Февральский вечер наполз на город – с неприятным сыроватым ветерком, с назойливым полуснегом-полудождем, так и норовящим залепить глаза пешеходам, стекла автомобилей и окна домов. Пешеходы осторожно семенили по бугристым тротуарам, покрытым не сколотым еще с декабря льдом, автомобили заносило на поворотах, а в окнах домов горел свет, бросая вызов сгущающейся темноте, и таких светящихся прямоугольников с каждой минутой становилось все больше и больше – люди, как обычно, с наступлением сумерек возвращались после трудов праведных в свои жилища.

Сергей Соколов тоже возвращался домой, в свой дальний микрорайон на городской окраине, возведенный на месте полей, прозрачных рощиц и пыльных проселочных дорог. Правда, день он провел не то чтобы в трудах праведных, но и не слонялся праздно по заснеженным улицам, ловя взгляды симпатичных девчонок: он побывал в нескольких местах в поисках работы по специальности, действуя не наобум, а по предварительной телефонной договоренности. – но ничего особенно обнадеживающего эти сегодняшние визиты не принесли. Беседы велись весьма неопределенные, заканчивались какими-то малообещающими многоточиями, и завтрашний день нужно было посвятить новым странствиям и визитам. Объявления на дверях бюро по трудоустройству населения приглашали на работу охранников на частные фирмы (рост от ста восьмидесяти плюс соответствующие навыки), водителей (со своими автомобилями), продавцов в коммерческие киоски (девушки до двадцати пяти лет), специалистов по компьютерам со стажем, высококвалифицированных токарей и электриков. Сергею ничего из этого списка не подходило. Или же он не подходил для таких работ.

Распрощавшись с хозяином очередного дорого и со вкусом обставленного офиса в центре города с непременным кофе и длинноногой секретаршей с кукольным и слегка блядским личиком, Сергей побрел к троллейбусной остановке, хмуро глядя себе под ноги. И внезапно услышал удивленно-радостный возглас: «Сокол? Ты? Ё-мое, сколько лет!..»

Он поднял голову – и не сразу узнал в преградившем ему дорогу круглолицем парне, добротно упакованном в норково-замшево-твидовое, Валерку Мартынова – давнего школьного друга и соратника по всяким отроческим похождениям-приключениям. Валерка раздался вширь, обрел лоск, весь его сияющий вид говорил о достатке и благополучии, и трудно было представить, что этот в высшей степени благообразный молодой человек десять лет назад со стоном блевал на кроссовки и поношенные джинсы, хватив вместе с дружком Серегой водки перед дискотекой в парке культуры; Сергею тогда тоже было не совсем хорошо, а точнее, совсем нехорошо, но он таки довел Мартына до речки, и они долго смачивали свои хмельные головы пахнущей тиной водой, а потом лежали в темноте на камнях, отдуваясь и потихоньку приходя в себя. Давно это было, в развеселые школьные годы…

Не прошло и четверти часа с момента их неожиданной встречи у троллейбусной остановки, а они уже сидели в роскошном, но уютном кафе и поднимали за встречу стопки с коньяком, заказанным состоятельным Мартыном.

Да, Валерка неплохо устроился в жизни. Он попал в удачную струю, и эта струя вынесла его в Большую Европу, где он в ранге представителя отечественной фирмы заключал контракты на закупку легковых автомобилей. Покупателей в отечестве, слава Богу, хватало, а Мартын получал солидные проценты от каждой сделки и жил вполне безбедно, не тревожась о завтрашнем дне; пища не только на день завтрашний, но и на послезавтрашний была ему обеспечена. Он заехал в родной город из столицы, в перерыве между своими гастролями по Европе, проведать родителей («подкинуть родокам на пропитание», – так он выразился) и немножко расслабиться, отдохнуть от холеных европ и тамошних мастеров большого бизнеса.

Повезло Мартыну, думал Сергей, попивая коньяк под лимончик и бутербродики с красной икрой и слушая путевые очерки школьного друга. Ухватил Валерка удачу за хвост, вцепился накрепко и не думал отпускать даже и в необозримом будущем. Было Мартыну чем похвастаться, а вот чем же мог похвастаться он, Сергей Соколов, чего добился он за четверть века своего земного существования?

