– Итак, – сказал Милов, – общая задача мне ясна. Как ясно и то, что выполнить ее в полном объеме я не в состоянии, и вам это отлично известно. Давайте уточнять.

– Это тот редкий случай, – ответил Хоксуорт задумчиво, – когда поставить конкретную задачу я не в силах, да и никто другой не смог бы. Все надежды связаны у нас с умением исполнителя импровизировать на месте, в зависимости от обстановки. Кстати, это одна из причин, по которым мы пригласили именно вас: известно, что вы умеете действовать в одиночку, на ходу изобретая образ действий. Тем не менее, попытаюсь ответить на ваши вопросы.

– Мой вопрос очень прост, – сказал Милов, безмятежно улыбаясь. – Если я правильно понял, вы собираетесь забросить меня туда. Насколько могу судить – не для оседания. Что я должен сделать?

Хоксуорт заговорил не сразу:

– Хотелось бы, чтобы ответ оказался столь же простым, как и вопрос; но такого у меня нет. Скажите – приходилось вам в детстве встречать такие головоломки: множество точек на белом листке; если вы соедините их линиями в определенном порядке, то получите вполне осмысленный рисунок – надо лишь догадаться о порядке. Вот и сейчас мы имеем дело с чем-то подобным. С россыпью точек…

– Наверное, их можно как-то назвать?

– Условно – разумеется. Вот одна точка: люди. Те люди, что составляли население Каспарии. Выехать за пределы страны захотела – или смогла – лишь незначительная их часть…

– Тысяч двести, – сказал эксперт Клип.

– Где остальные? Что с ними? Вы понимаете: выяснить это нас заставляют чисто гуманные соображения. Очень интересный вопрос, вы не находите?

– Вопрос – нахожу, а вот найдется ли ответ?

– Во всяком случае, вы сделаете все, чтобы его отыскать, не так ли?

– Насколько это окажется в моих силах. Хотя, по объему работы, тут впору открывать частное детективное агентство…

– Открывайте – если удастся. Мы финансируем. Выпьете?

– С удовольствием.

Хоксуорт поднялся и направился к бару.

– Откровенно говоря, – воспользовался паузой Милов, – я не думал, что у вас так мало информации. Неужели у вас там никого не осталось? Трудно поверить.

– Ни слова об этом, Милф. Это наше больное место. Но получить оттуда хоть сколько-нибудь достоверные сведения практически невозможно. Официальные коридоры через границу перекрыты. Неофициальных просто нет.

– Но не говорите, что у вас там раньше не было своих людей…

– Не путайте меня с разведкой, Милф; у нас свое хозяйство, у них – свое.

– И ни единого информатора?

– Этого я не говорил. Однако сведения, получаемые нами оттуда, настолько противоречивы… Но, собственно, вас, Милф, это и не должно интересовать: у вас не будет никаких контактов с теми, кто там оказывает – или делает вид, что оказывает – нам какие-то услуги. Вы – своего рода суперагент, одиночка. Совсем наоборот: по вашей информации мы будем проверять то, что дают нам они. Не исключено, что кто-то из них просто водит нас за нос. Конечно, это не значит, что мы не дадим вам совершенно ничего. Поделимся всем, чем можем. В частности: о некоторых людях у нас сведения все-таки имеются. Мы знаем, что в Технеции существует нечто вроде человеческой оппозиции, и возглавляет ее некто по фамилии Орланз; мы относимся к этой организации весьма доброжелательно и, быть может, они смогут оказать вам какое-то содействие.

– Только ни в коем случае не подставляйте их под удар, – сурово предупредил Клип.

– Итак: первое – люди, второе – достоверность информации…

– Есть еще и третье – источники финансирования производства технетов. Вы же понимаете: никакое производство невозможно без затрат. Откуда берутся деньги? Кто платит и почему? Если мы разберемся с этим, решить все прочие проблемы будет куда легче.

– Ваши пожелания никак не назовешь скромными. Чего еще вы ждете от меня?

