Чем больше Илья Матвеевич думал над этим роковым явлением, тем явственнее начинал понимать, что именно это самое «опахало» и явилось причиной гибели «Терры», как бы фантастично ни звучало подобное утверждение.

Он видел собственными глазами, как оно двигалось в космическом пространстве по собственной, не зависящей от законов небесной механики воле и гнало впереди себя компактную массу астероидов!

…И вот теперь, сжав моментально взмокшими ладонями пористую прорезиненную поверхность рулей, он со страхом и смятением наблюдал сразу два подобных образования, которые двигались в непосредственной близости от пологой траектории снижения модуля.

Тихо взвыл предупреждающий зуммер автопилотов. Бортовой компьютер требовал от человека каких-то адекватных действий, и Илья Матвеевич, бросив мимолетный взгляд на оцепеневшего в своем кресле мальчика, начал опускать нос модуля, направляя его в атмосферу.

Короткое включение основных двигателей привело к тому, что Антона с силой вдавило в кресло, а два черных опахала вдруг стремительно проползли до верхней кромки экранов и исчезли из поля зрения видеосистем.

Вздох облегчения, готовый вырваться у Антона, вдруг застрял в его горле, когда громко и тревожно взвыли сигналы кормовых сенсоров.

– Третий выключатель, справа от тебя, быстро! – скомандовал капитан.

Антон, которого страх заставил соображать куда быстрее, чем обычно, обернулся к правому крылу вспомогательной панели управления.

Касание сенсора привело в действие кормовые видеокамеры, и Илья Матвеевич увидел, как те самые призрачные образования, которые только что лениво плыли на границе стратосферы, быстро свернулись, приняв веретенообразную форму, и устремились вслед падающему навстречу планете модулю.

Капитан знал, что увеличивать скорость и угол снижения было если не самоубийственно, то, по крайней мере, очень рискованно, но разве оставался у него выбор?

Пока Белгард лихорадочно пытался принять решение, Антон с возрастающим страхом смотрел на два стремительно приближающихся сзади черных веретена.

– Дядя Белгард!.. – умоляюще взвыл он, не выдержав глобального, подавляющего ужаса, что внушали ему преследователи.

Для мальчика вообще не существовало таких понятий, как траектория снижения, режим посадки, аэродинамические данные корпуса или атмосферное зондирование. Он просто хотел убежать, скрыться от тех существ, что совсем недавно прямо на его глазах уничтожили огромный космический корабль. В данный момент Антону было все равно, сгорят ли они в плотных слоях атмосферы и вообще, можно ли выжить в том мире, что скрывала под собой пухлая голубовато-зеленая шапка облачности.

Капитан Белгард больше не мог раздумывать. Устами ребенка в данный момент говорила истина: если их настигнут два этих веретена, то развязка наступит незамедлительно…

– Держись! – повторил он.

Струи плазмы, ударившие из маршевых двигателей модуля, толкнули корабль навстречу планете, за несколько секунд до того, как два обитателя бездны приблизились и начали видоизменяться, пытаясь превратиться в чудовищные подобия гаснущих парашютных куполов.

Все эти метаморфозы произошли с опозданием, модуль уже ускорился, падая по самоубийственной траектории, и космические образования, попав в плазменный шлейф его двигателей, надулись, словно паруса древнего корабля, и вдруг лопнули, разлетаясь рваными лоскутьями черноты…

Зона высоких орбит вновь была свободна, но это уже ничем не могло помочь двум людям, заключенным внутри посадочного модуля, который, ворвавшись в плотные слои атмосферы, вдруг вспыхнул, как маленькое новорожденное солнце, и, оставляя за собой дымящийся инверсионный след, стремительно пронзил зону клубящихся густых облаков…

С хмурого неба, по которому медленно ползли низкие свинцово-серые облака, срывался редкий моросящий дождь.

Группа инсектов двигалась по раскисшей дороге, огибая опушку леса. Насекомоподобные существа, внешность которых наводила на мысль о непропорционально увеличенном гибриде муравья и кузнечика ростом около полутора метров, были закутаны в коричневые, местами порванные и испачканные дорожной грязью хламиды из грубой ткани, похожей на мешковину.