Ну, школа, конечно же, не в счет, школа – это обязательная для всех глава в Книге Жизни, общая взлетная полоса… или же путь к обрыву. А после школы? Поступать в вуз в тот год так и не собрался, потому что никак не мог определиться с призванием, выяснить, к чему душа лежит – а она, собственно, ни к чему особенно и не лежала. Разве что к морским странствиям – открывать неведомые земли, бродить по чужим берегам… только где тот вуз, в котором учат на таких землепроходцев? И с неведомыми землями напряженка. Да и полученный накануне школьного выпускного вечера удар по голове в драке после дискотеки в парке отнюдь не способствовал подготовке к вступительным экзаменам. В общем, перекантовался до армии рекламным агентом по договору в не шибко крутой фирме, коих с десяток чуть ли не в каждой подворотне каждого квартала, ну, а потом вручили повестку – и приняли его с распростертыми объятиями славные Вооруженные Силы. Хорошо хоть, недалеко от дома служил. Вкушая все прелести службы в пехоте, всё чаще задумывался о дальнейшей жизни, и после дембеля поступил в университет на юридический. Спасибо маме, а еще более – дяде Паше, ее брату: платили за обучение – и он старался, дурака не валял, вгрызался в гранит науки, ваял из этого гранита образ собственного светлого будущего…

А что же получилось на деле? Оказалось, что его, в общем-то, никто нигде не ждет с цветами и шампанским, и свой кусок хлеба с маслом надо выцарапывать, вырывать из чужих рук, не слишком стесняясь в средствах… Постойте, а как же моральные принципы? А учение Сына Божьего? Да и много их было, свежеиспеченных юристов, слишком много для не такого уж и большого, вполне провинциального города, в котором безработных хватало. Пробовал крутить дела – и в компании таких же, как и он сам, вчерашних студентов, и самостоятельно, – а вышло так, что остался у разбитого корыта, и если бы не денежный дядя Паша из Твери…

Крепко расстроил Сергея размякший благодушный Мартын своими разговорами об удачном житье-бытье. Мартын с аппетитом хлебал коньяк, дымил дорогущими сигаретами, обещал замолвить за Сергея слово в своей конторе, но Сергей понимал, что все это не более чем «ля-ля», и никому он в столице не нужен – там и своих при желании найдется с избытком, с тем же юридическим образованием. И ничем-то он, Сергей, не лучше других, разве что умеет по стенам лазить – со школьных лет увлекался! – как тот странноватый профессор у братьев Стругацких; но вряд ли на фирме Мартына может востребоваться такое несколько экстравагантное умение.

И все-таки посидели они с Валеркой хорошо, вспомнили прелестные годы, и девчонок вспомнили, и разные совместные похождения, и еще много всякого интересного. После коньяка перешли на кофе, а потом запищал у Валерки в кармане пейджер и Валерка, прочитав сообщение, хлопнул себя по лбу и стал прощаться, записав домашний телефон Сергея и пообещав непременно позвонить.

Выйдя из кафе, Мартын погрузился в такси, предложив подбросить и Сергея, но Сергей отказался: гораздо полезнее было пройтись по воздуху, проветриться, поскольку завтра предстоял еще один визит к потенциальному работодателю и нужно было выглядеть бодрым, свежим и вполне респектабельным, то бишь мужем, внушающим уважение.

Они распрощались, и Сергей неторопливо направился через весь город на свою окраину, усердно вдыхая кислород, чтобы разогнать коньячный туман в голове. Пьяным он не был, но выпившим – несомненно, и длительная прогулка представлялась ему отменным средством для восстановления статус кво.

Размышляя о везунчике Мартыне, брел он по улицам, не очень уверенно ступая по ледяным наростам, лишь кое-где посыпанным песком, и в сумерках добрел до своих выселок – россыпи серых многоэтажек, расположенных вкривь и вкось, без намека на хоть какую-нибудь планировку, словно проектировал застройку некто с оч-чень хорошего бодуна. Оставалось пройти вдоль длинного забора автобусного парка и свернуть на тропинку, ведущую в дебри микрорайона. На месте тротуара тянулась здесь вырытая в незапамятные времена для каких-то надобностей канава, засыпанная снегом, и Сергею пришлось идти по обочине, все внимание сосредоточив на сохранении равновесия. Тротуар отсутствовал и по другую сторону дороги, где раскинулся обширный пустырь, по каким-то причинам не приглянувшийся славным градостроителям. Фонари, как всегда, не горели, светящиеся окна находились в отдалении, и единственными непостоянными источниками света на этом отрезке пути были только фары редких автомобилей. Прохожих вокруг не наблюдалось, потому что сюда, как правило, не добирались пешком, а приезжали на троллейбусах и маршрутных такси. Или на собственных авто.