– Вот, наконец, четвертое и главное: производство технетов. Конструкция. Материалы. Технология. Места производства…

– С этого бы и начинали, – сказал Милов, усмехнувшись. – Оказывается, речь идет просто-напросто о промышленном шпионаже.

– Политика и экономика связаны неразрывно – вы это прекрасно знаете… Всё это крайне интересует нас. Тех, кого представляю я: американцев каспарийского происхождения. Хотя бы и не владеющих языком, часто вообще не бывавших там, – с неожиданной горячностью проговорил Клип.

– Боюсь, – сказал Милов, – что мне придется прекратить прием заказов. Программа перегружена.

Он невольно взглянул на часы. По местному времени была половина шестого вечера, но он воспринял это иначе: двести двадцать часов до. Время не желало включить тормоза.

– Будем считать, что я всё понял. Вот мой вопрос: ну а как вы представляете все это практически? Насколько я понимаю, сейчас попасть в Технецию или на Марс одинаково нереально.

– Всего лишь почти одинаково. Вот это «почти» я и собираюсь использовать.

– Вряд ли это будет дипломатическая маска.

– Об этом и речи быть не может. Нам никак не удалось бы зачислить вас на государственную службу: вы не гражданин этой страны. Да и замечу кстати вот что: наши официальные представители, начиная с чрезвычайного и полномочного посла, днем и ночью находятся под столь надежным колпаком, что бьюсь об заклад – фиксируется даже количество бумаги, каждый раз используемой в туалете; и я вовсе не уверен, что бумага эта потом не подвергается всяческим анализам. Возможности передвижения по стране там крайне ограничены, хотя все это пытаются объяснить заботой о безопасности наших и всех других представителей. Даже вам такое не снилось и в наихудшие времена. Дипломаты, журналисты, деловые люди, представители искусства, туристы – все поголовно на коротком поводке. Нет, никаких масок, Милф… Вы окажетесь там невидимкой. Тропа, по которой вы пойдете – разового пользования. Это должно показать вам, насколько мы на вас надеемся: независимо от результатов, таким приемом больше не сможет воспользоваться никто. То есть, мы отдаем вам все, чем располагаем сегодня. Вот, кажется, я и выложил то, что знал, что мог сказать. Думаю, что теперь задача вам более или менее ясна. Вы должны по этим немногим точкам воссоздать рисунок. Согласны?

– М-да… – пробормотал Милов. – Скажите, вы рассчитываете забросить меня в столицу? Или куда-то в другое место? Скорее всего, на побережье при помощи подводной лодки?

– Нет. Этот способ известен им не хуже, чем нам. И побережье входит в приграничную зону, где охрана наиболее сильна. Мы собираемся доставить вас в точку, равноудаленную от всех границ – туда, где ищут меньше всего. Вот сюда. Отсюда добраться до столицы будет проще.

Милов посмотрел на карту, возникшую на мониторе.

– Знакомые места. Глухие. Странно, что в такой маленькой стране могут существовать глухие места. Тем не менее, они есть.

– Потому-то мы и выбрали эту округу. Наблюдения со спутников подтверждают, что она и сейчас достаточно безлюдна. Хотя… составить точное представление о реальной обстановке можно лишь, погрузившись в нее, не так ли?

– Всякое погружение заключает в себе возможность утонуть, – проговорил Милов безмятежно. – Особенно, когда никто не протянет руки с берега.

– К сожалению, на это надежды мало. Не то, чтобы вы были совсем один; мы дадим вам нечто вроде группы поддержки – но ее не будет с вами постоянно, она – лишь на крайний случай, если придется уходить с шумом. А мы надеемся, что обойдется без этого. Но вообще-то мы исходим из того, что вы хорошо плаваете. А чтобы вам легче было держаться на поверхности – подбросим вам несколько спасательных кругов…

На клочке бумаги он написал несколько цифр – две группы по шести знаков.

– Это – в случае удачи. Если же дело все-таки сорвется не по вашей вине – тогда вот это. – Он пододвинул бумажку Милову.

– Да, – сказал Милов, глянув на нее. – Если столько нулей – можно, конечно, выплыть. Во всяком случае, теперь я воды боюсь значительно меньше, чем минутой раньше.