– Скажите, Борис, а почему скрипичный ключ на рисунке салатного цвета?

– Так Вике снилось. Я и сам удивлялся, но она твердо настаивала, что скрипичный ключ бледно-зеленый во всех снах и никогда не бывает другим.

Вот, нашел! – он протянул Насте визитную карточку Валентина Петровича Косаря с домашним и служебным телефонами.

Настя внимательно оглядела аудиторию. Пятнадцать слушателей Московской школы, все в форме, коротко подстриженные и гладко выбритые, казались ей на одно лицо. Вчера она провела практическое занятие в параллельной группе и не обнаружила никого, чье мышление соответствовало бы уровню «шестидесятой задачи».

Она посвятила первые десять минут краткому повторению лекционного материала, затем начертила на доске схему дорожно-транспортного происшествия.

– Записывайте: показания водителя… показания свидетелей А… Б…

В… Г… Задание: объяснить причины расхождения свидетельских показаний и определить, чьи показания наиболее близки к тому, что произошло на самом деле. Время – до перерыва. После перерыва будем разбирать ответы.

Когда прозвенел звонок на перерыв, Настя вышла на лестничную клетку, где разрешалось курить. Несколько слушателей из группы подошли к ней.

– Вы на Петровке работаете? – спросил паренек крошечного роста: он был на голову ниже ее.

– На Петровке.

– А где вы учились?

– В университете.

– А в каком вы звании? – продолжал допытываться коротышка.

– Майор.

На несколько мгновений воцарилось молчание. Потом в разговор вступил другой слушатель, крупный, светловолосый, с едва заметным шрамом над бровью.

– Вы специально так одеваетесь, чтобы никто не догадался?

Вопрос поставил Настю в тупик. Она знала, что в своем повседневном виде выглядит куда моложе тридцати трех лет. И хотя сегодня на ней вместо привычных джинсов была надета строгая прямая юбка, а байковую рубашку и теплый свитер она заменила на белую шерстяную водолазку и кожаный пиджак, все равно вид у нее был как у девчонки: чистое лицо без косметики, длинные светлые волосы стянуты на затылке в хвост. Ей никогда в голову не приходило прилагать усилия к тому, чтобы выглядеть моложе своих лет, просто она одевалась так, как ей было удобно. Краситься ей лень, а делать сложную прическу из длинных волос – смешно, если все время ходишь в джинсах и кроссовках. Носить же другую, «солидную», одежду Настя категорически не хотела. Во-первых, к вечеру у нее почти всегда отекали ноги, потому что двигалась она, как правило, мало, а кофе пила много. Во-вторых, у нее были плохие сосуды, и из-за этого она все время мерзла, а в джинсах, рубашках и свитерах было тепло и удобно, и Настя ценила это превыше всего. Однако объяснять все это светловолосому слушателю было бы по меньшей мере смешно.

– А о чем должны догадываться? – задала она встречный вопрос.

– О… О том, что… – блондин на секунду запнулся и рассмеялся. – Ну и ляпнул же я, вот идиот!

"Молодец, – с одобрением подумала Настя. – Соображает.

Действительно, смешно стараться выглядеть так, чтобы всем сразу была видна твоя профессия. А при нашей работе вообще лучше быть хамелеоном: сегодня тебе тридцать пять, а завтра – двадцать семь. Если никого лучше в группе не окажется, попрошу его на стажировку. Он хотя бы умеет вовремя спохватываться и признавать свои ошибки, а это уже полдела".

Входя после перерыва в аудиторию, Настя почувствовала, как колотится у нее сердце. Каждый год, выбирая стажера, она нервничала, надеясь найти жемчужину в куче зерна и боясь ее проглядеть. Взглянув на список группы, она начала опрос. Ответы были обычными, в меру правильными, но чаще – поверхностными, не выходящими за пределы того, о чем Настя сама же напомнила слушателям в начале занятия. Складывалось впечатление, что лекцию они не слушали и учебник не прочли. "Будто каторгу отбывают, – с досадой думала Настя, слушая вялые и скучные ответы. – Прямо рабский труд какой-то. Их же никто не заставлял сюда поступать, сами пришли, в конкурсе участвовали, нормы физ-подготовки выполняли, сдавали экзамены. А теперь вся эта учеба им словно и не нужна. И такое «пополнение» через полгода придет в Московскую милицию. Толку от них будет…"

– Мещеринов, прошу ваш ответ.

