Кроме нескольких судов, хозяин конторы был владельцем двухэтажной гостиницы на четырнадцать номеров под названием «Gull Nest» – «Гнездо чайки». Что без обязательного добавления «sea» – морская – переводилось еще и как «гнездо для одурачивания».

Центральное помещение конторы с бетонным полом и желобком для стока воды посередине было просторным. Справа пристроились пожарный щит и пара спасательных кругов. Плакаты с предостерегающими надписями-правилами. На стенах длинные, с загнутыми кверху краями, свитки бумаги, испещренные цифрами. Стол с телефоном. На высоком потолке лампы дневного освещения.

Махфуз извинился и сделал пару срочных звонков по телефону, после чего пригласил Блинкова в бар-ресторан, расположенный на первом этаже гостиницы. Бар в это время суток почти всегда пустовал.

Али сам прошел за стойку и налил два виски. Ловко подтолкнул один стакан Джебу и подмигнул:

– За встречу?

– Ага, – кивнул Блинков и глотнул обжигающий напиток. – Катер сделаешь? – спросил Джеб, поставив стакан на стойку.

– Что за вопрос! Конечно, сделаю. Скажи, куда и в котором часу подогнать.

– Риф напротив Порта дайверов знаешь?

– Там два рифа.

– Тот, что ближе к порту, – уточнил Джеб. – Как стемнеет. Только не нашуми, подойди по течению и поставь лодку на якорь. И снаряжение не забудь.

– Сделаю, Джей-Би, – на американский манер обратился к гостю Махфуз. – Утром увидимся?

– Дай бог – увидимся, – ушел от прямого ответа Блинков. – И еще, Али, лично проверь акваланги.

Они разговаривали по-английски. Джеб – с едва уловимым акцентом.

Он допил виски и сказал хозяину, чтобы тот не провожал его. Лавируя между лебедками у пронумерованных мест и плотными рядами пластмассовых ящиков разных размеров, Блинков дошел до края причала. Сел в лодку, отвязал швартов и оттолкнул ее. Еще долго смотрел на хаос, царящий на причале: весы, резиновые шланги, насосы, контейнеры с солью, поддоны, канаты, намотанные на кнехты…

Полдень. Жара невыносимая. Невозможно сделать ни одного движения, чтобы не обжечься о раскаленный воздух, не отдернуть руку от огненного песка. Лолка перебралась ближе к берегу и смотрела на соседний риф конусообразной формы. Моторист, порой исполняющий обязанности инструктора подводного плавания, занимался с другой группой аквалангистов у каменного шельфа, спускающегося вниз на пятьдесят метров. Ни сам Андрей, ни его клиенты не видели за выступающим рифом, чем занята группа Джеба. Лишь Лолка, Ирка и подруга Михаила Чижова могли наблюдать необычную картину. Сейчас девушки находились в странном состоянии: были заворожены действиями парней, но не могли сбросить напряжения. Не могли избавиться от чувства, что в глазах двоится, троится… Казалось, сложные и малообъяснимые движения делает один человек, тогда как на самом деле их исполняли семеро.

Они походили на синхронистов-скалолазов. Каждое движение было отточено, повторялось с невероятной точностью. Словно кто-то невидимый отсчитывал им. И отсчет начинался… с пустого места. Риф. Только ленивые волны лижут его почти вертикальные отполированные грани. Никого вокруг. И вдруг из воды разом появляются несколько голов. Медленно, словно привстают на цыпочках. Замирают. И вот первая неслышимая команда. Раз – поднялись руки. Два – коснулись мокрой стены и замерли. Со счета «три» начиналась зримая работа в группе. Каждый из семи аквалангистов, найдя в скале удобный выступ или трещину, подтянулся коротким движением и замер. Потом все разом приподнялись над водой и опять застыли. И снова повтор: в работу включились правые руки и левые ноги, тела по-лягушачьи изогнуты. Еще одно движение, и вот уже вся группа прилипла к скале, полностью выбравшись из воды. Долго, невероятно долго, словно прислушиваясь, сканируя окружающие звуки, висят люди-лягушки на скале. Потом снова одновременно они спускаются в пучину.

