– Не хочу говорить вам слова сочувствия, они всегда фальшивы. Просто знайте: я вас понимаю. Вас как зовут?

– Антонина. Тоня.

– Так вот, Антонина. В рассказанной вами истории не хватает многих элементов, чтобы я мог позволить себе что-то сказать. Прежде всего: есть в бизнесе вашего Кирилла криминал или нет? Это, согласитесь, многое меняет… На вашем месте я бы постарался понять это в первую очередь. И бежать от него поскорее, если что.

– Я люблю его, – сказала Тоня. – Если у него беда, я не хочу бросать его.

– Вы редкий человек, Антонина. Снимаю шляпу…

– Да почему… – смутилась Тоня. – Это нормально…

– Нормально? Вы преувеличиваете, Антонина… Знаете что? Запишите мой телефон. Николай Сергеевич. Если вам захочется посоветоваться или просто выговориться – я всегда к вашим услугам… Я писатель. Фамилию называть не стану, это лишнее. Но мне, так сказать, по роду деятельности положено понимать человеческие души…

Тоня простилась с Писателем с благодарностью. Это был первый за все время мужчина, который не пытался ее купить, – то ли на деньги, то ли на славу… А просто выслушал и посочувствовал. И ей стало легче на душе. Номер телефона Писателя лежал в кармане и грел ее.

Стойкая девочка. Даже на «замминистра» не клюнула! А ведь для нее это было способом подняться наверх и одновременно уйти от проблем! Да не просто проблем – она действительно страдала. Он видел, какая тонкая, изысканная горечь залегла в складках ее губ, какая тайная печаль угнездилось в уголках ее глаз! Так почему же она…

Хотя, понятно. Конечно, самопожертвование. Возвышенная и ложная идея – ложная, как все возвышенные идеи. Зато как приятно, как лестно считать себя благородной и добродетельной! То-то она себя в зеркале так придирчиво изучала, так строго вопрошала свое отражение: не отклонилась ли она от праведного пути?! Ха-ха, до чего же люди примитивны!

Ну, ничего, эта игра в благородство у нее быстро закончится. Надо только понять, где он промахнулся: недостаточно разочаровал ее? Или не тех мужчин подсылал?

Может, ей парня попроще найти? Простого парня с нежными глазами… Надо будет попробовать.

…Несмотря на смены кафе, поползновения со стороны мужского пола не прекратились, и дело кончилось тем, что Тоня стала брать с собой бутерброды и термос с кофе на работу.

Бутерброды с термосом, однако, не спасли. С ней заигрывали на улице, в метро. Тоня шла с непроницаемым лицом, не поворачивая головы на всякие идиотские восклицания. Наверняка это в ней что-то появилось такое… Что-то не то… Это трещина в отношениях с Кириллом, без сомнения… Или у нее уже мания? По правде говоря, с тех пор, как она столь волшебно преобразилась, мужского внимания ей было не занимать… Может, она просто раньше меньше замечала? А сейчас, после всех этих приставаний в кафе…

Тоня так задумалась, что налетела на какого-то парня. Или он на нее налетел?

Парень извинился, отстранился, спросил, не ушиблась ли. Тоня помотала головой: она попала лбом ему в грудь, так что ничего страшного, шишки не будет. Парень заинтересованно рассматривал ее несколько мгновений, и Тоня уже приготовилась к очередному «давайте познакомимся», – как вдруг он широко улыбнулся, еще раз извинился и пошел себе восвояси.

Уф – отлегло от сердца. Не все мужчины посходили с ума! К тому же улыбка у парня была приятная, простая, искренняя. У таких, как он, не бывает задних мыслей.

Спустя два дня кто-то притормозил рядом с тротуаром, по которому она шла, дверца белой машины открылась, и тот самый парень окликнул ее. Предложил подвезти домой «за нанесенный ущерб».

Тоня колебалась, но его широкая улыбка располагала. И она села в машину.

Женя – его звали Женя – попрощался с ней у подъезда и уехал, не спросив телефона и не пытаясь назначить ей свидание.

И Тоня неожиданно почувствовала легкий укол сожаления…

Еще через несколько дней белая машина вновь притормозила у тротуара.

– Мы с вами выходим с работы в одно и то же время, – улыбнулся Женя. – Я вон в том здании работаю. А вы где?

– В этом, – указала Тоня.

– Подвезти вас?

