– Только дернись, я тебе горло вырву, – прошипел он.

– Что бы это значило? – спросил из темноты Киванов.

– Думаю, что ничего хорошего, – ответил Кийск.

Свет загорелся снова.

Киванов облегченно вздохнул.

– Напрасно расслабился, – сказал Кийск, отпуская почти задохнувшегося чужака. – Включилось аварийное освещение.

– Аварийное?

– Вот именно. Энергоблок станции выведен из строя.

– Но это значит…

Киванов умолк, не решаясь высказать вслух то, что и без того было ясно им обоим.

– Это значит, что чужаки расползлись по всей станции, – закончил за него Кийск.

– А что с людьми?

– Либо сидят, запертые где-нибудь в отсеке, как мы с тобой, либо… – Кийск пожал плечами. – Что будем делать? От чужаков нам не отбиться – Лабиринт плодит их со скоростью безумной крольчихи.

– Может быть, спросим у него? – ткнул пальцем в чужака Киванов.

– Бесполезно, – поморщился Кийск. – Он, наверное, и сам-то не понимает, что делает.

– Хотелось бы мне взглянуть на того, кто вообще хоть что-нибудь здесь понимает.

– Ты и твой близнец говорили о каких-то хозяевах Лабиринта, – напомнил Кийск.

– Это были всего лишь слова, – качнул головой Киванов. – Просто нужно было как-то объяснить то, что произошло. Не мог же я сказать, что общался с Лабиринтом, – Борис пожал плечами. – Глупо как-то…

– Может быть, и было глупо – до тех пор, пока Лабиринт не напустил на нас чужаков.

Кийск подошел к лже-профессору и, опершись ладонями о колени, склонился над ним.

– Ну что, господин Маклайн, хотите нам что-нибудь сообщить?

– Вам надо было уйти, – не глядя на Кийска, тихим, бесцветным голосом произнес чужак.

– А вот сейчас я с ним полностью согласен, – повернулся Кийск к Киванову. – Если станция занята чужаками, то нам следует отсюда убираться. Вряд ли мы сможем дождаться корабль СБ, отсиживаясь в каком-нибудь из отсеков. Чужаки нас достанут. Вопрос только в том – куда?

– В Южные горы, – не задумываясь, ответил Борис. – До них не так уж далеко, и там есть где укрыться.

– Для этого нам потребуется вездеход. И нужно попытаться собрать всех наших. Если чужаки отключили энергоблок станции, значит, они уже вовсю орудуют в складском корпусе. Так я говорю? – резко обернулся Кийск к двойнику Маклайна.

Тот от неожиданности вздрогнул, судорожно сглотнул и быстро кивнул.

– И ворота его открыты?

Чужак еще раз, так же быстро, дернул головой сверху вниз. Получив необходимую информацию, Кийск потерял к двойнику интерес.

– Вот туда-то мы и попробуем пробраться, – сказал Кийск Борису. – В багажнике одного из вездеходов я оставил плазменный резак. Надеюсь, чужаки о нем не знают. Если резак все еще на месте, то с его помощью мы сможем проникнуть в любой отсек. На кухне есть что-нибудь, похожее на оружие?

– Откуда? – недоуменно пожал плечами Киванов.

– Не знаю откуда, но, думаю, что-нибудь тебе подберем.

Кийск открыл корпус автоматической хлеборезки и снял с оси круглый нож с остро отточенными, загнутыми зубцами.

– Смотри, какая замечательная вещь, – показал он нож Киванову.

– И что с ней делать? Метать в противника?

Кийск опрокинул один из обеденных столиков, отвинтил ножку из пластикона и примерил на нее нож от хлеборезки. Ножка оказалась чуть толще, чем отверстие в центре ножа. Ножом Кийск немного обстрогал конец пластиконовой палки, поставил ее вертикально и, приставив сверху нож от хлеборезки, заколотил его рукояткой ножа. Дисковый нож сел прочно, но для надежности Кийск расщепил выступающий из отверстия конец пластиконовой палки, вставил в расщеп вилку и зафиксировал ее концом провода, вырванным из той же хлеборезки.

– Ну как? – Кийск для пробы махнул получившимся оружием.

– Выглядит устрашающе, – усмехнулся мрачновато Киванов. – Вылитый неандерталец.

– Сам ты неандерталец. Держи, – Кийск протянул самодельную секиру Киванову.

– А тебе?

– А мне привычнее с ножом, – Кийск вставил нож в ножны. – Жалко, фонарика у нас нет.

