Несчастная закрыла глаза и, предавшись на волю Господню, вывернула свою ношу из подола на мостовую. И – о чудо! – это оказались действительно розы. Так, дети мои, истинная вера творит чудеса.

Христианские узники, впрочем, были ужасно разочарованы: они рассчитывали закусить, а тут какие-то растения с колючками…

«Жития святых в изложении отца Тука, как правило, грешат неточностями», – думал Хелот, поднимаясь вслед за Греттиром по лестнице и крепко держа пленника за руку, чтобы тот не сбежал.

Они вошли в большую комнату со сводами, где по стенам стояли кресла с высокими прямыми спинками, а посередине красовался гигантский стол. Хелот снял со стены факел и зажег три свечи в массивных подсвечниках. Греттир, не желавший, чтобы прислуга знала о случившемся, сам подал на стол остатки дневной трапезы.

Хелот толкнул мальчика, и тот плюхнулся в кресло, где и остался сидеть, вызывающе болтая ногами. Однако за едой потянуться не решался. Греттир сказал, впервые за все это время обращаясь непосредственно к пленнику:

– Угощайся, мальчик.

Рыжий покосился на Хелота, видимо признавая в нем хозяина. Хелот кивнул ему и сказал с набитым ртом:

– Лопай, хромоножка.

Тотчас грязные пальцы вцепились сразу в два самых жирных куска мяса, и только хрящи затрещали под напором добротных англосаксонских челюстей. Оба рыцаря прыснули. Мальчишка жевал и что-то, видимо, обдумывал. Желая подразнить его, Хелот сказал:

– Поспеши, приговоренный. Это твой последний ужин.

Его удивило, что истребитель королевских зайцев сразу ему поверил. Из синих глаз потекли настоящие слезы. Видно, паренек уже начинал надеяться.

Греттир бросил на старшего друга укоризненный взгляд. Но Хелот был беспощаден. Он плеснул плачущему мальчику в лицо остатки вина.

– Прекрати реветь, – сердито сказал он. Длинный язык мгновенно слизал сладкие капли с губ и щек. Затем последовал горестный вздох.

– Ну, в чем дело? – осведомился Хелот. – Почему ты плачешь, Робин? Только что ты был полон готовности бросить вызов всему ноттингамскому рыцарству. А теперь… неужели тебе страшно?

Мальчик кивнул.

– Не бойся, – утешил его Хелот, – Англия вполне христианская страна, не Испания какая-нибудь. А вот древние римляне – те вообще стаскивали осужденных в пропасть крючьями. Подцепят за подмышки, еще кусок руки оторвут, если неосторожно. У них был такой закон, – разглагольствовал Хелот, во зло используя прочитанного в том же монастыре Светония, – девственниц казнить запрещалось. И если случайно попадалась таковая, ее растлевали, а потом уже…

– Перестаньте мучить человека, – сердито перебил его Греттир.

– Что-о? – возмутился Хелот. – От кого я это слышу? Кто меня только что уверял, будто они не люди, а настоящее зверье?

– Дурак какой-нибудь, – не моргнув глазом, ответил Греттир. – А ты успокойся, дубина.

Мальчик даже поперхнулся и недоверчиво уставился на Греттира, сбитый с толку. А тот продолжал:

– Завтра утром, как только откроют ворота, ты вместе с рыцарем Ордена Храма…

– Отправишься к Гробу Господню, – заключил Хелот, допивая вино. Он страшно веселился. «Какой я молодец, – думал он, – как удачно все складывается».

Мальчик переводил глаза с одного рыцаря на другого.

– Значит, вы отпускаете меня? Я свободен?

– Никто тебя не отпускает, но ты свободен… будешь завтра.

– Вы шутите?

Рыжий вскочил и бросился к двери. Хелот успел схватить его за руку.

– Ну-ка, сядь! – властно сказал он. – Никто тебя не собирается вешать, мог бы уже понять. Шериф об этом, разумеется, еще не ведает…

– Но ведь вы… но почему Орден Храма…

– Орден Храма тут ни при чем. Знаком ли тебе Робин из Локсли, лесной стрелок?

– Ищете Локсли, – кивнул мальчик. – Нет уж, пусть меня лучше повесят. Я вам ни слова не скажу.

Хелот вздохнул:

– Обещай по крайней мере молчать, когда мы поедем через ворота.

В наступившей тишине все трое услышали адский скрежет опускаемого моста через ров у ворот святой Цецилии.

