Второй был намного меньше. Пожалуй, всего на локоть-полтора выше Фаргала. Маленькая треугольная мордочка, огромные сплошной черноты глаза, хоботок вместо носа.

Он выглядел смешным, выглядел бы… там, в мире живых. Но здесь…

Фаргал почувствовал, что грудь вот-вот разорвется от ужаса. Он вскинул свои бесплотные руки, защищаясь, хотя чувствовал уже, что защититься невозможно.

– Не-ет! – закричал Фаргал.– Не надо-о!

И тогда демон схватил его.

– Мы пришли. – Тарто откинул полог шатра.

Следом за ним вошел человек с кожей светло-желтого цвета и длинной бородой, зачесанной за уши. Фетс. Длиннополая подпоясанная кушаком куртка, просторные шаровары. И шелковый значок школы волшебников Пао на головной повязке. Еще не маг, но уже и не обычный колдун. Сердце Нифру преисполнилось надежды.

Фетс внимательно оглядел собравшихся в шатре цирковых, заметив Нифру, безошибочно признал соплеменницу и поклонился так, как принято кланяться в Фетисе при встрече со знатной дамой. Нифру склонилась в ответ, держа перед грудью открытые ладони: в знак доверия и чистоты намерений. Почти забытый ею ритуал. Фетс был удовлетворен. И больше не обращал на соплеменницу внимания.

Он решительно направился в больному. Цирковые расступились, пропуская его к ложу.

Широко открытые глаза Фаргала смотрели вверх… но не видели ничего. Он лежал так уже почти сутки, и все искусство Нифру было бессильно вернуть юношу к жизни.

Фаргал не разбился при падении. Ему повезло: он упал на кожаный верх фургона, тентом прикрывавший костер, переломив шест и оборвав растяжки. Кости юноши остались целы… Но душа его ушла.

Фетс склонился над больным, приблизил свое лицо вплотную к лицу юноши. Тарто поднес масляную лампу, но колдун сказал:

– Не нужно света.

Сухая рука с тонкими подвижными пальцами нашла кисть Фаргала, пальцы ощупали запястье юноши, деликатно, словно усики муравья.

– Его душа странствует,– изрек фетс, распрямившись.

Слова, которые ничего не объяснили никому, кроме Нифру. А ей это и так было известно.

– Он поправится? – спросила Мили.

Колдун не ответил.

– Мою сумку,– сказал он, и Большой, не без опаски – все-таки вещь колдуна, передал фетсу кожаную дорожную суму.

Колдун распустил шнуровку.

Крохотная курильница, кристалл аметиста, какой используют для ясновидения, лепешка из белого янтаря и крохотный восковый человечек с палочкой-посохом.

Все эти предметы были хорошо знакомы Нифру. Она сама могла воспользоваться ими, но глубина волшебства зависела от личной силы, а этим фетсианка похвастать не могла. Потому что была женщиной, а магия, которой обучали в школах Фетиса, предназначалась для мужчин.

– Мы не мешаем? – спросил Тарто.

– Нисколько.

Что-то в голосе соплеменника насторожило Нифру. Чуть позже она сообразила: колдун хочет произвести впечатление. Хорошо ли это?

Фетс извлек из сумки длинную полоску пергамента, кисть и тушечницу. Затем уронил в курильницу черное зернышко, коснулся его пальцем. Вверх поплыл дымок.

Нифру оказалась права: колдуну нужны свидетели его успеха. Именно поэтому он оставил цирковых в шатре, именно поэтому так легко отозвался на просьбу Тарто. Кто лучше цирковых может разнести его славу? А слава молодому фетсу ой как нужна. Какой Владыка возьмет на службу безвестного колдуна?

Уложив пергамент на дощечку, фетс кисточкой, тщательно, выводил значки заклинания. Из своего угла Нифру не могла определить, какие именно, но сладковатый запах тлеющего зерна цамуш говорил сам за себя. Холодок пробежал по спине женщины. Цамуш помогает чародею соединить грани миров.

Фетс помахал пергаментом в воздухе, чтобы высушить чернила, затем вложил полоску между зубами Фаргала.

Колдун четырежды дунул по сторонам света и поставил восковую фигурку на белый янтарь.

– Фан-сонг-со, фанг-сон-соань! – нараспев, модулируя нужные тона, произнес он.

– Аньцзы-Яго-зиньз….

