– Понимаете, – начал он, – возникла нелепая ситуация. Выходит, что ваше учреждение – единственное, на кого мы можем всерьез рассчитывать. Мы полагали, что информированы о вас достаточно хорошо. Но начали разбираться – и оказалось, что ни малейшего представления о том, чем вы на самом деле занимаетесь, у нас нет. Потому что вы оперируете на территориях, которые мы не контролируем. Приходится идти на сотрудничество с вами, ничего, по сути, не зная.

– Ну почему же так уж и ничего, – не согласился Тигр. – Своих дел мы ни от кого не скрываем. Занимаемся наукой, только и всего. Историей, исторической географией, немного – прогностикой. Единственное, что может на первый взгляд показаться у нас странным – это наша методика. Она связана с работой во сне… вот, по сути, и все.

– Что вы работаете во сне – это мы знаем, хотя, честно говоря, не очень разумеем, что это значит. Сначала решили, что вы совершаете какие-то операции над людьми, усыпленными или, скажем, находящимися в летаргии… Кстати: что вообще такое – летаргия?

Пещерный Лев чуть усмехнулся. Он до сего мгновения держался несколько скованно (возможно, у него были в свое время какие-то стычки с департаментом, который представлял здесь генерал), но тут почувствовал себя в своей тарелке.

– А что такое – просто сон, вы, конечно, знаете. Листали Фрейда, Юнга, надо полагать…

– Пришлось подковаться за последние дни. Прочитал кое-что. Так что представление имею…

– Вот и плохо, – вмешался Тигр Подземелья.

Похоже было, что наши Мастера с двух сторон открыли по генералу методический огонь на подавление.

– Вот как? То есть лучше было бы, если бы я ничего не знал?

– Безусловно. Тут надо начинать, как говорится, с чистого листа. Так что придется вам совершить некоторое усилие и забыть все, чего вы успели нахвататься. Все ваши бесспорные знания должны ограничиваться тем, что вам самому приходится спать, и порой вам снятся сны. Разные сны.

– Ну, в этом я действительно уверен.

– Таков сегодняшний уровень вашего знания. А дальше – если хотите, я попытаюсь кое-что вам объяснить. Но, – Тигр поднял палец, – с одним непременным условием. Не пытайтесь влезть в нашу систему с вашими представлениями и методами. Вы обратились к нам за содействием – и придется поверить мне на слово, что мы – в принципе – в состоянии сделать то, о чем вы просите. Подчеркиваю: в состоянии. Всего лишь. Никакой стопроцентной гарантии нет и быть не может.

– Значит, все-таки…

– Ничего не значит. Допустим, вашей службе необходимо обнаружить человека, о котором известно лишь то, что он сейчас проживает на Земле. Один из пяти с половиной миллиардов ее жителей. И все. Вы знаете его биографию; но у вас нет ни малейшего представления о том, в какой стране, на каком материке он находится, как выглядит и даже – сколько ему сейчас лет. Я бы даже добавил еще: какого он сейчас пола. Подключив к розыску весь ваш аппарат, все смежные конторы, все ваши международные связи – можете ли вы стопроцентно гарантировать, что обнаружите его в течение недели?

Асунин, невесело усмехнувшись, покачал головой:

– Задача из категории невыполнимых. Тут может помочь разве что счастливая случайность. Может быть, на нее вы и рассчитываете? Тогда плохи наши дела.

– А ведь я далеко не все сложности вам изложил. Например, может возникнуть еще и такая ситуация: вот вы увидели его, вот опознали, даже протянули руку, чтобы схватить за плечо – ан его уже нет, и может быть, он в этот миг оказался в другом полушарии и в совершенно другом обличье…

– Ерунда какая-то.

– Это не ерунда, генерал. Это как раз то, с чем и в чем нам приходится постоянно работать. Мы называем это Пространством Сна. Вы не раз еще услышите сегодня эти слова.

– Пространство Сна… – медленно повторил Асунин.

