Что собственно означала вторая «в», и куда именно полагалось пойти посторонним – это служило предметом постоянных дискуссий среди студентов, но суть от этого не менялась.

Обычный индивидуум, попавший в МУ на срок, превышающий несколько часов, серьезно рисковал мозгами. Тем же, у кого серое вещество оказывалось снабжено парой извилин, отвечающих за волшебство, эта опасность не грозила. Их рассудок был словно заземлен.

– Бей-беги! – вдруг заявил сходящий с ума стражник, с шага перешел в резвый галоп и исчез за поворотом.

Арс же продолжил свой путь.

В библиотеке как обычно было полутемно и тихо.

– Злобное утро, – сказал Мешок Пыль, возникая из полутьмы с видом вампира, собирающегося подзакусить человечинкой.

– Злобное, – пробормотал в ответ Арс. – Вот, книги пришел сдавать…

– Ага, пойдем, – и библиотекарь бесшумно, словно хорошо обученное привидение, заскользил впереди. Под его мешковатой черной одеждой что-то подозрительно пошевеливалось.

– Ты знаешь, никто из наших преподавателей не смог мне помочь, – сообщил Топыряк, когда они достигли нужного стеллажа и принялись распихивать книги по местам. Сломанная лестница, похоже, успела отрастить новую ногу. – Ну, с той надписью пророческой… ты помнишь?

– Помню, – отозвался гроблин. Балансируя на самой последней перекладине, он впихивал на место толстенный том. Судя по возмущенному шороху, соседние книги тесниться не хотели. – Не смогли? И почему?

Что-то треснуло, хрюкнуло, и книга оказалась в одном ряду с собратьями.

– Мне показалось, что они не разбираются в пророчествах, – пожал плечами Арс. – Или очень здорово скрывают собственные знания…

– Кто будет скрывать знания? – кривая, чуть презрительная усмешка библиотекаря получилась очень похожей на человеческую. – Особенно преподаватель! Он по определению должен ими гордиться… Хотя я знаю, кто сможет тебе помочь…

– И кто же?

– Его зовут Ностер Предсказамус, – ответил Мешок Пыль. – Долгие годы он был прохфессором на кафедре пограничной магии, пока его не спровадили оттуда якобы на заслуженный отдых.

– Якобы? – удивился Арс.

– Он бы мог работать еще долгие годы, – проговорил Мешок Пыль, – но уж слишком был несдержан на язык. Мог брякнуть ректору в лицо всю правду. За это и пострадал.

– Как мне найти этого Нострадамуса?

– Предсказамуса, – невозмутимо поправил гроблин. – Он живет на улице Бронзовых Ножниц.

– Это же в Норах! – возмутился Арс. Норы располагались на окраине, и были самыми настоящими трущобами, местом более опасным, чем яма с тиграми. Представить себе обитающего там преподавателя МУ, пусть даже бывшего, было так же сложно, как слона – перелетающего от цветка к цветку и собирающего пыльцу.

– Почти, – покачал головой библиотекарь, – на самой их границе. Ностер всегда отличался экстравагантностью, и даже поселился там, где его знают не иначе как Безумного Волшебника. А на прощание он сказал: «Меня уже тошнит от вашей благовоспитанности». Ректор потом долго оттирал с мантии его плевок…

– Ну надо же! – восхитился Арс. Книги были расставлены по местам, и он вслед за гроблином двигался к выходу из библиотеки. – Спасибо, Мешок. Ты мне здорово помог.

– Не за что, – ответил библиотекарь, не поворачивая головы. – В следующий раз, когда зайдешь, принеси бедрышко девственницы. Можно не прожаренное, с кровью…

И подземелья библиотеки огласил смех на два голоса. Причем один из них звучал столь зловеще, с драматическим пришепетыванием, что можно было подумать, что смеется главный злодей из низкобюджетного фильма ужасов.

Ква-Ква устроен примерно так же, как должен быть устроен любой разумно устроенный город, за исключением, естественно, размеров. В центре, на острове, омываемом рекой, расположился дворец мэра и жилища самых богатых горожан. Кольцо обветшалых стен охватывает то, что называлось Ква-Ква многие тысячи лет тому назад, а ныне является престижным районом. Дальше – мешанина улиц и переулков, а ближе к окраинам – та часть города, о которой его отцы предпочитают обычно умалчивать. Именно там, в трущобах, бешено кипит жизнь, а исходящая оттуда вонь придает особенную пикантность городской атмосфере.

