Павел тоже встал и сладко потянулся.

– Да брось, Лёлька, к утру будешь как новенькая. Что у тебя на службе хорошего?

Ольга скорчила страшную мину и вытянула вперед руки со скрюченными пальцами.

– Праздник идет в наш кишлак, – протянула она загробным голосом. – К нам едет ревизор. По-нынешнему – аудитор. Народ подпрыгивает от страха.

– А ты?

– А я нет.

– Ты же зам главного бухгалтера, неужели не боишься?

– В том-то и дело, Павлуша, что я зам главного бухгалтера. Только главбух и я знаем, что у нас все в порядке, поэтому бояться нечего. А все остальные – они же в бухгалтерии ничего не понимают, им всем кажется, что у нас обязательно что-то нароют. Даже генеральный с лица сбледнул, по десять раз на день дергает нас и спрашивает, готовы ли мы к проверке. Всё, я проснулась окончательно. Пошли ужинать.

Ольга быстро приготовила еду и накрыла на стол, она двигалась легко и ловко, и Павел невольно залюбовался ее гибкой изящной фигурой.

– Что будем с отпуском делать? – спросил он, закончив есть и заваривая чай. – У меня сентябрь и кусочек августа.

– А у меня, наоборот, весь август и кусочек сентября, – откликнулась Ольга. – Две недельки выкроим, чтобы съездить куда-нибудь вместе, а остальное – по личному плану. У тебя есть конкретные предложения?

– Конкретных нет, но поплавать хочется и на песочке поваляться, кости погреть.

– Тогда Испания отпадает, эта страна – для активного отдыха, там не поваляешься, пляжи хуже, чем в Сочи, – сказала она, наморщив нос. – В Испанию хорошо ехать с любовником, когда романтизм еще в крови играет. Взять машину напрокат и ездить по разным городам. Для нас такое не подходит. Мы с тобой уже старенькие, нам надо что-то поспокойнее. Может, на юг Франции махнем?

– А что, – оживился Павел, – хорошая мысль. Помнишь, как там славно было? Вели тихое растительное существование, отель – пляж, пляж – отель. Ты, правда, все на дискотеки какие-то рвалась, а я тебя удерживал изо всех сил.

– Ну, Павлуша, – рассмеялась Ольга, – в те времена я была существенно моложе. Теперь я постарела и не буду никуда рваться, обещаю.

– С твоей стороны весьма бестактно напоминать мне о возрасте. Мы все-таки в один день родились, не забывай. А я себя считаю еще вполне моложавым типом. Лёлька, у нас сегодня кто по графику посуду моет?

– А сегодня какой день, четный или нечетный? – спросила Ольга, сосредоточенно наморщив лоб.

– Сегодня среда.

– Тогда ты.

Она составила грязные тарелки в раковину и вдруг возмущенно всплеснула руками.

– Ах ты хитрюга! Так вот почему ты предлагал пойти в ресторан! А еще наивным прикидывался, про романтический порыв что-то плел, притворялся, что не помнишь, кому посуду сегодня мыть! Пашка, я тебя знаю столько, сколько на свете живу, не пытайся меня провести.

Павел покорно повязал передник и взял в руки губку.

– Ладно, – со вздохом пообещал он, – не буду пытаться.

После ужина они посмотрели по телевизору французский фильм и разошлись по своим комнатам спать.

– Лёлька, – сказал на прощание Павел, целуя Ольгу в щеку, – ты самая лучшая женщина на свете. Все мои бабы мизинца твоего не стоят. Когда-нибудь я напишу трактат на тему о том, что такое настоящая любовь.

«Что такое настоящая любовь? – мысленно спрашивала себя Ольга, постепенно проваливаясь в мягкий уютный сон. – Пашка счастливый, он уже знает это. А я, дурочка, все ищу что-то, все перебираю, выбираю…»