– Скоро уже рассветет.

Кийск подтянул ремень, поправил нож, проверил застежки на ботинках и подвернул рукава куртки.

– Ну, пошли что ли?

Киванов положил секиру на плечо.

– Иво, – сказал он вдруг. – У тебя было пятно на куртке.

Теперь куртка Кийска была совершенно чистой. От кровавого пятна на животе не осталось и следа.

Кийск достал платок, который сунул в карман, обтерев им с ножа кровь чужака. На мятом платке не было ни единого пятнышка.

– Вот так, – довольно подмигнул Кийск Борису. – Они действительно не люди. Улетучилась их кровушка, а выходит, и совесть у меня чиста. Не с живыми существами мы сражаемся, а с фантомами.

Перед тем как уйти, Кийск отвел двойника Маклайна на кухню и, заведя ему руки за спину, привязал их к трубе раковины.

Уже выйдя за порог, он снова вернулся.

– Чуть не забыл, – вытащив из кармана очки, Кийск нацепил их чужаку на нос.

Заперев дверь за Борисом, Марта села за стол и включила интерком. Индикатор на панели не зажегся. Марта надавила на клавишу еще раз, сильнее, – прибор не реагировал. Внутренняя связь станции не работала. Марта стукнула кулаком по безжизненно молчащей коробке и, уронив голову на руки, беззвучно заплакала.

Она чувствовала себя запертой в мышеловке, всеми покинутой, брошенной на произвол судьбы, непередаваемо одинокой и несчастной. Страх парализовал ее. Ей было страшно оставаться здесь одной, без связи, в жутком безмолвии, нарушаемом только змеиным шипением системы кондиционирования, но не менее пугающей была для нее и мысль о том, чтобы выйти в коридор, где любой встречный человек мог оказаться безжалостным чужаком, монстром, жутким порождением Лабиринта. Марте вдруг вспомнились слипшиеся от крови волосы Качетряна, темная лужа крови вокруг его головы, и она, уже более не сдерживаясь, зарыдала в полный голос.

Она долго, истерично рыдала, давясь слезами, размазывая их ладонями по лицу. Замолкая на мгновение, переводя дыхание, она с животным страхом прислушивалась к ужасающей тишине и вновь заходилась в плаче.

В какое-то мгновение внимание ее привлекло негромкое потрескивание, доносящееся откуда-то сзади, из-за спины. Все еще продолжая всхлипывать, она подняла голову и обернулась.

До стены с большим круглым окном было около полутора метров. Свет в помещении не позволял рассмотреть за стеклом ничего – все тонуло в темно-красном мраке. Но сейчас, прислушавшись, Марта совершенно отчетливо услышала неравномерные щелчки, словно кто-то медленно рвал плотную перфорированную бумагу.

Затаив дыхание, Марта вслушивалась в странные звуки. Она подумала о том, что надо выключить свет и тогда можно будет разглядеть, что происходит за окном, но слабость в коленях и дрожь в низу живота не позволяли ей двинуться с места. Сознание ее превратилось в невероятно спутанный клубок, который крутился одновременно во всех направлениях, наматывая мысли и воспоминания. Клубок становился все больше и плотнее, а голова по мере этого наполнялась тугой, звенящей пустотой, которая давила изнутри на своды черепа. Казалось, еще немного, и швы не выдержат, разойдутся… И тогда наступит покой.

Слезы на глазах Марты высохли. Она смотрела в пустоту, в багровую темноту ночи за окном, забыв о том, где она находится и что с ней происходит. Уголки губ дернулись вверх, изображая блаженную улыбку идиота.

Находясь в состоянии прострации, Марта не видела, как по круглому бронированному стеклу окна ползет тонкая щель с оплавленными краями. Становясь все длиннее, щель пересекла окно по диаметру и описала полуокружность снизу. Нижняя половина стекла упала внутрь помещения. Толстое, тяжелое стекло сначала глухо стукнулось о пол ребром, а затем, качнувшись, упало плашмя, издав громкий, плотный хлопок.

Внезапный резкий звук вывел Марту из погруженности в мир, находящийся за гранью реальности и сознания. Вздрогнув всем телом, она вскочила на ноги и, еще не поняв, что произошло, оказалась в шаге от оконного проема. Взгляд ее напоролся на встречный холодный, безразличный взор серо-стальных глаз. По другую сторону окна стоял двойник Качетряна, а рядом с ним – женщина с необыкновенно знакомым и одновременно бесконечно чужим лицом.