Корпус вездехода едва вписался между боксами. Отлетели в стороны сбитые зеркала и боковые фары. Чужаки, не ожидавшие такого маневра, не успели даже развернуться и побежать. Трое из них были сбиты острым, скошенным бампером и попали под колеса. Двое других, попытавшиеся в последний момент укрыться в боксе, оказались размазаны бортом по стене.

Кийск надавил на тормоз и заглушил двигатель. Минуту он напряженно вслушивался в тишину, воцарившуюся на складе, каждую секунду ожидая нового нападения. Но ни единый звук не нарушал безмолвия.

– Ну и шума мы с тобой наделали, – улыбнувшись, подмигнул Борису Кийск. – Похоже, что, кроме нас, здесь больше никого не осталось.

Прежде чем идти в лабораторный корпус, они вернулись к шлюзу и подготовили вездеход для поездки в горы, полностью заправив его баки горючим, загрузив провизию, самое необходимое снаряжение и различную мелочовку, которая тоже могла пригодиться.

На двери, ведущей в переход к лабораторному корпусу, Кийск предусмотрительно срезал штурвал ручной блокировки, – чтобы вновь не оказаться запертыми.

Они шли по коридорам, заглядывая во все помещения. Первым они нашли тело Маклайна. Чуть позже, в разгромленном командном отсеке – мертвого Качетряна. В кабинете Маклайна они увидели вырезанное оконное стекло и тело Киванова, скорчившееся на полу возле шкафа.

Кийск подошел к окну и провел пальцем по оплавленному краю бронестекла.

– Выходит, что резаки у них, – сказал он. – Надо убираться со станции как можно быстрее. Здесь мы теперь нигде от них не укроемся.

Киванов ничего не ответил. Он стоял возле безжизненного тела своего двойника. Живой смотрел на мертвого как на подписанный самому себе смертный приговор.

Кийск подошел к нему сзади и тронул за плечо.

Киванов указал рукой на труп, лежавший в расплывшейся лужей крови:

– Полно крови, – произнес он деревянным голосом. – Значит, он был настоящим, а я – копия.

– Не говори ерунду. Его убили совсем недавно. – Кийск наклонился, смочил платок в крови и протянул его Киванову. – На, возьми. Потом посмотрим.

Киванов механическим движением сунул платок в карман. Слова Кийска, похоже, не очень его убедили.

В соседней комнате, где они обнаружили труп Марты Ивлевой со свернутой шеей, на них бросился двойник Маклайна, но тут же упал, напоровшись на луч огня из резака Кийска.

– Странно, почему они бросаются на нас с голыми руками? – озадаченно поскреб щетину на щеке Кийск. – Где все резаки?

Резаки обнаружились, когда они дошли до конца радиального коридора корпуса. На небольшой площадке, где коридор сворачивал к шлюзу, стояли двое чужаков, двойники Палмера и Киванова, с резаками наперевес. Обернувшись назад, Кийск увидел движущего на них по коридору двойника Штрайха, также вооруженного резаком.

– Сейчас нас здесь почикают, как капусту, – тихо и мрачно сообщил Киванов.

– В разные стороны и в засаду за дверью, – шепотом произнес Кийск.

Киванов понял, что он задумал: единственное, что они могли предпринять в сложившейся ситуации, – попытаться рассредоточить силы противника.

Взглянув еще раз на чужаков, включенные резаки в руках которых не оставляли никаких сомнений в их твердом намерении покончить с последними оставшимися в живых обитателями станции, Кийск толкнул Киванова в открытую дверь, одним большим прыжком пересек коридор и влетел в комнату по другую его сторону.

Киванов прижался спиной к стене возле двери, занеся секиру для удара. Едва только в комнату из коридора упала тень, он нанес удар в сторону дверного проема. Удар пришелся чужаку в переносицу. Чужак истошно заорал. Зазубренный хлебный нож так глубоко вошел в лицевые кости двойника Палмера, что Киванов, пытаясь вырвать свое оружие, втащил чужака в помещение. Ударом ноги он выбил из рук чужака резак и, дернув секиру в сторону, шарахнул врага о стену. Нож вышел из раны, и чужак рухнул на колени. Киванов сверху нанес добивающий удар.

В то же самое время Кийск, перерезав пополам первого вошедшего в комнату чужака, припал к стене и ждал второго. Вдруг он почувствовал спиной нестерпимый жар и едва успел отпрыгнуть в сторону, – стену, в том месте, где он только что стоял, прошило голубоватое пламя.