– Хотя на самом деле это, конечно, не пространство в нашем обычном понимании. Мы не можем описать его физически – хотя сами там бываем, да и вы бываете, и каждый человек – когда спит и видит сны. Но поскольку исследователю все-таки необходимо какое-то представление о том, с чем он общается, мы для себя рисуем это так: представьте, что вся наша Вселенная, все, что доступно нашим чувствам и разуму, весь наш трехмерный мир расположен внутри какой-то сферы, на внутренней поверхности шара, иными словами. Так вот, если весь известный нам мир находится на внутренней поверхности шара, то все пространство, в котором этот шар располагается, которое его окружает, – и есть то, что мы называем Пространством Сна. Но если обычный сновидец способен, самое большее, высунуть в это пространство лицо, то наши профессионалы (Тигр кивнул в сторону, где сидели Борич и я) сопоставимы с космонавтами, с той только разницей, что они преодолевают Пространство Сна – а оно воистину не имеет пределов – не при помощи каких-то механических средств передвижения, но благодаря определенной сумме методов и приемов, а также умению и личным свойствам, присущим далеко не каждому человеку. Не стану скрывать: дело это небезопасное. Что касается собственно Пространства Сна, то оно в определенной степени, по нашим данным, напоминает гипотезу Птолемея, то есть состоит из некоего множества слоев, и переход из одного слоя в другой – или с одного уровня, как мы чаще говорим, на последующий и обратно связан с некоторыми трудностями. Но это уже подробности, которые вас вряд ли заинтересуют. Могу еще добавить, что представления о физике этого пространства у нас пока самые неопределенные. И все же – оно-то и является истинным Миром, по сравнению с которым все то, что мы привыкли воспринимать как мироздание, выглядит мельче, чем пылинка по сравнению с Галактикой.

Он умолк, оглядел гостей и, похоже, остался доволен произведенным впечатлением.

– То есть в продолжение тех нескольких секунд, которые длится сон, там можно забраться достаточно далеко? А следы в нем остаются, в этом пространстве?

– Послушайте! Мы же сказали вам: забудьте все, чего вы там начитались. И относительно секунд тоже. Это, знаете ли, от безделья рукоделье…

– Прояснили, нечего сказать, – обиженно буркнул генерал. – А если конкретнее? Занимаетесь толкованием снов, что ли? Тогда нас зря обнадежили. А вовремя разбудить человека вы умеете?

– Порой это бывает непросто, – осторожно кашлянув, проговорил Пещерный Лев.

– А все непросто, черт побери! Речь, как вы уже знаете, идет о Грузде.

– Наслышаны, – пробормотал Корявый Дуб.

(К нему я всегда относился – и сейчас тоже – с огромным уважением. Возрастом он старше всех в Институте, а может быть – и во всей Системе ОПС; ходит уже с большим трудом, кажется, вот-вот рассыплется. Но мысль его работает прекрасно, и он очень любит уходить на задания в Пространство Сна: ведь там тело, какими бы немощами оно ни страдало, не отягощает нас, все зависит от силы духа, а она не связана с возрастом прямой зависимостью. Но его выпускают не очень часто: только если предстоит что-то уж очень важное. Не из боязни, что он там подведет; ни в коем случае. Но опасаются того, что его тело, уложенное в сон, перестанет жить в то время, как он будет находиться в ПС, и Институт более не сможет постоянно пользоваться его советами, как делается это сейчас.)

– Наслышаны, – словно отразил это слово генерал. – А насколько вы в курсе того, что этот человек значит для всех: для науки, для России, для всего мира в конечном итоге?

Мы переглянулись. По нашим делам в ПС Груздь – профессор Груздь, как его обычно именовали газеты и телекомментаторы, – не проходил, и у нас было слишком мало времени и слишком много забот, чтобы отвлекаться на дела, по нашему мнению, посторонние. Так что Тигр Подземелья только покачал головой.

– Жаль, – проронил Асунин не весьма одобрительно. – Вы, как-никак, тоже ученые… (это «тоже» он произнес с легчайшим призвуком презрения). Должны бы слышать. Ну, ладно.

Он еще удобнее устроился в кресле.

– Вы, возможно, все же в курсе того, что он – физик. В равной мере теоретик и прикладник, что в наши дни узкой специализации встречается отнюдь не часто. Его направление – развитие компьютерной техники…