– Я тебе разобью счас. Хуярь по толпе, дави их на хуй! – говорит мент водиле.

«Бобик» трогается. Несколько человек выскакивают прямо из-под колес. Со всех сторон по машине молотят кулаками и ногами, стекло в боковой двери разбивается.

– Вам пиздец! – кричит мент. Мы хохочем. Машина вырывается из толпы, несколько человек бегут за ней.

– Ладно, до следующего раза, – говорит «ленинский» основа Обезьяне.

– До следующего.

– Ну, бля, класс! – говорит Вэк. – Заебись ментов попугали. И «ленинцев» тоже.

Мы едем в троллейбусе домой. Многие пацаны еще остались в городе – «поснимать» баб или просто погулять, а мы втроем едем домой, потому что Быку надо домой к девяти.

– Я ему прямого – он на жопу. Тогда я ногами начинаю стелить – по морде ему и в нос – пусть знает, как на «Рабочий» залупаться.

– Лежачего нельзя бить. Некрасиво, – говорит Бык.

– Не пизди. Это тебе не дома, это за свой район. Он упал – если не добить, кого-нибудь за ногу схватит – и сразу «постилка».

– Все равно так нельзя. Некрасиво.

– Да не пизди ты. Красиво, некрасиво…

– А Быра хули не пришел? – спрашиваю я.

– А это ты у него спроси, – отвечает Вэк. – Может, соссал.

Выходим из троллейбуса.

На остановке стоит малый из нашей школы – учится классе в шестом, наверное.

– Счас я с ним поговорю, – говорит Вэк.

– Да ладно, не трогай его, – Бык хочет схватить Вэка за руку, но тот увертывается.

– Малый, привет. Дай-ка копеек.

– Нету.

– А если найду?

– А где ты найдешь, если у меня их нету?

– Малый, ты много на себя берешь. Я могу и не понять.

Малый смотрит на Вэка, но не испуганно, а злобно. Видно, он пацан заебистый.

– Малый, ты чего-то не понял?

– Отстань.

– Что? – Вэк бьет его кулаком в нос. Капля крови вытекает у малого из ноздри и падает на его светлую куртку. Вэк дергает его за руку, сбивает с ног. Малый плачет. Вэк бьет его ногой в живот и отходит.

– Зря ты его, – говорит Бык. – Он тебе ничего не сделал. Тем более, свой малый со своего района.

– Что ты мне целый день мозги ебешь? – кричит Вэк. – Счас тебе точно въебу.

– Попробуй.

– И попробую.

– Ладно, успокойтесь, – говорю я и становлюсь между ними.

Они злобно смотрят друг на друга но драку не затевают.

На «трудах» работаем в слесарной мастерской: выпиливаем самопальные гаечные ключи, которые Клим – учитель – потом продаст автобусному парку. Он говорит, что за эти деньги ученики будут ездить на экскурсии, но до сих пор никто еще никуда не съездил.

Как обычно, Клим, дав задание, уходит в свой кабинет.

– Начинай! – кричит Вэк. Все хватают напильники и молотят ими по верстакам. Вбегает Клим – маленький, толстый и лысый.

– Вы что, охуели, блядь? Класс идиотов!

В руке у него резиновая дубинка – «палочка-выручалочка», вроде ментовской, только помягче. Клим бьет ей по голове первого попавшегося – Быру. Остальные хохочут и перестают стучать молотками.

– Все. Не занимайтесь хуйней. Работайте, – Клим выходит.

– Хули ты смеялся? – Быра поворачивается к Куне.

– Все смеялись.

– Мало ли, что все? А ты хули смеялся?

– Ладно, не трогай его, – говорит Бык. – Все смеялись.

– А ты не пизди.

– Что?

– Что слышал.

– Э, Быра, ты что, охуел?

– Быра, пойдешь с Быком «по разам»? – спрашивает Вэк.

Бык подходит к Быриному верстаку. Все остальные смотрят на них.

– Ну, что, будешь? – снова спрашивает Вэк.

– Нет, не сегодня. Голова болит.

– Соссал! – кричит Вэк. – Все слышали? Быра с Быком сосцал «по разам».

– Ничего я не соссал.

Быра неожиданно дает прямого Быку в нос, хочет добавить, но Бык увертывается. Оба выскакивают в проход между верстаками.

– Куня, на шухер! – командует Вэк, и тот бежит к дверям.

Бык с Бырой махаются на равных. Бык немного выше и чаще бьет ногами. Быра хватает его за ногу и хочет повалить, но Бык несколько раз молотит его по морде. Быра отпускает ногу и останавливается.

