По вспыхнувшим фанатичным огнем глазам Саши понял, что плеснул масла в огонь, поспешно закончил, повысив голос:
– …но разумом эти инстинкты не стали! Все, ребята. Замолкаем. До самой Двери – ни звука. У нас с вами по-разному мозги устроены. Все понимаете как-то по-армейски. Вы не марсиане случаем?.. Дмитрий, вызывай лифт! Нам троим ходить пешком, как я вижу, противопоказано.
ГЛАВА 14
Дмитрий выпрямился, обвел глазами окрестности, словно прощаясь, медленно поднял руки над головой. Саша укоризненно посмотрела на Енисеева. Енисеев отвел взгляд, потом так же прямо взглянул ей в глаза. Он был сильнее этих десантников, он чувствовал. И на тысячи лет старше.
Вдруг все трое содрогнулись. По нервам Енисеева словно ударило электрическим током. Дмитрий глухо заворчал, словно у него в пищеводе прокатились тяжелые камни, хищно пригнулся. Саша быстро стала спиной к стволу растения, бросила испуганные взгляды вправо и влево.
Люди не были муравьями, но запах узнали.
Общая тревога!
Промчался разъяренный муравей. За ним тянулась узкая и почти видимая глазом, как за высотным самолетом, струя газа, в который превращался на выходе из брюшка феромон тревоги. Так же как за самолетом, струя быстро рассеивалась, расплывалась в плотном воздухе. Жвалы муравей раздвигал до упора, черные гибкие сяжки бешено секли вечерний воздух. Муравей на ходу подпрыгивал, виляя брюшком, усиливая запах.
Среди растений замелькали черные спины. Ни одного рабочего – одни солдаты! Крупноголовые, широкожвалые, все разъяренно метались, с разбегу натыкались друг на друга, вцеплялись, но тут же, признав своего, мчались в разные стороны.
Первой ощутила запах чужих муравьев Саша, а через секунду волна новых феромонов настигла Дмитрия с Енисеевым. У Енисеева зашевелились волосы, по спине пробежал озноб. Рядом присел с растопыренными руками, словно изготовился к схватке с гориллой, Дмитрий. У Саши вид был решительный и отчаянный. Она готова была защищать собственную жизнь, жизни друзей, беспомощного расплода, нежных личинок, пакетов яиц…
– Не сходите с ума! – предостерег Енисеев во весь голос. – Мы пропитались феромонами, те манипулируют даже нами. Бегом отсюда! Это не наша война.
Из-за зеленого растения со свисающими до земли листьями выметнулся первый враг, ярко-рыжий, словно вымазавшийся в охре, крупный муравей. Он увернулся от двух черных, сбил с ног третьего. Драться не стал, хотя был крупнее, мощнее. Дмитрий и Саша натренированно отпрыгнули, Енисеев полетел вверх тормашками. Рыжий солдат, не обращая на них внимания, со всех ног промчался к муравейнику лазиусов.
– Амазонки? – спросил Дмитрий, становясь в боевую стойку.
– Они, – буркнул Енисеев.
Голова уже раскалывалась от боли. Он поднялся на подрагивающих ногах, чувствуя себя так, словно его переехала колонна армейских грузовиков.
Рыжие мелькали среди зелени, как бегущие за невидимыми зайцами лисы. Все крупнее, массивнее, а жвалы вообще длиннее вдвое, зазубрины – что бритвы.
Сухо хрустнули панцири – рядом с Енисеевым сшиблись черный с рыжим. Рыжий свирепо сжал черного жвалами за голову, литой хитин отвратительно захрустел, жвалы стали погружаться, но с боков на рыжего набросились двое черных, вонзили кривые серпы.
– Совсем озверели люди, – проговорил Дмитрий, голос его дрожал. Свою Дюрандаль он держал наготове. – Такие охотничьи угодья! А пастбищ вообще на сто мурашников хватит!
Енисеев шагнул вперед, опомнился, заставил себя уцепиться обеими руками за ствол. Внутри кричало, мышцы дергались, он ненавидел чужаков, он должен их рвать на части, вонзать жвалы, рвать на части… Господи, но ведь он – доктор наук, высоколобый, а каково испытателям, у которых и так доминируют рефлексы?
Он громко продекламировал, стараясь в хриплый, потрясенный голос подлить едкой насмешки:
И рыжий о черный ударился щит,
Ни вздоха, ни стона – война шелестит.
