Матвеев продолжил после паузы. За это короткое время он вспомнил день первый, когда Тартаков предложил ему место в своем кабинете, сам же едва не взмолился, прикинув степень сжатия объема работы.

– При пересечении итальянской границы нет обязательного таможенного досмотра. Исключение – пассажиры с крупногабаритными вещами и нервным подергиванием мышц лица, шеи, рук, ног, прочих частей тела. В этом случае таможенники могут провести полный досмотр. Горный велосипед относится к этой категории вещей. Даже сложенный велосипед подпадает под это определение. А это значит, вас попросят пройти в комнату для досмотра, а там могут докопаться до лишней пачки сигарет, бутылки вина. Непосредственно перед отправлением ваш багаж будет проверен нашими сотрудниками. Но они не смогут проконтролировать вас в магазине беспошлинной торговли, в самолете, наконец. Ни одной лишней вещи, кроме тех, которыми вас снабдят в дорогу.

Еще одна короткая пауза.

– Легенда возводит вас к армии продвинутой спортивной молодежи. В этой связи билеты на чартерный рейс закажем через Интернет, воспользуемся самыми низкими тарифами – они обычно бывают на ночные или утренние рейсы. Экстремалы вроде любителей пощекотать себе нервы на горных дорогах, в подводных пещерах, в открытом море на аквабайках обычно деньгами не сорят.

Матвеев отмечал пункт за пунктом, отдавая отчет в том, что в этом деле мелочей не существует. Питание не входит в стоимость билета, а предлагается за отдельную плату. Не стоит сорить деньгами, в очередной раз повторился он и сделал пометку: «Взять с собой пиццу, напитки». И очередная сноска: «Важно! Снабдить агентов фото – и видеокамерами, запасными пленками и картриджами – как обязательное дополнение к спортивному инвентарю и спортивному интересу». И едва не рассмеялся: все перечисленное им являлось разведывательным оборудованием, а не каким-то придатком.

На базу огневой подготовки учебного подразделения ФСБ Матвеев и его подопечные прибыли в половине одиннадцатого, на полчаса раньше запланированного срока. Как следствие, командир части отсутствовал, начальник штаба грипповал вторую неделю. Дежурный офицер согласился уладить проблему и, созвонившись с начальством, получил приказ «содействовать полковнику Матвееву». Либо, с согласия последнего, дождаться командира части.

– Времени нет, – ответил Матвеев. Он нашел точное определение сегодняшнему мероприятию: он отрабатывал. Ради галочки в графе. Он лишь удостоверится, что его подопечные из группы разведки и обеспечения умеют обращаться с оружием, но это умение им вряд ли пригодится на практике. Практическое же значение сегодняшней вылазки – пристрелка оружия, его испытание. Что и было тотчас озвучено: – Пошлите кого-нибудь за инструктором по огневой подготовке. Нам нужно пристрелять несколько «бизонов» и специальных пистолетов.

Дежурный позвонил по телефону и, назвав абонента Сергеем, распорядился:

– Давай к ангару «А». Только в темпе.

Повесив трубку, он указал направление Матвееву:

– Подождите инструктора на месте. Оружие можете перенести прямо сейчас.

Был выходной. Большинство курсантов получили увольнительные, в части остались лишь караульные и смена, занятая в этот солнечный день на хозяйственных работах. Инструктор по огневой подготовке, наоборот, приехал на работу на полчаса раньше, успел переодеться в униформу. Перекинулся парой слов с дежурным офицером: кого ему предстоит инспектировать. Этот контекст прямо указывал на то, что неизвестные ему люди умели держать в руках оружие.

Несмотря на то что «бизон» претерпел изменения, основные элементы остались в первозданном виде. Полковник Матвеев стоял в стороне от стола, похожего на выдранный кусок пола в деревенской избе, и наблюдал за агентами. Рама маунтинбайка представляла собой набор состыкованных между собой труб довольно большого диаметра, что позволило спрятать в них возвратную пружину с направляющей и защелкой, а затворную раму в сборе со штоком. По сути, «бизон» находился в частично неполной разборке. На полигон, естественно, оригинальный тайник не повезли, оружие находилось в продолговатой коробке.

