Он всплывал к свету сквозь толщу воды медленно, нехотя, как воздушный шар, подцепленный к тяжелому грузу; шаром была голова, а грузом тело. Вокруг становилось все светлей, тьма отступала, в темно-зеленой водной толще появились золотые прожилки и хороводы искр, холодные глубины остались внизу; потеплело. И наконец наступил момент, когда он вынырнул на поверхность океана беспамятства, не сразу осознав, что лежит на мягкой кровати под легчайшим пуховым покрывалом.

Не открывая глаз, он оценил обстановку и понял, что находится в знаменитом бункере Железовского, в одной из комнат отдыха. Кто-то наблюдал за ним, сурово и пристально, пока не выяснилось, что это медицинский инк. В соседнем помещении под аккомпанемент музыки спорили двое. Как только Ставр попытался определить личность спорщиков, один из них тут же прервал речь и появился у постели больного. Это была Видана.

«Очнулся, эрм? Слава Богу! Как самочувствие?»

В насмешливом тоне девушки проскользнули радостно-тревожные нотки, и стало понятно, что она беспокоится о состоянии Панкратова и одновременно сердится на себя за эти чувства.

Ставр открыл глаза и невольно окинул девушку взглядом; одета она была не в обычный уник, а в платье по моде «интим-момент», больше открывающее, чем маскирующее фигуру.

«Ну, как наш больной?» – вошел в комнату собеседник Виданы, отец Ставра. Вот его-то уж он встретить здесь не чаял и обрадовался по-настоящему.

«Живой, – сердито ответствовала Видана, тонко почувствовав перемену в настроении безопасника. – Ни одной скромной мысли, ни слова благодарности за уход, ни одного комплимента! Ухаживай тут за ним…»

«А я не просил».

«Жаль, что я согласилась остаться». – Видана выбежала из комнаты.

«Что это с тобой? – спросил Прохор, внимательно глянув в глаза сына. – Зачем грубишь девочке? Она ведь действительно провела возле твоей постели двое суток».

Ставр помолчал.

«Когда с ней говоришь строже, она лучше соображает, держит себя в форме».

«Вообще-то в таком тоне разговаривать с девушками не стоит, а тем более на грани фола. В какой-то момент она просто перестанет воспринимать тебя всерьез, ты станешь ей неинтересен. И ради Бога – не груби! Если бы я хоть раз пошутил в таком тоне с матерью, сын у меня вряд ли бы появился».

Ставр хмуро улыбнулся.

«Ладно, па, я постараюсь. Может быть, ты прав. Какие новости в мире? Неужели я провалялся без памяти двое суток? Хорош эрм!»

«Пси-удар был слишком мощным, таким мощным, что сгорел даже твой «защитник», приняв на себя часть разряда».

«Постой, ты о чем? Неужели… Фил?! Филипп-Филиппок, вечный надоеда… погиб смертью храбрых. – Ставр расчувствовался. – Зачем я его с собой взял! А что с Мигелем?»

«Мигель тоже получил нокдаун, но благодаря опыту перенес его легче и уже работает. Хвалил тебя. Сказал, что, если понадобится, снова пойдет с тобой в разведку».

Ставр порозовел, отвернулся. Потом поднялся на ноги, нашел в нише свой уник и стал одеваться, не обращая внимания на реакцию медицинского инка, приказывающего больному немедленно лечь и принять укрепляющее.

«Укрепляющее ты все же прими, – посоветовал Прохор. – А я пока перескажу новости, по большей части невеселые. База ФАГа, вернее, запасной командный пункт – по терминологии Грехова, – из Фаэтона исчезла…»

«Грехов объявился?» – поднял голову Ставр.

«Не перебивай. Грехов спас вас обоих. Именно по его подсказке мы вышли на Леонида Жученка, который не устоял под натиском и сообщил код метро базы. Еранцев, к сожалению, ускользнул и уже после всех событий сформулировал приказ: «Интраморф Ставр Панкратов обвиняется в терроризме и подлежит задержанию любыми средствами». Так что ты теперь во всемирном розыске. И никто, а тем более люди-нормалы, не станут разбираться, прав ты или нет».