Услышав, что Кийск отскочил от дверного проема, двойник Киванова вошел в помещение. Чужак и Кийск стояли друг против друга на расстоянии двух метров. Между ними змеились голубоватые нити огня, парировать удар которых было невозможно. Победить в этой дуэли не имел шансов никто: бросившись друг не друга, они оба оказались бы убитыми.

Чужак не ведал ни сомнений, ни страха, и он первым сделал шаг вперед.

Кийск плотнее обхватил рукоятку резака и попытался еще глубже вдавить клавишу мощности, которая и без того была до предела утоплена в своем гнезде.

Появившийся в дверях Киванов взмахом секиры раскроил своему двойнику череп.

Кийск выключил резак и вытер рукавом пот со лба.

– Что же ты резак не подобрал? – укоризненно спросил он Киванова.

Тот посмотрел на свое оружие и пожал плечами.

– Привык я к этой дубинке.

– Пошли отсюда. Хватит искать приключений.

Они подобрали плазменные резаки чужаков и пошли в сторону складского корпуса.

– Подожди! – остановился неожиданно Кийск. – В живых остались только мы двое. Если погибнем и мы, то некому будет предупредить эсбэшников об опасности. Чужаки смогут выдать себя за нас. А что у них на уме, никому не известно.

– Что ты предлагаешь?

– Подпалить станцию!

– И чужаки выдадут себя за несчастных погорельцев.

– Хотя про эсбэшников и рассказывают анекдоты, но не настолько же они глупы, чтобы не суметь определить, что причина пожара – поджог.

– А система пожаротушения?

– Мы устроим такой фейерверк, что никакая противопожарная система не справится!

Они нашли две двадцатилитровые канистры и прошлись по лабораториям, сливая в них все горючие жидкости, какие попадались на глаза. После этого они пошли по коридорам, разливая эту адскую смесь. Остатки они вылили уже в помещении складского корпуса, возле резервуара с горючим. Взяв на складе два баллона с кислородом, они отнесли их в дальний конец лабораторного корпуса и там открыли.

Кийск сел за руль приготовленного вездехода и подогнал его вплотную к дверям шлюза. Киванов поджег лужицу горючей смеси и, посмотрев, как струя огня побежала по проходу между боксами, бросился к шлюзу. Нажав на кнопку дверного привода, он запрыгнул на сиденье рядом с Кийском.

Едва они выехали из шлюза, как на них набросилась целая свора обезумевших чужаков. Они, как камикадзе, бросались под колеса, лезли на борта, цеплялись за кузов. Киванов со своей стороны довольно легко отбивал атаки чужаков, используя плазменный резак. Кийску приходилось труднее. Держа руль одной рукой, он взял в другую нож и рубил им по пальцам рук, цепляющихся за борт.

Картина происходящего была вдвойне ужаснее от того, что жуткое побоище происходило в полном безмолвии, только под звук надсадно рычащего двигателя. Чужаки, падая искалеченными под колеса машины, не издавали ни крика, ни стона.

Наконец вездеход вырвался из плотного кольца беснующихся чужаков и смог набрать скорость. Озверелая толпа человекоподобных существ осталась позади.

Кийск гнал вездеход в сторону Южных гор.

Позади раздался страшный грохот, и столб рыжего пламени взлетел над развороченной станцией к предрассветному небу.

– Грохнуло, – удовлетворенно произнес Кийск.

– Ты знаешь, Иво, – сказал Киванов. – Я так и не понял, что же здесь произошло? Из-за чего началась эта бойня? Почему разумные существа не смогли договориться друг с другом?

– Где ты увидел разумных существ? Ты называешь разумными тех, что бросались нам под колеса? Двойники – это автоматы, действующие по заданной схеме. Ты наблюдал проявления разума с их стороны? Не больше, чем со стороны посудомоечной машины. Какие-то мифические хозяева, которые послали двойников? Но мы их не видели! Может быть, они такие же машины, только программируемые на более высоком уровне. Возможно, что Лабиринт – это оружие, созданное неизвестной нам цивилизацией, которое производит двойников, кодируя их на убийство пришельцев. Чем не вариант ответа на все вопросы? Разумные стороны всегда могут договориться. Беда в том, что мы столкнулись не с разумом, а с жесткой программой.