— Может быть, эта пирамида в центре, — предположил Фриц.

Она занимала самый центр внутреннего круга. Стороны ее у основания достигали более тридцати футов и образовывали равносторонний треугольник, вершина которого тоже поднималась на тридцать футов. Вначале мы не обратили внимания на пирамиду, потому что она не походила на машину. В ней виднелась лишь треугольная дверь, достаточно высокая, чтобы впустить хозяина. Поблизости от нее не было тел.

Пирамида была сделана из того же желтоватого металла, что и машины, но, приближаясь к ней, мы не слышали гула. Слышался лишь слабый свистящий звук, повышавшийся и падавший. За дверью оказался такой же металл. Внутри пирамиды находилась другая пирамида, между ними было пустое пространство. Мы прошли по узкому коридору, и нашли дверь во внутренней пирамиде, но с другой стороны. Пройдя в нее, мы увидели третью пирамиду во второй!

В ней тоже оказалась дверь, но опять с противоположной стороны. Оттуда виднелся свет. Мы вошли и замерли.

Большую часть пола занимала круглая яма, и свет шел оттуда. Он был золотой, как золотые шары в охоте, но гораздо ярче. Это был огонь, но жидкий огонь, пульсирующий в медленном ритме, который соответствовал подъемам и падениям свиста. Создавалось впечатление огромной силы, бесконечной, вечной, дающей энергию всему городу.

Фриц сказал:

— Я думаю, это оно. Но как его остановить?

— На дальней стороне… видишь? — спросил Марио.

По другую сторону бассейна стояла тонкая колонна примерно в рост человека. Из ее вершины что-то виднелось. Рычаг? Марио, не ожидая ответа, пошел к ней вокруг бассейна. Я видел, как он протянул руку, схватился за рычаг — и умер.

Он не издал ни звука и, вероятно, даже не понял, что случилось. Бледное пламя пробежало по его руке от рычага и десятком потоков устремилось по телу. Несколько мгновений он продолжал стоять, потом упал. Его тяжесть потянула за собой рычаг. Рычаг опустился. Затем пальцы Марио разжались, и он соскользнул на пол.

Все стояли в ужасе. Карлос шевельнулся, как бы собираясь подойти к Марио. Но Фриц сказал:

— Нет. Ничего хорошего это не даст, а ты тоже можешь погибнуть. Но смотрите! В яму!

Пламя угасло. Оно медленно, как бы неохотно, опускалось, глубины его продолжали светиться, а поверхность вначале приобретала серебряный цвет, затем потемнела. Свист медленно-медленно стихал, перешел в шепот и совсем прекратился. Глубины ямы покраснели, затем потускнели. Появились и черные пятна, они все увеличивались, соединялись. И вот мы молча стояли над темной ямой.

Фриц сказал:

— Нужно выйти. Держитесь друг за друга.

В этот момент земля дрогнула под нами, как при небольшом землетрясении. И неожиданно мы освободились от свинцовой тяжести, которая нас все время сгибала. Тело мое снова стало легким. Как будто множество воздушных шариков, прикрепленных к мышцам и нервам, подняли меня вверх. Но странно! Несмотря на всю легкость и воздушность я ощутил страшную усталость.

Мы держались друг за друга, выбираясь из лабиринта пирамид. В большой пещере тоже было темно, свет погас. Темно и тихо, потому что гул машин замер. Фриц вел нас туда, где, как ему казалось, находился выход, но мы натолкнулись лишь на машины. Ощупывая металл руками, мы пошли вдоль них. Дважды Фриц натыкался на тела хозяев, и однажды я сам неожиданно наступил на щупальце. Оно тошнотворно прокатилось у меня под ногой, и меня чуть не вырвало.

Наконец мы нашли выход и, поднимаясь по рампе, увидели вверху зеленый свет дня. Мы пошли быстрее и скоро смогли видеть друг друга. И вот мы на большой площади с садами-бассейнами. Я видел плавающие тела хозяев и подумал, утонули ли они. Впрочем, теперь это не имело значения.