И черное войско, и рыжая рать,
И рыжие черных спешат доконать…
– Кто это? – спросила Саша очень тонким голосом.
– Николай Ушаков. «Муравьи».
– Да нет, кто сейчас напал? – переспросила Саша, в ее глазах сверкнул гнев.
– Амазонки полиергус. Обычный грабительский поход за рабами.
– За рабами? – ужаснулся Дмитрий.
Мимо него два черных лазиуса бежали бок о бок с рыжим, как слаженная тройка братьев-разбойников. Дорогу им загородил старый ветеран, в котором Енисеев узнал колченогого солдата. Черный лазиус злобно хватил его жвалами, искалечив вторую лапу, помчался догонять атакующую колонну.
Енисеев объяснил неохотно, чувствуя на себе вопрошающие взгляды испытателей:
– Квислинги… Нет, янычары. Когда-то этих лазиусов похитили куколками. Они вылупились у рыжих, им и служат. Воюют тоже.
Саша сказала с напряжением, не отрывая глаз от бегущих мимо них рыжих:
– Разве позволим этим тварям напасть на мирный муравейник?
– Это не наша война, – повторил Енисеев резко. – Опомнитесь. Это му-ра-вьи!
Рядом пробегал рыжий. Дмитрия как ветром сдуло, он в один прыжок оказался на спине врага и очень точно, подражая Енисееву, одной рукой ухватился за стебель головогруди, другой всадил острие Дюрандаля в спинной ганглий.
Муравей как будто попал в густой кисель. Сделав пару шагов, повалился набок. Лапы скрючились. Дмитрий скатился кубарем, обеими руками выдернул меч с застрявшими в зазубринах клочьями рыжего хитина.
У Саши загорелись глаза:
– Димка, как ты… Я даже не знала, что их можно…
Дмитрий раздул грудную клетку, как боевой петух, кивнул на Енисеева:
– У нашего инструктора чему только не научишься! Ты бы видела, какого жука он завалил с одного удара!
Саша с недоверием оглядела Енисеева. Поверила или не поверила, но спросила с мольбой:
– Как им помочь? Эти сильные, лютые. А лазиусы мирные, слабые…
Дмитрий умело поразил второго рыжего. Саша, не дождавшись ответа, выхватила у Енисеева шпагу, бросилась на ближайшего рыжего. Яйцеклад осы-риссы скользнул по литому хитину, Сашу отбросило. Кровавая корка на плече лопнула, брызнула алая струйка.
– Бесполезно! – крикнул Енисеев. – Вот если бы снять горнистов.
Господи, мелькнула паническая мысль, уже и он заговорил на жаргоне меднолобых! Да что же те с лифтом застряли? Не видят разве?
– Кто это? – спросила Саша. – Которые горнисты?
– Которых ведут в поход, – ответил Енисеев вынужденно. – Без них атакующие колонны распадаются, возвращаются…
Он кивнул на муравья, бегущего во главе отряда. Муравей трясся, подпрыгивал, брюшко дергалось, распространяя резкий запах.
Дмитрий опередил Сашу, его Дюрандаль проломил хитин с сухим хрустом. Муравей дернулся, страшные жвалы щелкнули, едва не достав Сашу. Лапы и усики обреченно подогнулись.
Муравьи пробежали мимо, но вскоре начали останавливаться, ощупывать воздух усиками, словно измеряли невидимую стену.
– Заработало! – выкрикнул Дмитрий. Он метался среди муравьев, стараясь поразить самых крупных. – Который еще? Покажи на главных! Какие у них знаки различия?
– Может быть, указать сразу на маршала? – спросил Енисеев зло.
– Здорово бы!
– Маршалы в атаки не ходят.
Дмитрий пристыженно остановился – цивильный лучше знает ситуацию! – и тут же его сбили с ног. По нему пробежало множество лап, оставляя глубокие царапины.
Поднявшись, угрюмо признал собственный промах:
– В атаку ведут ротные и батальонные, а их до чертовой матери! Всех не перебьешь.
Саша с хриплыми воплями неумело тыкала шпагой. Наконец ткнула в бок пробегающего муравья, но сама покатилась от мощного толчка. Муравей, как боевой механизм, нацеленно унесся дальше, не замечая пустяковой раны. На повороте шпага чиркнула о дерево, ее толчком выбросило. Саша ринулась подбирать, ее стоптали, она поднялась помятая, в царапинах.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
