– Вам все принесут в ближайшее время, – пообещал Варшавский. – Тем более, ничего особенного вы не просите.

– А размеры? – спросил я.

– Размеры ваши нам отлично известны, – объявил профессор. – И впредь, если будут какие-то бытовые проблемы, приглашайте, пожалуйста, коменданта. Меня вызывайте в случае ухудшения здоровья и навязчивых идей…

Профессор тонко дал понять, что всякой ерундой он заниматься не склонен. Обиделся, наверное. Ну и ладно. Нужно было представить мне сразу весь персонал. А Инна, понятное дело, вопрос с одеждой решить не могла.

Не прошло и получаса, как в коридоре послышались шаркающие шаги. Я сел на кровать и с интересом посмотрел на вошедшую.

– Одежу вам принесла, – объявила женщина лет семидесяти в синем халате. – Вот оно как, значит. Меряйте, если что не по нраву – обратно пришлете. Позовете Нину, я и приду.

– Спасибо, Нина. Вы комендантом здесь будете?

– Уборщица я, – ответила женщина. – Комендант в отъезде на два дня, мне ключи оставил. Что убрать надо будет – тоже меня зовите. Из деревни я, с севера. Приятно на такого человека, как вы, посмотреть. Да…

– И мне на вас посмотреть приятно, – улыбнулся я. – Только чем же я вам понравился? Мы ведь незнакомы еще.

– Обращением, – довольно улыбнулась женщина. Старого обращения теперь и не встретишь, разве что в деревнях. Да и ели вон – костей и корок на пол не бросали, жир изо рта на скатерть не тек. Редкость по нынешним временам…

Я слегка удивился, что хороший тон заключается уже в том, что не бросают корок на пол, но решил, что пожилая женщина слегка преувеличивает.

– Еще раз спасибо, – поблагодарил я ее.

Пакет с одеждой я унес в пустую комнату. Переодеваться на виду у дежурного, следящего за пациентами во все глаза, не хотелось.

Варшавский не поскупился. Он прислал мне синие и темно-зеленые джинсы очень приличного качества. Три рубашки – в синюю, зеленую и бежевую клетку, два свитера – один тонкий, золотистый, другой потеплее, синий. И вполне приличные черные туфли. В отдельном мешочке лежали носки и трусы.

Этикетки на одежде ни о чем мне не говорили. Таких фирм я не знал. Но странного в этом ничего не было. Мало ли какая одежда есть в мире!

Я оделся, отдав предпочтение зелено-золотым тонам. Расчесался. И остался собой доволен. Внутренний голос, однако, тут же оборвал самодовольные нотки моего бодрствующего сознания:

– Попал неизвестно куда, а радуешься приличным тряпкам! Думай, что с тобой происходит!

Но думалось не очень хорошо. Я включил телевизор.

По программе «Природа» показывали крокодила, подстерегающего жертву в мутной воде. Крокодил лежал, подобно заиленному бревну. Камера ездила вокруг, рептилия лениво косила глазом в объектив. Жертва долго не появлялись, и крокодил, наверное, размышлял – не схватить ли ему оператора.

На канале с художественными фильмами шел ковбойский фильм. Пышногрудые девушки, танцующие в салуне, были весьма привлекательны. Я посмотрел на них и загрустил. Вспомнил об Инне – надо же, каких симпатичных медсестер держат в этом странном санатории! И Инна появилась, катя перед собой столик с обедом.

Увидев меня, девушка сделала шаг назад и широко открыла глаза.

– Что случилось? – спросил я.

– Ничего… – Она потупилась. – Я принесла обед.

И все-таки что-то было не так. Иначе почему она от меня шарахнулась?

Обед был еще лучше завтрака. Бутылка красного вина, селедочница с разделанной селедкой, картофельное пюре с отбивной, овощной салат, несколько кусков сыра, поджаренный хлеб.

– Не составишь мне компанию? – спросил я.

– Что вы, что вы! – Девушка густо покраснела. – Кушайте!

– Покушать-то я покушаю, а вот пить одному – это алкоголизм. Только не нужно говорить, что на работе нельзя!

– Нельзя. – Инна снова уставилась в пол.

– А мне нельзя одному.

– Желание гостя – высший приоритет, – выдала вдруг девушка. – Но здесь только один бокал!

