– Товарищ, товарищ! – вдруг ожил сержант. – Товарищ, минуточку, вы к кому?

Мориц остановился, обернулся и вежливо приблизился к столику с телефонами.

– Я приезжий, – доверительно сказал Мориц. – Хочу вот устроиться здесь на работу. К кому мне обратиться, не подскажете?

Уборщица выпрямилась и с любопытством сощурила глаза.

Голицын полистал паспорт Морица, подумал немного и столь же вежливо начал разъяснять, куда подняться, где повернуть направо и в какой комнате спросить. Мориц уверенно затопал по лестнице на второй этаж.

Коридор был покрыт жестким, словно бы подстриженным под машинку красным ковром. Мориц бесшумно прошел по нему до кабинета с табличкой «Приемная». Проемы между дверями были украшены картинами на исторические темы, начиная с какого-то старинного генерала, ломающего шпагу, чтобы не отдавать ее врагу, и кончая вручением городку ордена Дружбы Народов по случаю его 800-летия.

В приемной оказалась суровая старуха с беломориной в зубах, сидящая за пишущей машинкой в окружении бумаг, папок и телефонов. На ней была белая блузка с кружевными рюшами, заколотыми тяжелой брошкой прямо под горлом. Она допечатала несколько строк, вытащила бумаги из машинки и, просмотрев их, с хрустом проткнула дыроколом.

– Я слушаю вас, – объявила она.

– Видите ли, – начал Мориц, – я хотел бы здесь жить. И работать. Для этого, как я понимаю, нужна санкция мэра города…

Секретарша в задумчивости смяла окурок.

– Я не знаю, есть ли в городе работа для вас… Сейчас спрошу Аллу Валерьевну, сможет ли она вас принять, – сказала она, поднимаясь. – Посидите пока тут.

И скрылась за дверью. Мориц продолжал стоять, ему не хотелось расслабляться. Слегка набычившись, прямо на него с непонятным укором смотрел Ленин. Слева от Ленина в окно рассеянно глядел интеллигентный Энгельс, а справа, растрепанный и жизнерадостный, обозревал кабинет чернобородый Мавр.

– Алла Валерьевна примет вас, – сухо произнесла секретарша, снова усаживаясь за машинку. И подняв на Морица светлые, очень жесткие глаза, добавила: – Проходите.

Мориц осторожно вошел. Кое-как пристроился на стуле и уперся коленками в твердый стол. Перед ним высилась сама Алла Валерьевна, женщина-мэр, дама лет пятидесяти, имевшая характерную прическу размером как раз со всю остальную голову, так что казалось, будто у нее две головы. Она была невелика ростом и одновременно с тем монументальна.

Мориц изложил свою просьбу. Она выслушала, приветливо разглядывая его цепкими глазками и не перебивая.

– Я как раз думаю, что бы вам предложить, – сказала она после некоторой паузы. – Вы, конечно, ценный кадр, молодой мужчина, это редко бывает… Не хочется вас упускать, понимаете? – Она неожиданно улыбнулась и снова стала серьезной. – А почему вы уехали из Ленинграда?

– Жилищные трудности, – коротко пояснил Мориц. – И потом, хочется самостоятельности, Алла Валерьевна…

– Да, да, это серьезно… Но ведь и у нас с жильем не очень… Какое у вас образование, вы сказали?

Мориц ничего не говорил про образование, но коротко ответил:

– До армии я два года учился на историческом факультете…

– А почему же не восстановились?

– Так вышло, – нехотя выдавил Мориц.

Лицо мэра неодобрительно омрачилось. Она вертела в полных, очень красивых руках карандаш, постукивала им по оргстеклу.

– Я как раз думаю об одном варианте, – сказала она наконец. – Нам временно нужен сотрудник в краеведческий музей. Пока не подыщем специалиста. Организация выставок, составление экскурсий, может быть, даже самостоятельные какие-то работы. Но главное, конечно, – работа с туристами. И уборка помещения.

– Согласен, – быстро сказал Мориц.