Среди нестройного отряда, устало тащившегося по осенней распутице, несмотря на схожую внешность существ и одинаковые одежды, была заметна четкая градация. Те, которые шли впереди и сзади, передвигались, как люди, на двух широко расставленных, словно бы прилепленных с боков к нижней части туловища суставчатых ногах. В коротких верхних конечностях, количество которых варьировалось от четырех до одной, они несли оружие. Из-под капюшонов коричневых хламид на тусклый, серый мир смотрели большие фасетчатые глаза без век и ресниц, сразу под которыми располагались ороговевшие дыхательные отверстия и мощные хитиновые жвала.

Оружие, что несли в руках инсекты, отличалось пестрым разнообразием и одинаковой неухоженностью. В вооружении отряда преобладали короткие дротики с побитыми ржавчиной стальными наконечниками, и некое подобие арбалетов явно нечеловеческой конструкции, снабженных толстыми короткими стрелами с жестким хитиновым оперением и странными цилиндрическими наконечниками.

Однако, при более внимательном рассмотрении, становилось ясно, что арсенал инсектов не ограничивается только самодельными, примитивными средствами. За плечами нескольких существ виднелись вполне знакомые человеческому глазу автоматы с примкнутыми рожковыми магазинами. Было еще и несколько коротких труб ручных гранатометов, а на груди возглавлявшего отряд однорукого инсекта болтался полевой электронный бинокль, на потертом корпусе которого еще можно было разглядеть фирменное клеймо знаменитой компании Цейсса, ведущей свою историю со времен докосмической эпохи развития человечества.

Вторая группа насекомоподобных существ, по своей анатомии и одежде никак не отличавшаяся от идущих впереди и сзади собратьев, вела себя немного иначе. Около трех десятков инсектов, составляющих ядро растянувшегося по раскисшей дороге отряда, ползли, опираясь на все конечности, неся на сгорбленных спинах плотно увязанные тюки и несколько метательных приспособлений, которые походили на оригинально исполненные миниатюрные катапульты.

Движение отряда сопровождалось шелестом одежд, тихим звоном небрежно пригнанной амуниции, чавканьем грязи и негромкими скрежещущими звуками, похожими на скрип плохо смазанных петель.

Опушка леса, вдоль которой шли инсекты, напоминала собой иллюстрацию из скверной детской книжки про ведьм и колдунов. Низкие деревья с узловатыми стволами и морщинистой, шероховатой корой, сплетаясь кривыми ветвями, образовывали плотные заросли, сквозь которые мог пробраться разве что мелкий шустрый зверек. Под ними, на сырой земле лежал плотный ковер опавшей листвы. Дорога, огибая опушку, поворачивала к лесу, вгрызаясь в заросли похожей на темный тоннель просекой. Голые, лишенные листвы ветви простирались над ней, словно сцепившиеся в вечном, застывшем рукопожатии иссохшие руки старцев.

Справа от опушки леса простиралась обширная пустошь, усеянная мелкими валунами, из-под которых пробивались тонкие серебристые побеги каких-то диковинных образований, похожих на беспорядочно растянутую тут и там стальную проволоку. Чуть дальше, у туманного горизонта, за обозначенной дымкой испарений топью, поднимались мрачные стены древнего сооружения, похожего на разрушенный временем замок. Большие каменные блоки, из которых были сложены его стены и башни, сплошь покрывала серебристая паутина. Изредка с той стороны доносились пронзительный свист и монотонные ноющие звуки, которые заставляли идущих впереди и сзади отряда вооруженных инсектов беспокойно озираться по сторонам.

Внезапно в уныние непогожего осеннего дня ворвалось нечто чуждое мрачной гармонии засыпающей природы.

Где-то высоко, за свинцовыми облаками, возник далекий басовитый гул, который с каждой секундой звучал все увереннее и громче, постепенно перерастая в надсадный высокочастотный вой рассекаемого воздуха.