– Не беда. В ванной я видел стакан, – заметил я.

Девушка сорвалась было за ним, но я усадил ее на стул и принес посуду сам. Налил вина, быстро отложил на тарелку с сыром несколько кусочков селедки, кусочек мяса, немного зелени и пододвинул Инне.

– За твое здоровье, – предложил я. – Потому что мне, как я понял, уже ничего не грозит.

Я поднялся, собираясь выпить, и тут девушка попыталась тоже вскочить на ноги.

– За женщин пьют стоя, – объяснил я. – Они при этом сидят.

Инна приосанилась и посмотрела мне в глаза, подняв бокал. Я улыбнулся и выпил свой бокал до дна. Девушка с аппетитом пригубила вино, попробовала сыра, закусила селедкой. Скорее всего, она еще не обедала.

– Как все вкусно! – воскликнула она. – А вина такого я вообще ни разу в жизни не пробовала.

– По-моему, обычное красное вино, – удивился я. – Впрочем, я не знаток. Может, и правда какой-то элитный сбор?

Глаза девушки задорно заблестели.

– Хорошо вам говорить… Обычное красное вино… А я вообще красного никогда не пила. Только один раз – белое.

– Кто же тебе мешает? Девушка вздохнула.

– Возраст, наверное.

– Ты настолько молода? Инна промолчала.

– А что ты обычно пьешь? Воду?

– Всякие газированные коктейли с ароматизаторами. Вы, наверное, таких и не пробовали никогда. Гадость в основном.

– Почему же я коктейли не пробовал? – удивился я. – «Отвертку» пил.

– О! – рассмеялась девушка. – У вас хороший вкус!

– Не надо издеваться. И вообще, можешь говорить мне «ты», – предложил я. – Мы уже давно знакомы. И я не так стар, как может показаться.

– Тридцать лет, – отрапортовала девушка.

– Ну, тридцать мне было до всех этих событий, – повернул я разговор в интересующее меня русло. – Я ведь еще в коме лежал…

– А, в коме… Это не важно, – протянула девушка, но вдруг спохватилась и закрыла себе рот ладошкой. – Давайте не будем об этом, ладно? И вообще, я такая пьяная… Меня теперь с работы уволят. Скажут, объедаешь нашего гостя.

– Я им не позволю. Только говори мне «ты».

– Хорошо, Евгений, – торжественно заявила Инна, поднявшись. – Ты не представляешь, какая это честь для меня!

– Да какая тут честь? – рассмеялся я.

– Еще бы – известнейший писатель, – начала она и задумалась, не зная, как сформулировать мысль дальше. – Можно сказать – легенда…

Я рассмеялся еще громче.

– Если человек, выпустивший три книги, известнейший писатель…

– Три книги? – переспросила медсестра. – Нет, что вы… Впрочем, я опять болтаю лишнее! Я пойду…

– Счастливо, – улыбнулся я. – Приходи чаще. Девушка ушла, не очень твердо ступая – словно и вправду напилась допьяна. Я выпил еще стакан вина, съел все мясо и взглянул на экран телевизора, где закончился ковбойский фильм и началась «Бриллиантовая рука». Изображение вдруг на секунду померкло, и на экране высветилась мигающая надпись:

– Воронов, беги оттуда! Беги в город!

Потом фильм вернулся на экран, а я подумал – уж не померещилось ли? Хотя мне и не хотелось больше смотреть телевизор, я остался у экрана. И примерно через двадцать минут мое терпение было вознаграждено. Изображение снова погасло, а на экране появилась надпись:

– Карточку с деньгами найдешь там, где покупал ананас во время своего последнего приезда в Москву. Под днищем мусорной урны. Код активации соответствует дню, когда ты сломал ногу.

При всей бредовости сообщения я восхитился советом. Даже если послание будет перехвачено, вряд ли многие знают, где я покупал ананас за год до поездки на злополучный день рождения. И день, когда я ломал ногу в седьмом классе. В биографии о нем не пишут, а сам я его запомнил на всю жизнь.

Откуда, однако же, все это известно анонимному доброжелателю, хотел бы я знать? Собственно, когда я покупал этот ананас, то был один. И никому потом об этом не рассказывал. Выходит, за мной тогда был «хвост»? Странно. И еще более странно будет, если я действительно найду какую-то карточку в нужном месте.