– Пора, – сказал Хелот. Он сжал Греттиру руки. – До встречи. Помни: если у тебя случится беда, я найду способ выручить тебя.

Греттир недоверчиво улыбнулся.

Они спустились во двор. Хелот вскочил на коня, мальчишка пристроился за его спиной, и оба вскоре исчезли за поворотом. Стражники пропустили их, даже не потрудившись рассмотреть повнимательнее. С тамплиерами вообще старались не связываться. К тому же пропажу узника, судя по всему, еще не обнаружили – чисто английское разгильдяйство.

Утро было ясное, росистое. Хелот свернул с большой дороги на проселочную – и очень вовремя. Через несколько минут он увидел отряд человек в сорок. Над головами воинственно вздымались копья, вилы и косы. Хелот обернулся к мальчишке.

– Видишь, что ты наделал, браконьер? – сказал он. – Лесные стрелки идут на штурм города, чтобы спасти тебя от неминуемой гибели.

Он остановил коня. Из толпы вышел Локсли. Сын вдовы соскочил на землю и кинулся Робину на шею. Стрелки смотрели на эту трогательную сцену и тихо ухмылялись.

– Хорош! – сердито сказал Робин Гуд. – А теперь быстро беги в деревню, успокой свою мать. И сразу же к нам. Скоро тебя начнут ловить по всему лесу. Только вряд ли у них это получится.

Сверкнули грязные пятки, и мальчишка исчез. Хелот лениво слез с седла.

– Зачем ты послал мальчика в деревню, Локсли? Туда мог сбегать кто-нибудь другой, кого не ищут.

– Во-первых, всех нас ищут. А во-вторых, другому мать не поверит.

Тут Хелоту показалось, что на его плечо упало тяжелое полено. Это Малютка Джон ласковым похлопыванием выражал свое отношение к случившемуся.

– Снимай эти рыцарские тряпки, дружище, – прогудел он, распространяя запах пива. – И давайте отпразднуем боевое крещение отличного парня из Лангедока!

– Беглого монаха, – вставил отец Тук, который весьма ревниво относился к чести мундира.

Хелот ощутил прилив счастья. Он понял, что ему дороги эти простые бородатые физиономии. Особенно теперь, когда они улыбаются ему. И тот, что собирался зарезать Хелота в самый первый день, тоже смотрел на него ясными глазами. Хелот увидел, что почти все зубы у него выбиты.

Вдруг Хелот помрачнел.

Робин, с любопытством наблюдавший за ним, заметил это и тихонько спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Да. Какой я идиот!.. Кинжал…

– Какой еще кинжал?

– Я оставил свой кинжал между лопаток стражника. Теперь они догадаются обо всем…

– Вот уж точно, – согласился Робин и вдруг захохотал так, что слезы брызнули у него из глаз. – А ты хоть знаешь, что это был за кинжал?

Хелот уставился на него в недоумении.

– Мы отобрали его у сэра Гая Гисборна, – пояснил Робин, вытирая слезы. – Во время его последней экспедиции в лес.

В Шервудский лес пришла осень. В воздухе постоянно дрожала взвесь не то дождя, не то тумана. Но несмотря на то что небо окутала мгла, в лесу было светло – печальным, тихим, упорным светом сияли под ногами опавшие листья.

Кое-кто из стрелков уже подыскал себе для зимовки место в деревне. Остальные кое-как устроились в лесу. Хелот нашел уютную пещеру, которую местные жители именовали Кривой Норой. Она обладала целым рядом неоспоримых преимуществ, одним из которых было расположение: прямо у входа в Нору начинался густой малинник.

Свое логово Хелот обустраивал сам и втайне очень гордился им. Стрелки снисходительно посмеивались над его причудами, но Хелот полагал, что образованному человеку необходимо уединение, и переубедить его не удавалось.

Неожиданную поддержку он обрел в лице отца Тука. Духовный наставник лесных грабителей упорно продолжал считать бывшего рыцаря чем-то вроде беглого монаха, и потому делом чести для него стало вступаться за товарища по классу. «Уж коли кто к келье сызмальства привык, – многозначительно говорил отец Тук, – того вповалку спать не приучишь. А наш Хелот, по всему видать, воспитывался в суровом уставе…» Хелот устал с ним спорить, и поэтому отец Тук беспрепятственно распространял небылицы о строгом монастырском воспитании нового стрелка. Многие верили.