Роджер вскочил и перегнулся через подоконник.

«Подходит! – возбужденно бормотал он. – Все подходи!!»

Заглянув вниз, он увидел, что свет в окне малой столовой погас, и заметил время. Была половина второго. Роджер снова опустился на стул и принялся соображать. подойдут ли другие детали загадки в общую картину: инцидент с сейфом, перемена в настроении, леди Стэнуорт и так далее. Нет, пожалуй, все так гладко не получается…

Прошел почти час, а Роджер все еще не был уверен в правильности своего предположения. Общие очертания казались вполне убедительными, но детали не соответствовали.

– Я запутался, – пробормотал он вслух, поднимаясь со стула. – Лучше на время оставить все в покое.

Он тихо вышел из комнаты и прокрался по коридору в спальню Алека.

Когда дверь открылась, Алек резко подскочил с постели.

– Это ты, Роджер? – требовательно спросил он.

– Нет, это Джефферсон! – ответил Роджер, поспешно закрывая за собой дверь. – Ну, Александр Ватсон! Будь это действительно Джефферсон, ты бы мог все великолепнейшим образом провалить! И постарайся, пожалуйста, немного унять свой голос. Он похож на звук сирены в тумане посреди ночи и может заставить кое-кого задуматься. Готов?

Алек поднялся с постели и надел халат.

– Готов!

Как можно тише они прокрались вниз, в малую столовую. Прежде чем включить свет, Роджер тщательно задернул плотные шторы на окнах.

– Ну, за дело! – Возбужденно дыша, Роджер жадно оглядел заваленный бумагами стол. – Вот эту небольшую пачку я уже просмотрел, так что ты о пей можешь не заботиться.

– Уже? – удивился Алек.

– Да. И в компании с моим отличнейшим другом майором Джефферсоном, – усмехнулся Роджер.

– Ну и наглость! – с улыбкой заметил Алек.

– У меня есть еще кое-что, – возразил Роджер. – Появилась рабочая идея: кто и при каких обстоятельствах убил Стэнуорта. Могу тебя заверить, дружище Алек, последние два часа я был необыкновенно деятелен.

– Так рассказывай!

Роджер покачал головой.

– Не сейчас, – сказал он, усаживаясь в кресло Джефферсона. Давай сначала благополучно проделаем эту маленькую работу. Ты просмотри эти разные бумаги, ладно? А я прежде всего хочу внимательно рассмотреть банковские книжки. Пока я скажу тебе, что мне уже удалось обнаружить. Доход с различных предприятий Стэнуорта не составляет и четверти того, что он расходовал. Он взял около двух тысяч фунтов из пяти тысяч в прошлом году, а жил по крайней мере на десять тысяч фунтов в год и кроме всего делал еще большие вложения. Откуда эти деньги? Я хочу узнать.

Алек послушно принялся за бумаги, указанные Роджером, а последний взял в руки банковские книжки.

– О! – вскрикнул он вдруг. – Два из этих счетов на его собственное имя, а три на другие имена. Джефферсон никогда об этом ничего не говорил. Интересно, черт побери, что это значит?

Он стал сосредоточенно и методично изучать счета, и в комнате стало тихо.

Через некоторое время Роджер поднял голову.

– Я совсем ничего не понимаю, – нахмурившись, медленно проговорил он. – Дивиденды все показаны в его собственных двух банковских книжках, различных чеках и так далее, по остальные три книжки, похоже, полностью состоят из платежей наличными. Вот послушай: девятого февраля – сто фунтов; семнадцатого февраля – пятьсот фунтов; двенадцатого марта – двести фунтов, двадцать восьмого марта – триста пятьдесят фунтов и девятого апреля – тысяча фунтов. Как, черт побери, это понять? Все наличные и такие хорошие кругленькие суммы! Почему тысяча фунтов наличными?

– Действительно странно, – согласился с ним Алек.

Роджер взял другие книжки и внимательно просмотрел все страницы.

– Здесь то же самое. О! А вот взнос в пять тысяч фунтов. Пять тысяч фунтов наличными! Почему? Что это значит? Твоя пачка бумаг ничем не может тут помочь?

– Нет, – ответил Алек. – Это все только деловые письма. Не похоже, чтобы в них было что-нибудь особенное.

