огонь. Ее лицо походило на каменную маску.

— Каким же дураком был Кларенс!

— Не нужно, Фелиция, — жалобно взмолилась Эмис. — Не теперь…

— Я только сказала правду. Он погиб сам и всех нас уничтожил. После похорон нас выкинут отсюда, как бездомных бродяг!

Эмис застонала и разрыдалась с новой силой.

Леди Агнес родила сестер-близняшек поздно, так что они были всего несколькими годами старше Клэр. От матери они унаследовали светлые волосы и молочной белизны кожу, а от отца-викинга — рост и нормандскую стать. Что же касается характера, то сестры были совсем непохожи. Фелиция отличалась надменным, холодным нравом и была остра на язык. Эмис, напротив, напоминала трусливого зайчонка, который всегда найдет, чего бояться.

При всем несходстве характеров сестры были неразлучны и нуждались друг в друге. Сила Фелиции придавала Эмис уверенности, а сестре было просто необходимо, чтобы ее крепко и преданно любили.

Клэр в ту минуту не хотела ни видеть слез, ни слышать жалоб, поэтому она подошла к креслу, где в скорбном безмолвии застыла сгорбленная фигура бабушки.

— Кто-нибудь… — начала было внучка, но горький ком, вставший поперек горла, мешал говорить, и ей пришлось начать сначала. — Кто-нибудь знает, как погиб отец?

— От удара меча, — сдержанно отозвалась леди Агнес. — Прямо в грудь.

— Но как все случилось? В бою?

— Какое это имеет значение? — Леди Агнес подняла на нее печальные глаза. — Будь настороже!

— Что? — вздрогнула от неожиданности Клэр.

— У нас не было выбора. — Бабушка смотрела мимо нее, ее взгляд остекленел. — Мы вынуждены были их впустить. Надеялись, что это с победой вернулись наши мужчины — мой отец, мои братья. Хотя в глубине души каждый из нас знал, что пришли чужаки, чтобы захватить Саммербурн.

О Господи! Очевидно, смерть сына поразила рассудок леди Агнес, и она вспомнила события сорокалетней давности — нашествие викингов в Англию. Клэр подозвала слугу и приказала приготовить питательный ячменный отвар.

— Они были такими же чужаками для нас, как те, что остались за воротами, для вас, — продолжила леди Агнес. — Будь настороже, Клэр!

Клэр сделала знак слуге и отменила приказание.

— Заморские дьяволы на огромных лошадях с бритыми лицами. Незнакомое оружие и доспехи. Чужой язык. — Бабушка стучала палкой об пол, чеканя каждое слово. — Они убили наших мужчин в битве при Гастингсе, а затем пришли, чтобы захватить наши дома.

Леди Агнес никогда прежде не рассказывала о тех временах, но ужасающее сходство ситуаций заставило ее выговориться. Клэр потихоньку опустилась на скамеечку, стоявшую у ног бабушки.

— Вы оказывали сопротивление?

— Слава Богу, у нас была голова на плечах, чтобы этого не делать, — ответила она внучке. — Стены нашего замка могли защитить нас от любого врага. Овцы были бы целы, а волки остались бы ни с чем. Даже двуногие волки! Но против викингов мы были бессильны.

— Что же случилось потом?

— Кролики, как я уже сказала, не могут тягаться с волками. Все взрослые мужчины, которые в состоянии были защитить нас, ушли с отцом и братьями сражаться с викингами. В Саммербурне остались лишь женщины, старики и дети. Мы ненавидели Томаса из Аргентана, руки которого были обагрены кровью наших мужчин. Мы посылали на его голову проклятия и даже открыто отказывались подчиняться ему. Но мой Томас был умен и не стал жестоко карать своих новых вассалов. Прежде всего он женился на мне. — Бабушка отвернулась и уставилась на огонь. — Моего согласия никто не спрашивал. Он просто овладел мной, невзирая на то что я оставалась к нему полностью равнодушна.

Клэр нахмурилась. Она ничего не знала о том, как бабушка с дедушкой поженились. Однако с детства помнила их вполне счастливой парой.

— Но потом ты полюбила его? — спросила внучка.

— Да. — Лицо старухи осветилось улыбкой и на какой-то миг даже помолодело. — Он был терпелив со мной и не подливал масла в огонь. Мой Томас был хорошим человеком. Он никогда не шел напролом, не стремился добиться своего немедленно и любой ценой. Он прислушивался к мнению других и уважал чужие традиции. Томас сделал Саммербурн сильным и процветающим.

— Тогда почему он не окружил замок каменными стенами?