Аньцзы-Аш-нингкань…

Фан-валинь-фан…

После каждой фразы колдун наклонялся и глубоко вдыхал дым цамуша.

«Он или глуп, или бесстрашен, или очень силен»,– думала Нифру.

Она никогда не посмела бы сама отправиться за душой Фаргала.

«Я должна его предупредить. Он думает, что перед ним обычный человек, упавший с горы!»

Но – поздно. Желтое сияние, окружавшее колдуна, начало таять. Душа уходила.

Никто, кроме Нифру, не догадывался о том, что происходит. Цирковые смотрели на колдовство так, как зрители смотрят на них самих во время представления.

Голова фетса откинулась назад. И без того узкие глаза превратились в крохотные щелочки. Сияние угасло полностью. Колдун преступил грань мира живых. Теперь оставалось только ждать.

Крик, потрясший шатер, заставил всех содрогнуться. Один лишь Фаргал остался недвижим.

– И-и-и!

Фетс опрокинулся на спину, выгнулся мостом, затрясся, словно в припадке падучей. Кровавая слюна потекла у него изо рта.

– И-и-и…– истошный вой прервался булькающим звуком.

Цирковые не знали, часть ли это ритуала, или происходит что-то недоброе. Но никто не вмешивался. Нельзя трогать колдуна, творящего чары.

Тарто с безмолвным вопросом взглянул на Нифру.

– Демон коснулся его,– спокойно сказала женщина.– Нам не угрожает. Демон коснулся его там.

Значит, все-таки глупость, а не сила. Нифру вздохнула. Чем она может помочь самонадеянному земляку? И хочет ли она помочь?

Нифру еще раз вздохнула, затем взяла у Тарто масляную лампу и поставила рядом с восковой фигуркой на янтаре. Хоть что-то…

Мертвые неподвижные глаза Фаргала все так же смотрели вверх.

Колдун содрогнулся в последний раз – затылок его громко ударился оземь – и затих.

– Он умер? – через некоторое время, скорее с интересом, чем с беспокойством, спросил Кадол.

Нифру не ответила.

«Смелый и глупый,– думала она.– Бесполезно смелый и глупый».

И тут фетсианка заметила слабое свечение, возникшее вокруг скрючившегося на земле тела. Нифру напряглась, ладони ее мгновенно стали влажными, а правая рука потянулась к магическому камню.

«Нет, не надо, Ашшур, спаси нас!»

Сияние сгустилось и обрело слабый салатный оттенок. Нифру с облегчением разжала пальцы. Колдун возвращался – и возвращался свободным!

Однако прошло не меньше часа, прежде чем фетс открыл глаза. И только к утру к нему вернулись дар речи и возможность двигаться. К этому времени в шатре оставались только Нифру, Тарто и Большой.

– Дайте мне пить,– попросил колдун.

– Ну что? – спросил старшина, когда фетс утолил жажду.– Сможешь ему помочь?

Старшина, хоть и был женат на колдунье, в магии не разбирался.

– Помочь? Нет, нет, нет! – на одном дыхании выговорил колдун.

Он попытался подняться, но не смог.

– Дай мне еще воды!

– Соанг ши лакш? – спросила Нифру на старофетском.

Колдун безумным взглядом уставился на женщину.

– Пусун ,– выдохнул он.– Ан ши лакш.

Нифру крепко-крепко сжала зубы и закрыла глаза. Худшее, что она могла услышать, было сказано.

– Уходи,– сказала женщина.– Вон. Прочь. Муж, уведи его.

– Я сам.– Фетс с трудом поднялся и сгреб в сумку амулеты.– Я сам.

Уже выходя из шатра, колдун оглянулся. Нифру подчеркнуто глядела в сторону.

– Я виноват,– пробормотал фетс.– Но что я мог…

Тарто проводил фетса и попросил Большого отвезти колдуна назад в Бушк. Когда старшина вернулся в шатер, Налус, Кадол и Мили уже были там.

– Что, ма? – спросила Мили.– Он не помог Фаргалу?

– Он ходил за его душой,– лишенным эмоций голосом произнесла фетсианка.– И он столкнулся с демонами, которые пленили душу мальчика.

Мили в ужасе прижала руку к губам, а Кадол и Налус вскочили на ноги.

В наступившей тишине раздался хриплый голос Тарто:

– Мы должны бежать? Сколько у нас есть времени?

Всякий в мире Ашшура знает, что ждет пожранного демоном. Тело несчастного становится для демона дверью, ведущей в мир живых.