Роджер машинально продолжал держать банковские книжки в руке и невидящими глазами уставился куда-то в стенку.

– Только наличные… – тихо бормотал он. – Разные суммы от десяти фунтов до пяти тысяч… каждая сумма кратна десяти или какому-нибудь круглому числу… Ни шиллингов, ни пенсов… и наличные! Это меня беспокоит. Почему наличные? Я не могу найти ни одного чека, где в приходной части была бы отмечена хоть какая-то сумма. И откуда, скажите на милость, взялись эти наличные? Насколько я понимаю, абсолютно ничто их не подтверждает. Это явно не суммы, вырученные от какого-то бизнеса. К тому же дебит не показывает ничего, кроме чеков, выписанных самому себе. Он вносил наличными и сам же их брал. Что все это в конце концов значит?

– Меня можешь не спрашивать! – беспомощно сказал Алек.

Несколько минут Роджер сидел молча, уставившись в стену. Вдруг он открыл рот и тихонько свистнул.

– Клянусь Юпитером! – воскликнул он, переведя взгляд на Алека. – По-моему, я понял! Ну, не просто ли все это?! Должно быть, так оно и есть! И все становится ясно как день. Боже правый! Ну и ну! Чтоб мне провалиться!

– Ну же! Выкладывай!

Роджер выдержал значительную паузу. Это был самый драматичный момент, и он не собирался портить его чрезмерной поспешностью.

Он негромко стукнул кулаком по столу в виде преамбулы и сказал дрогнувшим голосом:

– Старый Стэнуорт был профессиональным шантажистом!

На следующее утро после завтрака Роджер и Алек совершали в розарии моцион перед началом предварительного слушания дела. Накануне ночью, или вернее в ранние часы утра следующего дня, Роджер решительно заявил, что не хочет больше ничего обсуждать и что самое время быть в постели, чтобы наутро на свежую голову все обдумать в свете нового открытия. Роджер несколько раз упрямо повторил свой отказ, так что Алеку волей-неволей пришлось смириться.

Теперь, держа разгоревшиеся трубки в руках, они готовы были к дальнейшим обсуждениям.

Роджер пребывал в торжествующем настроении.

– Загадка? – самодовольно повторил он в ответ на вопрос Алека. – Нет больше никакой загадки. Я ее решил!

– О, я знаю, что загадка Стэнуорта решена, – неторопливо возразил Алек (по правде говоря, Роджер в таком настроении немало его раздражал). – Если твое объяснение верно, что в данный момент я не оспариваю.

– Премного благодарен!

– Но загадка его смерти? Ее ты не мог разгадать.

– Напротив, Александр! – с довольной улыбкой возразил Роджер. – Именно это я и сделал!

– Тогда скажи, кто же его убил?

– Если хочешь одним словом, – нехотя произнес Роджер: – Джефферсон.

– Джефферсон? – воскликнул Алек. – Какая нелепость!

Роджер с любопытством посмотрел на него.

– Интересно! Почему ты так говоришь?

– Потому что… – Алек заколебался. – О! Я не знаю. Наверное, потому, что мне кажется нелепостью причастность Джефферсона к убийству.

– Ты думаешь, что он не мог этого сделать?

– Безусловно! – подчеркнуто резко ответил Алек.

– Знаешь, я начинаю думать, что ты лучше разбираешься в человеческих характерах, чем это делаю я. Признание Для меня унизительное, но что поделаешь. Скажи, ты всегда так думал о Джефферсона или только теперь?

– По-моему, – ответил Алек, немного подумав, – с того момента, как случилось это происшествие. Мне всегда казалось невероятным, что Джефферсон мог быть замешан в убийстве. И зги две женщины тоже. Нет, Роджер, если ты пытаешься возложить вину на Джефферсона, я уверен, что ты делаешь огромную ошибку.

Однако самоуверенность Роджера была непоколебима.

– Будь это ординарный случай – другое дело! – возразил он. – Но следует помнить, что случай исключительный. Стэнуорт был шантажистом, и это все меняет. Убивают обыкновенного человека, но шантажиста – казнят! Если, конечно, это не происходит мгновенно, в порыве безумия. Ты бы и сам мог так поступить, не так ли? Тем более ради женщины, которую любишь. Уверяю тебя, Алек, все ясно как день!