Еще несколько тварей высунули носы. Бат трижды выстрелил и трижды попал, снес головы. Так вам, знайте с кем связались. Один с пурхающим звуком попытался взопрыгнуть на крышу, но сорвался и полез в окно. Успел просунуться наполовину.

Мертвая голова смотрела слепыми огромными глазами, а челюсть продолжала шевелиться. Из шеи вытекало что-то желтое.

Кто-то зашевелися на втором этаже. Туда вела узкая лесенка, которая заканчивалась дверью. Бат запер дверь и стал ждать. Да, на второй этаж они точно проникли, но дверь им не выбить. А здесь не так уж сложно обороняться. Лишь бы хватило патронов. Интересно, где здесь включается свет? – подумал он и смахнул с плеча настоящего маленького кузнечика. Маленький кузнечик был примерно с большой палец по величине и толщине.

Человек-кузнечик понюхал стену и осторожно передвинулся подальше от окна.

Не ровен час, попадет. Ах, как вкусно пахнет свежее мясо! Он обернулся: кто-то по глупости полез в окно и сейчас висел в раме, дергая лапами. Человек-кузнечик аккуратно подполз, пригибаясь насколько возможно, и оттяпал большой кусок ноги.

Уууу, как хочется еще! Он откусил еще кусок и снова отполз от окна.

Подвал. В таких домах всегда есть подвал. Лететь через чердак или через второй этаж бесполезно – человек может закрыться, а вот подвал – это другое дело. Человек-кузнечик стал рыть землю передними лапами, очень похожими на человеческие. Грунт был мягким, песчаным.

Сверху свалился еще один и упал на спину. Человек-кузнечик, не раздумывая, вцепился конкуренту в горло. Утолив голод, он осмотрелся. Дюжина кузнечиков рыла подкопы в подвал сразу со всех сторон. Если человек умен, то он заметит это, высунется из окна и начнет стрелять. Если у него еще есть чем стрелять. К счастью, становится темнее.

Человек-кузнечик уже закопался так, что были видны только задние лапы.

Бат снова вызвал корабль.

На этот раз ответил Орвелл.

– Как ты там?

– Плохо, но пока держусь. Здесь целая туча кузнечиков.

– При чем здесь кузнечики?

– Это не те кузнечики. Эти каждый по семь центнеров весом, не меньше. Я сейчас в домике в лесу. Я уже пристрелил десяток. Они пробрались на второй этаж, но я закрылся. Патроны у меня пока есть.

– Зачем ты ушел?

– Жить всем хочется. Что вы собирались со мной сделать?

– Ничего.

– Так я и поверил! Ничего! Если ничего, тогда присылайте подмогу.

– Хорошо, – ответил Орвелл, – но вначале отдай меч.

– Что отдать?

– Реликтовый меч. Все знают, что он у тебя.

– А, вот в чем дело. Тогда ……… вы получите свой меч! Слышите, …….! Он дважды выругался и вдруг почувстововал, как онемели ноги. Он попробовал встать и свалился. Это что-то с моим позвоночником, – подумал он, – не может быть, чтобы это было серьезно. Я ведь совершенно здоров и всегда был здоров.

Он снова смахнул маленького кузнечика с плеча. До чего навязчивы могут быть эти твари. Он подтянулся на руках и сел в кресло. Что бы это ни было, а я не сдамся. Пересидел какой-то нерв, так бывает. Со мной просто не может ничего случиться. Я еще слишком молод, чтобы умереть. Становится совсем темно. Где же у них включается свет?

Человек-кузнечик провалился в подвал. Подвал был глубоким и кузнечик больно ударился усиками. В подвалах часто хранят что-нибудь вкусненькое. Хорошо, что я провалился первым. На верх выходить пока не стоит. Пусть стемнеет. Все нужно делать по порядку. Но как вкусно треснет его голова… Он продвигался, ощупывая предметы усиками. Что в этой банке? Фу, надо же, машинное масло. А здесь? Вот, здесь что-то пахучее. А вот целая бочка с салом.

Он прислушался. Еще несколько минут и остальные тоже будут здесь. Нужно есть сало, пока никого нет. Он перевернул бочку и вытащил несколько больших кусков. Зачем они его так солят? Еще один влез. Еще минута и будет полный подвал. Впрочем, я уже наелся, – подумал человек-кузнечик, – пускай теперь другие повоюют.