«Фантастика, – качала головой Лолка. – Как возможно такое? Ну один – куда ни шло, а когда целая группа выполняет каскады сложных движений…»

И все упражнения были разными. Парни поднимались на скалу каждый раз по-новому. И так же спускались с рифа и… пропадали в воде.

«Резидентская виза» – так Джеб называл эти упражнения. Обладая специфическими навыками, можно залезть незаметной тенью не только на скалу.

Перекур. И опять из воды показываются сначала головы, затем руки, плечи, торсы, бедра…

Снова кажется, что они не дышат, впитывают кожей все, что окружает их…

Кожа Лолки покрылась мурашками, когда она встретила Джеба на берегу, коснулась его и обняла. Ей он действительно виделся существом из другого мира, лишь изредка посещавшим мир этот. И всегда ради нее.

– Джеб… – тихо прошептала девушка. – Я люблю тебя.

Она чувствовала, прижимаясь к нему, как он устал после многочасовых тренировок, как буквально гудит его плоть и словно натянутая на нее кожа.

Еще одна череда странных ощущений…

Шарм-эль-Шейх. Один из самых известных курортов в мире для любителей дайвинга. Каждая гостиница имеет свой клуб для тех, кто хочет открыть для себя этот удивительный мир. Так или приблизительно так призывают сюда бесчисленные рекламные проспекты. Группа Джеба приезжала сюда по особому проспекту с полным пакетом услуг: от аренды специального оборудования и сложных погружений до участия в программах на красивейшие коралловые рифы, подводные гроты и морские суда. И не только затонувшие.

Джеб высвободился из объятий девушки, посмотрел вдаль, на бунгало, отделенные от рифа синеватым полумесяцем бухты. Его манила тишина и относительная прохлада домика, где он забудется в крепком сне, лишенном сновидений. И воспоминаний. Лолка, словно была ведьмой, иногда видела во сне картинки прошлого, которые невообразимым образом переплетались с жуткими кадрами настоящего и футуристического будущего.

Вот сейчас мысли каждого из них перекликались. Шагали из прошлого, отталкивались от настоящего в будущее. Каждый мог рассказать, с чего все началось, и словно молча рассказывал, ловя взгляды товарищей. То один говорил, то другой.

Их было семеро. Евгений Блинков, Владимир Веселовский, Николай Кокарев, Борис Родин, Михаил Чижов, Тимур Музаев, Сергей Клюев.

Российское транспортное судно «Александрия», взяв товар в грузовом порту Бур-Сафага, шло курсом на Хургаду. Расстояние между ними составляло порядка тридцати пяти миль. «Александрия» уже миновала остров Гифтун-эль-Кабир, с высоты птичьего полета похожий на хвост маленькой проворной рыбешки. На траверзе западной оконечности острова Шакир командир судна Олег Крамар отдал команду в машинное отделение:

– Самый малый…

– Есть самый малый.

Крамар находился в рубке, которую иногда называли штурманской, но чаще просто мостиком. На судне она была единственная и несла функции как рулевой, так и радиорубки.

– Стоп машина! – отдал очередную команду капитан. И «Александрия», приписанная к Новороссийскому морскому пароходству, легла в дрейф.

Дабы не привлекать внимание пограничных катеров, кормовые прожектора остались потушенными. Но именно с той стороны капитан и вахтенный офицер поджидали разъездной катер. Судя по строго расписанному плану, катер отошел от порта Хургады в тот момент, когда мимо проходила «Александрия». Она была трамповым судном, поскольку осуществляла нерегулярные плавания, хотя эта трасса российской команде была хорошо известна.

Семафор был развернут в сторону кормы, матрос-сигнальщик готов был «отморзиться» либо по команде наблюдателя, находящегося на наблюдательном мостике, возвышающемся над рубкой, либо получив сигнал с подходившего к российскому судну на малом ходу катера.

Ночь. Звезды высыпали на небе и отражались в ровных и гладких волнах, лижущих борта корабля.

Поступила команда Крамара подать знак ожидания, и в ночь брызнули, на мгновения перекрывающиеся шторками, яркие пучки света. И тут же пришел ответ с катера, который пока оставался вне поля зрения.