Середина июля неотвратимо надвигалась, до крайнего срока уплаты налогов оставалось всего полтора месяца, а Чистякову так и не удалось собрать нужную сумму. В январе он честно пришел в налоговую инспекцию и подал декларацию о доходах в размере сорока шести тысяч долларов. Ему насчитали такую сумму налога, что впору было идти и вешаться: все эти сорок шесть тысяч за небольшим исключением поступили от зарубежных университетов и издательств на валютный счет Чистякова в «Инкомбанке», который благополучно лишился лицензии и не выдал доверчивым вкладчикам ни копейки. Всю осень, зиму и весну Настя и Алексей жили в режиме жесточайшей экономии, отказывая себе порой даже в необходимом. Чистяков хватался за любые предложения прочитать платные лекции, Настя же, не имея никакой возможности подрабатывать, вносила посильный вклад в общее дело тем, что перешла на более дешевые сигареты и отвратительный кофе, который стоил существенно меньше, нежели ее любимый «Капитан Колумб». Они очень, очень старались, но все равно…

На 1 июня до необходимой суммы им не хватало 90 тысяч рублей, что в переводе на общепонятный валютный язык означало 4000 долларов. И где ж взять такую сумму обычному старшему оперу с Петровки, 38, и профессору, служащему в госучреждении? Вопрос, ответа не имеющий.

Настя с мужем готовились к последнему отчаянному рывку. Сегодня полковник Гордеев пообещал отпустить Настю в отпуск с 10 июня, и она уже успела позвонить в издательство, где обычно подрабатывала переводчиком во время отпусков. Чистяков тоже взял отпуск и собирался заняться репетиторством, готовя абитуриентов к вступительным экзаменам по физике и математике.

– Лешик, ура! – закричала Настя, врываясь в квартиру. – Колобок меня отпустил!

– Ну слава богу, – облегченно вздохнул Алексей. – А в издательство ты звонила?

– Конечно. Они обещали сегодня-завтра перезвонить мне и сказать, какая есть работа. Лучше бы нашлось что-нибудь французское, все-таки я этот язык лучше знаю, но в крайнем случае возьмусь за английскую книжку или за итальянскую. А как твои успехи?

– Пока никак, но информацию я запустил, будем ждать, когда она принесет свои плоды.

Алексей забрал у нее сумку и невольно охнул:

– Господи, Ася, что у тебя там? Ты стащила со стройки вагон кирпичей?

– Словари купила. Когда Колобок милостиво соизволил удовлетворить мою нижайшую просьбу об отпуске в нарушение графика, я на радостях помчалась в книжный магазин посмотреть новые издания всяких полезных словарей. Ну и купила, разумеется, не смогла удержаться.

– Дорогие? – подозрительно спросил Чистяков, с грохотом ставя сумку на пол.

– Ну, Леш… – заныла Настя, – ну это же для работы.

– Мотовка, – с улыбкой сказал он, – пользуешься тем, что я не могу на тебя сердиться. Будем ужинать или сначала в душ полезешь?

– В душ, – проворчала она, раздеваясь. – Глаза б мои этот душ не видели.

В этом Настя Каменская была права, ванная комната действительно глаз не радовала. Затеянный год назад ремонт был приостановлен, едва начавшись, в связи с приснопамятным 17 августа. Еще полгода после этого посреди квартиры громоздились залежи строительных и отделочных материалов, купленных заранее, но так и не использованных в связи с отсутствием денег на продолжение ремонта, а также с необходимостью откладывать каждую копейку на уплату налогов. От финансовой помощи Настиного брата Александра они категорически отказались, и после нескольких безуспешных попыток всучить им деньги на ремонт Саша явочным порядком пригнал грузовичок с рабочими и вывез весь этот строительный Монблан за город, к себе на дачу. Теперь в квартире можно было свободно поворачиваться, не рискуя что-нибудь развалить или упасть и разбить лоб. Однако сама по себе квартира, подготовленная для несостоявшегося ремонта, производила удручающее впечатление. Ободранные обои и снятая со стен в ванной плитка наводили смутные ассоциации с ветхими домами «под снос», с нищетой, неряшливостью и беспросветностью. Впрочем, надо заметить, что и Настя, и ее муж к такому положению вещей в конце концов привыкли и уже не так остро реагировали на все эти безобразия, тем более что кухню отремонтировать и обставить новой мебелью они все-таки успели. Конечно, гостей в такое разоренное гнездо приглашать нельзя, но с этим вполне можно смириться. Родственники и друзья отнесутся с пониманием, их можно не стесняться, деньги во время кризиса пропали у всех, а людей не столь близких в этой квартире и так почти не бывает. Правда, Алексей собрался давать частные уроки, и сюда придется приглашать учеников…