– Что-то скоро вы согласились, – сказала она с подозрением. – Это не заработок для мужчины, понимаете? Но мы что-нибудь придумаем. Изыщем резервы. Как, вы сказали, вас зовут?

– Мориц… Рутмерсбах, – ответил он, пропустив «фона».

Впервые за всю жизнь Мориц видел человека, который проглотил его имя, не поперхнувшись.

– Рутмерсбах, – задумчиво повторила мэр. – Что-то подозрительно звучит, а?

– Я немец, – тоскливо пояснил Мориц.

Алла Валерьевна скользнула по нему взглядом. Усомниться в правдивости его слов было невозможно.

– Все-таки в музее – идеологическая работа… – намекнула она. – Недавно вот директор ресторана уехала в Израиль… Если будет второй такой скандал… – И она снова доверчиво улыбнулась, простодушная, как дитя. – Паспорт у вас с собой?

Мориц вынул из кармана замусоленную книжицу. Алла Валерьевна вызвала секретаршу и распорядилась:

– Сделайте ему временную прописку на улице Партизана Отченашека, дом один. Пока на полгода.

Вскоре Мориц уже шагал по городку. В паспорте подсыхала новенькая фиолетовая печать, в которой резким почерком старой большевички был вписан его новый адрес. Мориц решил сначала въехать в свою комнату, потом пошататься по городу и только наутро явиться в музей, закрытый по случаю отсутствия персонала.

Он прошел по пыльной улице, уже налившейся зноем, спустился к переезду и, перешагнув через две пары синих рельс, очутился в центре кородка, перед белой коробкой культурного центра «Колос». Парадный фасад «Колоса» выходил на площадь Комиссара Эйвадиса двумя дверями. Одна вела в кинозал, вторая в ресторан. Подумав, Мориц вынул из кармана два мятых рубля (все, что у него оставалось) и зашел в ресторан. К его удивлению, это был действительно ресторан – облицованные светлым деревом стены, панно-чеканки на сюжеты литовских сказок, закуток официантов, эстрада. В полутемном прохладном зале почти не было посетителей. Мориц уселся за столик возле окна. Окно было занавешено прозрачными желтыми занавесками, и свет, пробивавшийся сквозь легкую ткань, окрашивал все помещение в янтарный цвет. Почти мгновенно к нему подошла официантка – немолодая женщина с усталым и добрым лицом.

– Что пан желает? – спросила она.

– Что можно съесть у вас в ресторане на два рубля?

– Мясо «Рассвет», фирменное блюдо, – предложила официантка, – шестьдесят шесть копеек. Компот или кофе, все равно, двадцать две копейки. Хлеб – бесплатно.

– Вы спасли меня, – прочувствованно сказал Мориц.

– Не стоит благодарнОсти, – ответила официантка, неторопливо записывая заказ в крошечный блокнотик. – Пан дачнук?

– Я – новый житель, – гордо сообщил Мориц. – Приехал сюда работать.

Женщина улыбнулась, показав два железных зуба.

– Сейчас принесу покушать. Но вам лучше поберечь деньги. Вы не получите ни гроша до пятого числа. Для вас не будут делать исключение.

Мясо «Рассвет» оказалось мягким, кофе – крепким. Бесплатный хлеб Мориц завернул в салфетку и сунул в карман.

В великолепном расположении духа он выбрался на солнцепек из прохлады ресторанного зала. Из маленькой боковой дверцы, которая, видимо, была служебным входом в ресторан, выползла древняя бабка с огромной, битком набитой сумкой и, пригибаясь к земле, зашаркала прочь вверх по улице. В два прыжка Мориц догнал догнал и спросил:

– Бабушка, где здесь улица Партизана Отченашека, дом один?

Она с трудом подняла к нему коричневое, изрезанное морщинами лицо с неправдоподобно ясными голубыми глазами.

– Ась? – переспросила бабка.

– Партизана, говорю, Отченашека улица! – крикнул Мориц. – Дом один.

Она закивала и зашамкала. Потом, видя, что ее не понимают, махнула рукой и показала подбородком.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.