До конца занятия оставалось восемь минут. Настя решила, что лучше самокритичного блондина со шрамом ей все равно никого не найти. Надо послушать его ответ, и если он сможет связно произнести хотя бы три слова, она остановит свой выбор на нем. Не Бог весть что, конечно, но его можно будет поднатаскать и кое-чему научить.

– Скорее всего, психологические особенности тут ни при чем, – произнес Мещеринов. – Показания свидетелей расходятся потому, что они подкуплены и говорят то, что им велели.

У Насти запылали щеки. Неужели? Неужели она нашла свою жемчужину, нашла человека, который сумел подняться над заданными заранее рамками и поискал решение задачи в совершенно иной плоскости? Вот повезло! Стараясь, чтобы голос не выдал ее радостного волнения, она спросила:

– Как вы предполагаете, зачем это могло быть нужно?

– Например, чтобы запутать и затянуть следствие. Водитель мог кому-то мешать, и нужно было любыми путями ограничить свободу его передвижения.

По условиям задачи потерпевший погиб, верно? Значит, подследственный наверняка находится под подпиской о невыезде. При таких разноречивых показаниях свидетелей следствие будет тянуться до второго пришествия, и это дает полную гарантию, что виновный водитель из города не выедет. А тем более из страны.

"Отлично! Ты не только решил шестидесятую задачу. У тебя свободный полет фантазии, вон какую жуткую историю с ходу наворотил. И вдобавок ты на занятии по криминалистике не забыл, что существует еще и уголовный процесс. Умница!"

– Спасибо, Мещеринов, садитесь, пожалуйста. Занятие окончено. До звонка еще две минуты, и я скажу вам на прощание несколько слов. Уровень знаний в вашей группе производит удручающее впечатление. До выпуска вам осталось шесть месяцев, из которых один уйдет на стажировку, и еще один – на диплом. Вряд ли можно что-то поправить, времени осталось совсем немного. Я не сомневаюсь, что к госэкзаменам вы подготовитесь как следует, все выучите и благополучно сдадите. Но умственная лень – страшный порок. Большинство из вас, к сожалению, этим пороком страдает. Может быть, кто-то из вас и не собирается становиться хорошим оперативником или следователем, ему нужен только диплом юриста и лейтенантские погоны.

К таким слушателям мои слова не относятся. А остальные должны иметь в виду, что, если они будут лениться думать, у них ничего не выйдет и преступления раскрывать они не смогут. Всего вам доброго.

В коридоре Настя догнала Мещеринова, направлявшегося в столовую, и тронула его за локоть.

– Подождите минуту, Мещеринов. Вы уже знаете, где будете стажироваться?

– Северный округ, отделение «Тимирязевское». А что?

– Вы не хотели бы пройти стажировку в МУРе, в отделе борьбы с тяжкими насильственными преступлениями?

Мещеринов замер и, чуть прищурившись, уставился на Настю. Казалось, он напряженно размышляет, взвешивая все «за» и «против». Потом слегка кивнул.

– Хотел бы, если это возможно. Но в учебном отделе уже всех распределили.

– Я решу этот вопрос. Мне нужно только ваше согласие.

– Я согласен. А вам это зачем нужно?

Второй раз за два часа этот парень поставил Настю в сложное положение. "А ты не прост, дружок, – озадаченно подумала она. – Другой бы вне себя от радости был и не раздумывал бы ни секунды. А ты что-то высчитываешь, выгадываешь, вопросы задаешь. Пожалуй, из тебя выйдет сыщик. Хорошо, что я тебя нашла".

– У нас, как и всюду, некомплект сотрудников, – ответила она Мещеринову. – Поэтому мы рады любой помощи. Но чем толковее стажер, тем лучше, даже если он приходит всего на месяц.

– Вы считаете меня толковым? – усмехнулся слушатель. – Приятно слышать. А то вы всех нас с дерьмом смешали.