– Скажите, а вы тут случайно оказались? Или меня ждали?

– Да нет же, я ведь сказал: мы примерно в одно и то же время выходим из офисов. Вот и все.

Тоня села в машину. По дороге Женя смешил ее анекдотами, и Тоня неожиданно подумала о том, что на самом деле они с Кириллом не пара. Он для нее слишком сложен. Он постоянно чего-то требует от Тони. Ее жизнь за последнее время стала чередой испытаний и экзаменов… С зачетами и неудами. На самом деле, ей бы парня попроще, вроде этого Жени… Да, он не научил бы ее ничему, но он бы бесхитростно любил ее без всяких премудростей и загадок…

Женя притормозил у ее подъезда.

– Приехали, – прокомментировал он. – Тоня, вы мне нравитесь. Если вы не против, то давайте сходим…

– Я против, – грустно улыбнулась Тоня. – Я люблю другого человека.

«Пара они или нет, – думала Тоня, – но выбор уже сделан, и теперь Кирилл родной. А родных не бросают. Тем более в беде».

Женя заметно расстроился.

– Ну что ж… Если вдруг у вас возникнет желание меня увидеть, вы знаете, где я работаю!

Он одарил ее на прощание своей щедрой улыбкой и уехал. А у Тони сжалось сердце при мысли о том, что она сейчас войдет в квартиру и застанет там пьяного Кирилла…

…Уж не хочешь ли ты доказать мне, Антония, что я ошибаюсь? Что «возвышенные» идеи чего-то стоят? Что это не ханжество и лицемерие, навязанные убогой моралью?!

Нет, милая, если ты все еще сопротивляешься, все еще цепляешься за добродетель, то только потому, что не дошла до настоящего отчаяния!

Но ничего, скоро ты выступишь в новой роли. Я тебя долго к ней готовил и теперь сгораю от нетерпения, милая… Уверен, что ты окажешься на высоте и снова подаришь мне великолепный букет ощущений!

Когда Тоня вернулась домой, Кирилл говорил по телефону. Завидев ее, он мгновенно распрощался с собеседником. Такое случалось уже не первый раз, но раньше Тоня относила этот жест на счет его желания поскорее обнять ее. Однако Кирилл, с тех пор как запил, больше не обнимал ее…

И у нее неожиданно возникло чувство, что он что-то скрывал от нее. Что он нарочно оборвал разговор, чтобы Тоня его не услышала. Он стоял к ней спиной, и в спине чувствовалось напряжение.

– Кирилл?

Он неохотно повернулся.

– С кем ты говорил?

Его лицо вдруг расползлось и сделалось пьяным.

– Жрать хочу, – сказал он.

– С кем ты говорил?

– Ссс… – Он икнул. – Ссс сссестрой.

– У тебя есть сестра?

Кирилл словно пьянел на глазах. Лицо становилось все бессмысленнее.

– А чттто, не имею права?

– Пойди умойся. И переоденься. А я приготовлю тебе поесть.

…Она возилась на кухне, руки привычно что-то чистили, мыли, резали, а в мозгу в это время свербела странная мысль, от которой ей было почти физически больно: Кирилл, на самом деле, не был пьян!

Тоня не хотела верить собственным ощущениям, но они упрямо твердили: он не был пьян! Он изображал пьяного. Его запой продолжался уже пару недель, и она ни разу не усомнилась в его «всамделишности». Но сегодня проскочила лишняя секунда, образовался маленький зазор времени, в котором стало заметно, как надевается маска пьянчуги на совершенно трезвое лицо…

Зачем???

Только сегодня или все эти две недели?!

Улучив момент, она сделала ревизию всех мест на кухне, включая мусорное ведро, где могли бы находиться бутылки из-под алкоголя. Нигде не было ни одной.

Это еще ничего не значит. В гостиной имелся бар, с зеркалами и подсветкой. Тоня заглянула и туда. Она не помнила с точностью, что в нем находилось раньше, но глаз ее не удивился внутрибарному пейзажу: бутыль с виски полна плюс-минус наполовину, как и месяц назад; джин стоял запечатанным; какие-то ликеры тоже. Бутылка «Порто» опустошена на четверть, – но это Тоня сама выпила, она любила настоящий «Порто»… Иными словами, даже если здесь чего-то не хватало, то отнюдь не в той пропорции, которая позволяла бы Кириллу напиваться до бесчувствия.