Юрий Васильевич ее хвалил и ставил всем в пример.

– Молодец, Агата, с таким настроем быстро пойдешь на поправку.

– Я просто очень хочу вернуться домой побыстрее, – поясняла она.

В любой ситуации человек должен стремиться хоть к какому-нибудь позитиву.

Когда Агата увидела Дениса, она чуть не расхохоталась. Он выглядел испуганно и потерянно, словно это он был безнадежно болен.

Агата провела его в холл с множеством зеленых растений в больших горшках и сразу приступила к делу.

– Не смотри на меня, как на привидение.

– Да… я понимаю… Извини, что не пришел раньше… Антонина звонила, но у меня возникли срочные дела, ты же понимаешь? – Кадык на его шее дернулся.

– Конечно, я не в обиде.

Денис несколько окрылился после ее слов и продолжил мямлить, не поднимая глаз.

– Я как бы и не обязан… Мы же в разводе. Чужие люди.

«Вот как ты заговорил, – мысленно улыбнулась Агата, вспоминая сбежавшего мужа Регины, – а ведь совсем недавно Денис намекал на воссоединение и восстановление отношений».

– Да, мы чужие люди, но ребенок у нас общий, и от этого никуда не деться, – в упор смотрела на него Агата.

– Конечно… я люблю Виталика… я помогу, если надо будет… но, понимаешь, Агата, я сейчас встретил женщину, у нас любовь… Но Жанночке совсем не нужен мой ребенок. Думаю, что и Виталику ни к чему жить с мачехой…

– Помоги деньгами, – процедила сквозь зубы Агата, чувствуя, как закипает изнутри.

– Сейчас у меня на работе не лучшие времена, у меня неприятности и нет лишних средств, понимаешь? – сказал Денис, почесывая щеку, покрытую ровным египетским загаром, он явно недавно вернулся из отпуска со своей пассией.

Агата встала, в глазах у нее потемнело.

– Понимаю…

– Вот и умница! – впервые за весь разговор обрадовался Денис.

– Вон!! – закричала Агата.

– Что? Что ты?! – испугался Денис, оборачиваясь по сторонам.

– Вон!!! Вон отсюда и из нашей жизни! Навсегда, слышишь?! – кричала она ему вдогонку.

– Чего ты так кричишь? – вышла из коридора Клара Степановна. – Ты ведь сказала, что пошла поговорить с бывшим мужем… И где он?

– Убегает, подлец, только пятки сверкают…

– Скатертью ему дорога, – махнула рукой Клара Степановна, – не наш человек, не прошел испытание.

После этого Агата целый день провисела на телефоне, обзванивая редакции всех журналов, где она когда-либо работала, с просьбой оказать ей материальную помощь. Все так или иначе отказали ей, ссылаясь на разные причины.

А Тюльпан Тимурович, редактор «Клюквы в сиропе», открытым текстом даже ей заявил, что разочаровался в ней.

– Я так надеялся, Агата, на твою статью о Берсеньеве. Это была бы бомба, но нет статьи, нет и денег.

Вот тогда-то ей и стало по-настоящему страшно. Она поняла, что ей помочь некому, и если с ней что-то случится, ее сын пропадет. С этого момента и началось ее выздоровление. Агата сразу же вспомнила слова Тоси, чтобы она не валяла дурака и взяла себя в руки.

Единственно, что Агата смогла найти для себя, это перевод с английского языка на русский романа одной не очень известной американской писательницы о любви. Работа была сложная, заплатить за нее обещали мало, но Агата сейчас бы взялась за любую работу.

Она позавтракала, прошла нужные процедуры и вернулась в палату. Сегодня был торжественный день. Сегодня выписывали Регину. Она уже сидела на кровати одетая, с собранными в пакеты вещами. Глаза Регины были на мокром месте.

– Я так привыкла к этой палате, словно второй дом, думала, что здесь и останусь, и вот… ухожу, – всхлипывая, говорила Регина.

– Вот дурочка! Радуйся, что уходишь, и не дай бог тебе сюда вернуться, – вытерла слезу Клара Степановна.

– Ой, девочки, как я буду без вас?

Они втроем обнялись и чуть не расплакались.

– Давайте, девочки, отметим мой уход, – высморкалась Регина и достала из пакета бутылку коньяка и шоколадные конфеты, пояснив: – Мать врачу принесла, а я ему деньгами дала, знаю же, что не пьет.