При выходе на улицу нас поджидали три фигуры. Рабы. Фриц сказал:

— Я думаю…

Они выглядели недоумевающими, как будто только что проснулись, но еще не вполне пришли в себя. Фриц сказал:

— Здравствуйте, братья. Один из них сказал:

— Как выбраться из этого… места? Вы знаете выход? Эти простые слова сказали нам все. Ни один раб не станет искать выход из небесного рая, где он может служить хозяевам. Это значило, что контроль прекратился, что шапки на их головах так же бессильны, как и наши. Это были уже свободные люди. И если так происходит в городе, значит, то же самое и во внешнем мире. Мы больше не были беглым меньшинством.

— Мы найдем выход, — сказал Фриц. — А вы нам поможете.

По пути к залу треножников, воротам города, мы разговаривали с ними. Естественно, они были сбиты с толку. Они помнили, что было с ними после надевания шапок, но не видели в этом смысла. Рабы, которые с радостью служили хозяевам, обожествляли их, теперь казались нашим собеседникам чужими, незнакомыми людьми. Однажды они остановились перед двумя лежащими хозяевами, и я подумал, что они начнут топтать их. Но, поглядев на них, они отвернулись, прошли дальше.

Мы встретили множество рабов. Некоторые присоединялись к нам, другие бесцельно бродили или сидели с отсутствующим взглядом. Двое несли чепуху, очевидно, превратившись в вагрантов. Третий, очевидно, тоже сошедший с ума, лежал на одной из рамп. Он сорвал с себя маску, и его мертвое лицо было искажено ужасной гримасой: он задохнулся в ядовитом воздухе города.

В нашем отряде было уже свыше тридцати человек, когда мы подошли к спиральной рампе на краю города. Я вспомнил, как спускался здесь в первый день, пытаясь удержаться на подгибающихся ногах. Мы поднялись на платформу и оказались выше окружающих малых пирамид. Здесь были двери, через которые мы прошли из комнаты переодевания. По ту сторону ее воздух, которым мы сможем дышать. Я шел первым и нажал кнопку, открывающую дверь шлюза. Ничего не произошло. Я нажал снова, и еще раз. Подошел Фриц. Он сказал:

— Нам следовало догадаться. Вся энергия в городе происходила от огненного бассейна. И для экипажей, и для открывания и закрывания дверей. Теперь механизмы не действуют.

Мы по очереди колотили в дверь, но безуспешно. Кто-то отыскал кусок металла и попытался бить им: на поверхности дверей появились царапины, но она не поддалась. А один из новичков с ужасом сказал:

— Значит, мы в ловушке?

Неужели это так? Небо потемнело: приближался вечер. Через несколько часов наступит ночь, и в городе станет совсем темно. Жара постепенно слабела. Я подумал о том, убьет ли их холод, или они придут в себя раньше. Придут в себя и снова зажгут огненный бассейн… Нет, мы не можем потерпеть поражения сейчас.

Я думал и о другом. Если не открылась дверь здесь, то не откроются они и в общих помещениях. У нас нет ни пищи, ни воды. И, что гораздо важнее, нет свежих фильтров для масок. Мы задохнемся, как тот, на рампе. Посмотрев на Фрица, я понял, что он подумал о том же.

Тот, который колотил куском металла, заметил:

— Я думаю, она поддастся, если бить долго. Всем нужно найти что-нибудь и бить по двери.

— Это не поможет, — возразил Фриц. — За ней другая дверь. А дальше комната, которая поднимается вверх и вниз. Она тоже не работает. Мы не сможем пройти. К тому же там темно…

Наступившее молчание показало, что все согласились с его словами. Прекратились удары по двери. Мы неподвижно застыли в отчаянии. Карлос взглянул на огромный стеклянный купол, прозрачный зеленый пузырь, покрывавший лабиринт рамп и пирамид.

— Если подняться туда и пробить дыру… — сказал он. Ян предложил:

— Можешь встать мне на плечи.

Он сидел, чтобы отдыхала раненая нога.

Это была невеселая шутка, и никто не рассмеялся. Ни у кого не было настроения для смеха. Я глубоко вздохнул и сморщился от боли в ребрах. Пытался придумать что-нибудь, но в голове звучало:

— В ловушке… в ловушке…

Тогда один из бывших рабов сказал:

— Есть путь наверх.

— Где?

— Мой… — он колебался. — Один из… них… показал мне. Он осматривал купол, а я подвозил ему продукты. Путь наверх и карниз в куполе над самой стеной.

— Мы не сможем проломить купол, — сказал я. — Он, должно быть, крепкий, крепче стекла на циферблате. Сомневаюсь, сможем ли мы его даже поцарапать.