– Если инспектор не возражает.

– Я, сэр? Нисколько! Собственно говоря, я думаю, что все, кого это касается, должны присутствовать. Нельзя сказать, что я ожидаю найти что-нибудь особенно важное, но кто знает. Никогда ничего наперед не скажешь.

– Никогда! – мрачно подтвердил Роджер.

– Через минуту придет леди Стэнуорт, и тогда можно начинать, – сказал Джефферсон. – У вас, инспектор, не было трудностей с комбинацией?

– Абсолютно никакой, сэр. Надо было только позвонить изготовителям. Ну и жарища!

Роджер внимательно наблюдал за Джефферсоном. Какие бы чувства ни испытывал майор утром, теперь он, без сомнения, был совершенно спокоен. Роджер больше чем когда-либо раньше был убежден в том, что произошло нечто чрезвычайно важное, послужившее причиной такой радикальной перемены.

Медленные шаги на лестнице заставили его посмотреть вверх. Леди Стэнуорт спускалась по ступеням.

– А вот и леди Стэнуорт, – произнес инспектор с легким поклоном.

– Вы, инспектор, выразили желание, чтобы я присутствовала при этой формальности? – холодно спросила она.

– Видите ли, миледи, – ответил инспектор, слегка растерявшись, – я думал, что так будет лучше. Как единственная родственница умершего… Но, разумеется, если У вас есть какие-либо…

– Я не была родственницей мистера Стэнуорта, – тем же холодным, резким тоном перебила его леди Стэнуорт. – Полагаю, я уже объяснила вам это сегодня утром. Он был моим деверем.

– Конечно, конечно, – извиняющимся тоном поспешил заверить инспектор. – Возможно, я должен был сказать свойственница.[11] Обычно ближайшие свойственники присутствуют, когда…

– Леди Стэнуорт, – спокойно и ровно заговорил Джефферсон, – вероятно, я должен был предупредить вас. К сожалению, я не смог это сделать до ленча и мне не хотелось вас беспокоить. Дело в том, что вскрытие сейфа в сущности является чистейшей формальностью, и мы оба, инспектор и я, не сомневаемся в том, что не обнаружим ничего важного. Абсолютно ничего.

Леди Стэнуорт несколько секунд пристально смотрела на майора. Когда она снова заговорила, тон ее стал совершенно другим, и холодность полностью исчезла.

– Разумеется, инспектор, если вы считаете это необходимым, – любезно сказала она и без дальнейших разговоров направилась во главе небольшой группы в библиотеку.

Роджер замыкал шествие. Он лихорадочно думал, теряясь в догадках. Он, конечно, обратил внимание на то, как миссис Стэнуорт и Джефферсон обменялись взглядом, и был ошеломлен странной манерой леди Стэнуорт, совершенно не похожей на ее обычное поведение. Почему она так резко осадила беднягу инспектора, хотя это не было вызвано никакой необходимостью? Почему она так поступила и почему держалась так надменно? Похоже было, что она в самом деле была чем-то встревожена и старалась скрыть свои истинные чувства. «А если так, то какая причина была у нее для тревоги?» – в отчаянии спрашивал себя Роджер.

Однако ее внезапная перемена была не менее примечательной. После слов Джефферсона все возражения с ее стороны были сразу отброшены, и она сделалась необыкновенно любезной. Что же сказал майор Джефферсон? Что-то о том, будто ничего важного в сейфе нет. О да! «Оба, инспектор и я, – сказал он, – не сомневаемся, что ничего важного не будет обнаружено…» – «И я!» Теперь, припомнив эти слова, Роджер подумал, что Джефферсон явно выделил эти два слова. Возможно ли, что этим он ее о чем-то предупредил? Несомненно, та же информация, которую майор и миссис Плант получили утром. Возможно ли, что леди Стэнуорт была связана с миссис Плант и Джефферсоном? Все это чрезвычайно осложняло ситуацию. И все-таки Роджер готов был поклясться: что-то произошло между этой парой, прежде чем леди Стэнуорт наконец спустилась с оставшихся ступеней и заговорила так любезно и дружелюбно.