– Нельзя пить в больнице, – облизнула губы Агата, которая, если честно, хотела выпить коньячку с конфетами, уже устав от пресных каш и плохого чая. Передачи ей никто не носил, и Агату угощали только другие пациенты.

– А что будет со ста граммов? – возразила Клара Степановна. – Наливай, Регина! За тебя! За твою новую жизнь! За излечение!

– Ей-то все равно уходить, а нас выгонят за нарушение режима, – все еще опасалась Агата.

– Никуда нас не выгонят! Только пугают! У нас есть повод, тем более что никто не узнает!

Короче говоря, женщины разлили коньяк за неимением рюмок в свои чашки, явно не по двадцать граммов, а по все сто пятьдесят, и, чокнувшись, выпили за Регину.

– Я буду вас навещать, – пообещала она.

– За это надо выпить! – Керамические чашки снова соприкоснулись.

– Лечим геморрой? – вдруг раздался громкий голос их лечащего врача Юрия Васильевича.

Женщины вздрогнули, чуть не расплескав содержимое чашек.

– П-почему гемм… геморрой? – заикаясь, спросила Агата, – мы… по другому поводу…

Юрий Васильевич угрюмо окинул взглядом их раскрасневшиеся лица и гору бумажных фантиков от конфет.

– Потому что больным после операции по удалению геморроя назначают есть как можно больше шоколада и сливочного масла. Смягчает одно место.

– Эх, лучше бы вы нам геморрой удалили, – вздохнула Регина.

– Разговорчики в строю!! Нет, ну я все понимаю, но Агата – напиться так после приема серьезных лекарств!..

Агата хотела что-то ответить, но не смогла, а только икнула и тупо уставилась на доктора.

– Вот именно! Ладно, чтобы я больше этого не видел! – погрозил им пальцем Юрий Васильевич.

– Спасибо! Все-таки вы человек! – вздохнула Регина.

– Я вообще-то зашел к тебе, Агата Анатольевна, я больше не буду скрывать, что все твое лечение оплатил один человек и все дорогостоящие лекарства тоже. Он просил не рассказывать тебе об этом, и вот три дня я был в раздумьях, но решил, что не стану молчать. Этот человек сейчас в больнице, не знаю, что вас связывает, но попросил бы тебя быть поласковей с ним. Он нам еще и из оборудования кое-что подкупил. – Юрий Васильевич взял одну шоколадную конфету и, помахав им рукой, вышел из палаты.

– О чем это он? – задумалась Клара Степановна.

– Я ничего не поняла. – Агата икнула.

– Похоже, что у тебя объявился тайный поклонник? – усмехнулась Регина. – Может, у твоего бывшего мужа проснулась совесть?

– Что? Да Денис за копейку удавится! – громко ответила Агата, которую совершенно развезло от коньяка после месячного воздержания от алкоголя и скудной больничной еды.

Девушки допили то, что у них оставалось в чашках, и синхронно повернули головы ко входу в палату, так как в проеме двери появился мужчина.

Высокий, с красивым разворотом широких плеч, с темными волосами, открытой улыбкой и пронизывающим взглядом темных глаз, которые смотрели открыто и приветливо. На одной половине лица мужчины наблюдались следы от ожога. В руках он нес огромный букет роз, коробку с тортом и пакет с фруктами.

– Здравствуйте, девочки! – улыбнулся он.

Белый халат, что ему выдали, стеснял его движения. Агате показалось, что ее сейчас хватит удар. Она вскочила и закричала, словно безумная:

– Как ты посмел?! Как ты посмел прийти сюда и увидеть меня в таком состоянии?!

– Агата, успокойся! Я очень рад видеть тебя!

– Добреньким хочешь быть? Пожалеть пришел? Лекарства тетеньке купил? Спасибо большое, а глазеть на меня не надо! – Она пошатнулась, и Александру Берсеньеву пришлось подхватить ее под руку.

Регина с Кларой Степановной наконец пришли в себя и наперебой заговорили:

– Агата, опомнись! Не кричи! Извините, мужчина, она немного выпила и не в себе…

Александр Берсеньев усадил Агату на кровать и уселся рядом.

– Ты можешь кричать на меня сколько влезет, и даже бить, но я не уйду. Девочки, возьмите торт, разрежьте на куски и разберите пакет, там много всего вкусного, на всех хватит.