Матвеев даже не успел засечь время, как все трое агентов под бдительным оком инструктора собрали оружие. С подствольными шнеками вместо привычных рожков пистолеты-пулеметы смотрелись необычно, будто чего-то не хватало. От этого полковник Матвеев ощутил слабую душевную тревогу.

И еще одна нестыковка. Опытный инструктор по огневой подготовке сократил сакраментальное «На огневой рубеж марш!» до пренебрежительного жеста, приглашающего попалить по мишеням из «воздушек».

Агенты приготовились к огню из модифицированного «бизона-2Б», предназначенного для работы только с глушителем. 9-миллиметровые патроны «забили» шнек до отверстия с маркировкой 64.

Тир в старом ангаре открытого типа, а точнее, навес со сложной конструкцией, поддерживаемый металлическим трубами-сваями, позволял стрелять максимум со ста метров. Огневой рубеж – ряд деревянных полок. Едва агенты подошли к рубежу, инструктор по имени Сергей откинул полки. Взял в руки пульт и нажал на кнопку. Грудные мишени в конце ангара медленно поползли вперед. Инструктор отпустил кнопку, когда мишени оказались на расстоянии пятидесяти метров. Затем жестом руки потребовал оружие у стоящего рядом с ним Наймушина. Взяв «бизон» в руки и подержав его на весу, словно взвешивая оружие, поделился знаниями:

– Для «бизона» любой модификации, даже для этого кастрированного «бизона», характерны высокая вероятность попадания в цель и кучность, высокая точность при интенсивной стрельбе.

Инструктор, одетый в черную униформу, был молод – не больше двадцати пяти. Тамира неосторожно поторопила его в стиле «кавказской пленницы»:

– Короче, Склифосовский.

Сергей перевел на нее взгляд, ставший насмешливым. Он оглядел ее брови, губы, нос, пронзенные серьгами и штифтами, и спросил:

– Это что у тебя, боевой комплект развешен по роже?

Наймушин передернул затвор и упер глушитель в живот инструктора.

– Исправься, – улыбнулся он кончиками губ.

Матвеев закрыл глаза. Его неодолимо тянуло вмешаться и погасить конфликт. С другой стороны, он понимал, что правда не на стороне инструктора и он, если не полный кретин, избежит неприятностей. Михей стрелять, конечно же, не станет – Сергей получит по голове от Скоблика, который к этому времени зашел ему за спину.

Ни с того ни с сего Матвееву привиделся дорожный знак «Осторожно, дети!».

Он не видел глаз Наймушина – он неотрывно смотрел на Тамиру. Дикарка чуточку издевалась над инструктором, поигрывая отяжеленными бровями, кривила окольцованные губы. Полковник чувствовал настроение Сергея и был не на его стороне. Инструктор увидел взрослые глаза на «лице призывного возраста» и понял, что слово «беспредел» здесь не лишнее. Возможно, он в лице Михея увидел тех, кого называют хозяевами ночных улиц.

Сергей впервые в жизни по-настоящему испугался. Внешне оставаясь спокойным, он ощутил сгусток страха в том месте, куда давил глушитель «бизона». Не смея оторвать глаз от Наймушина, он все больше убеждался: этот парень, закаленный в уличных драках, не то что способен выстрелить, он выстрелит без раздумий.

– Извини, – Сергей послал взгляд на Тамиру поверх плеча Михея.

– Да ладно тебе. – Дикарка округлила насмешливые глаза. – Шуток не понимаешь. Давай, учи нас стрелять. Лично я предпочитаю стрелять от бедра, чем навскидку из походного положения. Михей, не будь жмотом, поделись «бизоном».

Наймушин передал оружие подруге. Дикарка переместила вооруженную руку в сторону мишени и с одной руки произвела три форсированные очереди. Три пули пробили верхнюю треть мишени, остальные шесть левую и правую части.

Инструктор послал выразительный взгляд в сторону Матвеева: «Ну и зачем я вам нужен? Если уж подруга так стреляет, чего говорить о парнях».