За окнами стало совсем темно и даже было бы мирно (как всегда становится мирно в душе ясными приморскими вечерами), если бы не сухой хрус и передвижение уже невидимых грузных тел: одни кузнечики поедали, заедали или доедали других, убитых или изувеченных. И поедавшие и поедаемые действовали молча. Патронов уже не осталось, но никто и не рвался в окна – слишком много дармовой еды валялось в пыли, под контурной чернотой ненастоящих сосен. Несколько кузнечиков пытались прогрызть потолок, но безуспешно.

Бат сполз с тяжелого кресла и передвигался по комнате на руках, как парализованный. Ноги полностью потеряли чувствительность. Кажется одна сильно порезана куском стекла, но в темноте этого не видно. Надо бы дотянуться и посмотреть, слишком сильный запах крови. Вообще-то все запахи стали сильнее. А света здесь нет, ведь город мертв, а значит, мертвы все его системы, обеспечивавшие еще недавно снабжение дачных домиков. До утра, пожалуй, не продержаться. Нужно вызывать помощь. Как сильно пахнут эти тела, и каждый пахнет по-своему…

Он снова включил связь.

– Я требую помощи. Если вы не вытащите меня отсюда через десять минут……… (он снова выругался), то я использую меч. Я разнесу всю эту планету!

Он выругался снова и продолжал ругаться в микрофон.

Если они поймаются на этот блеф, значит, они и в самом деле верят, что меч у меня. Но тогда где же он на самом деле?

На Хлопушке согласились. Они пришлют второй Зонтик. Поскорее бы. Что же это с ногами? Темнота становится прозрачнее. Прозрачнее и ярче. Вот это кресло, оно было уже совсем невидимо, сейчас оно кажется синим. А оно было серым. Что со мной происходит? Как трудно связываются мысли… Тушками набитых ушей настроны в ровно пополам – я говорю вслух? что за чушь я несу? То же самое было с Коре. Что случилось с ним после этого? Нужно вызвать Хлопушку…

– Это опять я.

– Зонтик уже вышел. Подождешь несколько минут.

– Я не могу ждать. Слушайте. Я заболел. Небесной шторой завешен парта-парагенез исторической морали суждений. Вначали от-отнялись ноги. Потом – несворот кашалотовый перьев нсколько зубудлыжнопроклятой дейстительности ввертье мне. Потом я стал видеть в в в в в темноте. Я сейчас выключусь. Это то же самое, что с Ко-коре. Слышите, то же самое! Приезжайте и изучайте!

Радуйтесь на здоровье! Но Коре не умер, он вернется! я тоже вернусь!

Слышите, я вернусь! и я каждому… Такие красивые цвета. Мне трудно говорить. Язык вырос.

Он встал на ноги. Теперь не разгибалась спина.

– Алло, мы слушаем…

Голос стал тихнуть и погружаться в спокойное безразличие. Я хочу есть, – подумал Бат. Есть в этом доме что-нибудь поесть?

Человек-кузнечик перегрыз балку и пол в комнате просел. Он приподнял лбом несколько половиц и попробовал просунуть плечи. К этому времени кто-то уже прогрыз потолок и в дырку одно за другим сваливались темные тяжелые тела.

Челоыек-кузнечик напрягся и вылез в комнату первого этажа. Здесь уже немало своих. Ага, пятеро. Вот и шестой. Здоровый какой, надо держаться подальше. Не надо меня трогать, пожалуйста, мне ничего не нужно. Я же маленький и слабый.

Чужой человек-кузнечик неловко прыгнул и вцепился в плечо. Кусок плеча был вырван с хрустом. А куда же делся человек? – подумал кузнечик в последний момент. Потом ему откусили голову. Ночной пир только разгорался.

Второй Зонтик подошел к поляне совсем близко и остановился. Приборы не фиксировали присутствия человека. Бата здесь не было. Зато были полчища кузнечиков, пожирающих друг друга. Зонтик, не включая освещения, работал всеми своими анализаторами, собирая информацию. Средний вес: шестьсот тридцать килограмм. Двуполы. Половые признаки не выражены. Всеядны. Высота прыжка – шесть метров. Длина прыжка – четырнадцать метров. Зубы располагаются рядами, как у акул.

Зонтик сформировал объемное изображение и повесил его внутри себя, предварительно ярко раскрасив.