Таких районов в Ква-Ква два – Норы и Дыры. Их обитатели, если им приходится сталкиваться, тут же начинают резать друг друга с энтузиазмом людей, искренне ненавидящих ближнего своего. По счастью, случается это нечасто – Норы и Дыры располагаются на разных концах города.

Один из предыдущих мэров, Нико Хрущ, предпринял грандиозную затею по их очистке и перестройке. Результатом стало лишь то, что трущобы начали звать хрущобами, а к Нико приклеилось насмешливо-уважительное прозвище «Крутой перец», которому нынешний мэр ужасно завидовал.

Арсу, чтобы добраться до улицы Бронзовых Ножниц, предстояло пересечь часть города, расположенную на правом берегу реки. Путь предстоял неблизкий, и Топыряк, наплевав на занятия по клиническому магоанализу, отправился в дорогу с самого утра.

Над городскими улицами, нежно подсвеченный лучами восходящего светила, слегка клубился утренний смог. Пахло подгоревшим завтраком и протухшим ужином, из домов доносились сонные завывания просыпающихся кваквакцев.

Чем дальше шел Арс, тем чище и ровнее становились улицы. Мусор уже не лежал грудами, как в студенческих кварталах, а скромно возвышался аккуратными кучками, колдобины и канавы стали чуть менее глубокими, даже крысы выглядели причесанными и выбритыми. Столкнувшись с человеком глазами, они не скалились нагло, как на окраине, а скромно опускали взгляд.

К полудню Арс добрался до площади Изопилия. Все ее пространство, на котором убралось бы пять стадионов, занимал рынок, а в центре громадным фаллосом возвышался памятник Нико Хрущу, выполненный в виде исполинского початка кукурузы.

Ничего пошлого тут в виду не имелось. Просто Хрущ происходил из семьи фермеров, и страсть к сельскому хозяйству сохранил, даже став главой громадного города. Около дворца мэра он разбил грядки и принимал посетителей, возясь с кукурузой или горохом.

Рынок славился тем, что на нем было можно купить все, что угодно, от сгнившего еще полгода назад батона колбасы из верблюжьего мяса до непонятной металлической болванки с надписью «боеголовка ядерная».

– Походи, налетай! – заорал, завидев Арса, толстый, как кошелек скопидома, гном, едва студент оказался в пределах его видимости. – Для волшебников – скидка!

– Чем ты хоть торгуешь? – полюбопытствовал Топыряк, рассматривая совершенно пустой прилавок. Денег у него все одно не было, так что проявлять интерес можно было совершенно спокойно.

– Мой товар самый лучший! – гном подмигнул и ловко извлек из-под прилавка наглухо запечатанную бутылку. – Воздух с горных вершин! Чистый, бодрый! Есть еще морской, лесной, луговой!

– А зачем он нужен?

– Как зачем? – продавец аж поперхнулся от возмущения. – То, чем дышат в этом городе, даже воздухом нельзя назвать!

Спорить с этим было сложно. То, что висело над Ква-Ква плотным облаком, давно вынудило воздух в испуге бежать в поисках более уютных местечек. Непривычные люди, первый раз попав сюда, падали в обморок.

Нельзя даже было сказать, что атмосфера Ква-Ква обладала каким-то неприятным запахом. Она обладала вкусом. Существовали особо одаренные индивидуумы, которые, попробовав воздух на вкус, могли определить местонахождение с точностью до отрезка улицы.

– И почем? – спросил Арс.

– Дешево отдаю! – развел ручищами гном. – По два бубля за бутылку – горный, по одному – все остальное!

Деньги Ква-Ква получили название из-за формы. Круглые и с дыркой в середине, они напоминали маленькие, стершиеся до плоского состояния баранки. Отливали их из редкого деревянного металла (или металлического дерева), произрастающего в расположенном на лево-восток от Ква-Ква Лоскуте Красная пустошь.

– Ну и цены, – поразился Арс, и тут же ощутил, как чья-то ловкая и гибкая рука легким движением извлекла из кармана мантии кошелек.