– Ну, что? Еще будешь? – спрашивает Вэк.

– Нет.

– Молодец, Бык, – говорит Вэк и хлопает его по плечу. Быра выходит из мастерской.

На втором уроке, после перемены, Куня обзывается на Кощея. Они – самые дохлые в классе – Куня последний, а Кощей предпоследний, но Кощея трогают меньше, потому что он псих и может как нечего делать засандалить молотком или стулом по голове. У него есть брат, который отсидел по два года в первом, втором и третьем классе и ушел в армию после восьмого. Куня никогда ни на кого не обзывается, кроме Кощея: остальных он боится.

Кощей берет молоток и замахивается на Куню. Все перестают работать и смотрят, что будет.

– Ебни ему, Кощей, – говорит Вэк.

В мастерской тихо, и слышно, как что-то хрустит в голове Куни, когда Кощей бьет по ней молотком. У Куни течет кровь, и он падает. Кощей бьет еще два раза и опускает молоток. Лицо у него становится белым, как огрызок мела у Клима на столе. Он, наверное, сам неслабо соссал.

Бык подходит к нему и вырывает молоток. Кощей не сопротивляется.

В мастерской воняет говном.

– Смотрите, Кощей обосрался, – говорит Быра.

Входит Клим:

– Почему не работаете? Что за хуйня?

Замечает Куню.

– Что с ним?

– Поскользнулся, и на него сверху молоток упал. И напильник.

– Вы что, охуели? Скорую вызывать. Скорей. Егоров, Беги в канцелярию, звони.

– Он что, еще и обосрался? – Клим нюхает воздух.

– Нет, это Кощей обосрался, – говорит Вэк. – Его в столовой отравили.

– Ну-ка домой, обмываться.

Кощей выбегает из мастерской.

– А остальные работать – хули вы стоите?

Курим в туалете. Начались морозы, и на крыльце уже особо не покуришь. Бык одновременно срет, а я и Вэк читаем надписи на стенах.

– «Лена Стоянова еще девочка. Кот», – читает Вэк. – Ну, это он, наверное, ее и ебал.

Кот на год старше нас и с этого года учится в тридцать втором «училе», а Стоянова раньше была с ним в одном классе, и сейчас – в девятом. Ничего «пила», за ней многие бегают.

В туалет заходит малый – класс четвертый или пятый. У самых малых – свой туалет на первом этаже. Он смотрит на нас и начинает расстегивать штаны. Бык в это время вытирает жопу тетрадным листом в клеточку.

– Ты, что, малый, в школу ссать ходишь? – спрашивает Вэк.

Малый повернулся и смотрит на него. Ясно, что он соссал.

– А нахуя ты тогда ссышь здесь? – Вэк хохочет.

Он положил сигарету на подоконник и расстегивает штаны. Малый в это время уже застегивает ширинку. Вэк подходит к нему сзади и ссыт на штаны, оставляя темные пятна. Малый плачет и идет к двери.

– Куда? – говорит Вэк. – Ты еще не покурил. Он берет с подоконника свою сигарету, затягивается и выпускает дым прямо на малого, потом еще.

– Теперь можешь идти.

Малый выскакивает из туалета.

– Зря ты его обоссал, Вэк, – говорит Бык. – Ну, обдуть дымом – ладно, а обоссывать нахуя?

– Нахуя ты его защищаешь? – говорит Вэк. – Он что, твой брат или друг?

– Нет, так просто.

В гардеробе после уроков к нам с Вэком подходит Быра.

– Слышь, пошлите сегодня ко мне, у меня самогонка есть.

– А дома кто? – спрашивает Вэк?

– Только баба. Но она мешать не будет.

– Ладно.

Одеваемся и идем к его пятиэтажке рядом со школой.

– Это ты, Сярхей? – спрашивает баба, когда Быра отмыкает входную дверь.

– Да, я. Тихо ты.

Мы входим в узкую прихожую. В ней воняет гуталином и пылью.

– Пошли на кухню.

Быра достает зеленую бутылку 0,7 мутной самогонки, заткнутой газетой, кусок сала, полбулки хлеба и три соленых огурца.

– Сярхей, а хто это с тобой?

– Тихо ты. Кто надо. Не мешай.

Быра закрывает кухонную дверь.

– Она заебала уже. Мамаша ее прописала, чтобы двухкомнатную получить. У нее раньше дом в деревне был. Продали. Гарнитур мамаша купила. Польский.