Ставр, надевающий туфли, сел на кровать, присвистнул.

«Круто!»

«Боится тебя Еранцев, мальчик. Но твоя беда не самая главная. Интраморфы уволены со всех постов, кроме, пожалуй, отдела безопасности, да и то лишь потому, что эмиссар считает Мальгрива, да Сильву и кое-кого еще своими помощниками, а твоего деда Ратибора держит в качестве прикрытия. Велизар вынужден был подать в отставку, и, хотя отставка не принята на Соборе, исполняет обязанности архонта Всевече его третий заместитель, ученый-глобалист Арсений Исаев. По оценке Велизара, подверглось глубокому зомбированию не менее пятидесяти процентов властных структур, что, естественно, будет способствовать блокированию всех разумных решений, направленных на выход из кризиса, и прохождению законов, выгодных ФАГу».

Ставр выпил предложенный медкомплексом стакан тоника и снова сел. Лицо его было неподвижно, однако Прохор чувствовал, что в душе сына бушует буря.

«Это все, что касается социума. Жить на Земле стало сложно, и паранормы снова потянулись в космос. Покинуло Систему еще не менее миллиона человек, то есть почти половина всех инакоживущих, и процесс не останавливается. Хорошо еще, что нас не отстреливают, как зайцев.

Теперь о внешних событиях.

Тартар решил проблему нагуаля, хотя и по-своему, то есть стряхнул его с себя или, вернее, себя с него. Роиды тоже повторили этот маневр, что сделать им было легче. Несомненно, их действия не решили проблемы в корне, а значит, и они не знают, что делать. Во всяком случае, повторять опыт Степы Погорилого никто не решился, а слуги ФАГа еще не дошли до этого, иначе уже попробовали бы взорвать нагуали таким манером. Кстати, Артур Левашов, – Прохор помолчал, прислушиваясь к чему-то, – исчез».

«Убит?!»

«Нет, просто пропал без вести. Обойма прикрытия констатировала исчезновение когга начальника погранотряда во время встречи с одним из роидов конвоя. Левашов готовил эксперимент, втайне от всех, разумеется, и, дождавшись возвращения одного из чужанских конвоев, торпедировавших нагуаль, отправил свою машину на замыкающего роида. И исчез!»

У Ставра загорелись глаза.

«Это означает одно: Артур нашел решение! Он теперь там, внутри роида!»

«Ты думаешь? Мы тоже надеемся, что это так. Роид вернулся домой как ни в чем не бывало и ведет себя спокойно, ни в какие конвои больше не встревает. Мигель в связи с этим хочет встретиться с тобой, он тоже занимался изучением континуума чужан и подошел к решению достаточно близко».

«Нам надо было объединиться, а не решать задачу порознь. Но если Артур смог… ах, черт побери, где же он увидел решение сингулярной точки? Какую калибровочную метрику применил?.. Дальше, дальше, отец!»

«А что дальше? Все. Нагуали продолжают расти, разбрасывая во все стороны свои иглы-нити, которые, соединяясь, образуют странные объемные паутинные поля, сквозь них не может пробраться даже мышь. Рост вакуумных флуктуаций возле нагуалей приводит к удивительным эффектам, вакуум «шатается», «кипит» и «вздрагивает». К чему это может привести, может сказать только Господь… или Ян Тот. Кстати, Грехов посоветовал тебе с ним встретиться».

Ставр очнулся, недоверчиво взглянул на отца.

«Ян не пожелал разговаривать даже с Баренцем… да и кто знает, где он живет? Я, например, не знаю».

«Я тоже не знаю, но, думаю, друзья Габриэля тебе подскажут. Слетай к нему домой и поговори с Диего. И вот еще что. Мы собираем экспедицию на поиски серых призраков, Сеятелей то бишь, возможно, ты войдешь в ее состав».

«Эту мысль вам тоже подсказал Грехов?»

«Ты имеешь что-нибудь против? Нет, эту мысль высказала Забава Боянова, бабка Виданы, будучи уверенной, что Грехов поможет. Ситуация складывается так, что без помощи извне нам не обойтись».