Вихрь путаных мыслей вертелся в мозгах Роджера. Переступив порог библиотеки, он отложил на время эту новую загадку и приготовился внимательно следить за происходящим.

Миссис Плант и Алек уже были в библиотеке. Миссис Плант выглядела сдержанной и совершенно спокойной, Алек (во всяком случае, так казалось Роджеру) чувствовал себя несколько неловко. Роджер понимал, что Алеку в высшей степени не правилось двусмысленное положение, в котором он оказался в отношении этой леди. Что же он скажет, когда услышит, что хозяйка дома, возможно, тоже замешана в этом темпом и загадочном происшествии? В духе Алека, рассердившись, бросить все и настоять на том, чтобы, как говорится, выложить все свои карты на стол, а это в данный момент способно было разбить сердце Роджера!

В действиях инспектора Мэнсфилда, к великому сожалению, не хватало драматического эффекта. Он не посматривал по сторонам из-под насупленных бровей, не бормотал что-то себе под нос так, чтобы каждый из присутствовавших стремился податься вперед и уловить зловещие слова. Он даже не произнес никакой речи!

Все, что он сделал, это весело заметил:

– Ну вот, давайте покончим с этим… – и самым обыденным образом открыл сейф. Так буднично просто, как будто открывал консервную банку сардин!

Однако, несмотря на плачевно ординарное поведение инспектора, драматизм не вполне отсутствовал. Тяжелая дверь сейфа открылась, у всех перехватило дыхание и головы в тревожном ожидании вытянулись вперед. Наблюдая за всеми, Роджер заметил, как искра тревоги вспыхнула в лицах миссис Плант и Джефферсона. «Значит, – подумал Роджер, ни один из них не видел содержимого этого сейфа. Информацию они получили от третьего лица. Эго точно».

Леди Стэнуорт привлекла особое внимание Роджера. Полагая, что в этот момент за ней никто не наблюдает, она не собиралась скрывать своих чувств. Стоя несколько позади остальных, леди Стэнуорт заглядывала между их головами. Дыхание ее было учащенным, грудь взволнованно поднималась и опускалась, а лицо сильно побледнело. В какую-то секунду Роджер подумал, что она потеряет сознание. Затем она вдруг успокоилась, лицо приняло естественную окраску и она едва слышно облегченно вздохнула.

– Ну как, инспектор? – спросила она своим обычным тоном. – Что же там есть?

Инспектор поспешно разглядывал содержимое сейфа.

– Как я и ожидал, – ответил он слегка разочарованно. – Насколько я понимаю, миледи, ничего важного. – Он быстро просмотрел пачку бумаг, которые держал в руках. – Акции, деловые документы, контракты и еще акции.

Он положил все обратно в сейф и вынул металлический денежный ящичек.

– Вот это да! – открыв его, тихонько свистнул инспектор. – Мистер Стэнуорт держал при себе порядочную сумму наличных!

Роджер насторожился. В глубине шкатулки лежала толстая пачка банкнот.

Инспектор вынул их и быстро просмотрел.

– Я бы сказал, больше четырех тысяч фунтов, – заметил он с подобающим почтением. – Не похоже, чтобы у него были финансовые затруднения, верно?

– Я вам говорил, что это маловероятно, – резко сказал Джефферсон.

Миссис Плант нагнулась и заглянула в сейф.

– О! Вот и моя шкатулочка с драгоценностями, – произнесла она с явным облегчением. – На нижней полке.

Нагнувшись, инспектор вынул небольшую шкатулку, обтянутую зеленой кожей.

– Эта, мадам? – спросил он. – Вы говорите, что она ваша?

– Да. Вчера утром я дала шкатулку мистеру Стэнуорту, чтобы он спрятал ее в сейф. Я не люблю оставлять драгоценности в комнате, если их можно спрятать.

Инспектор нажал защелку, и крышка шкатулки открылась. В ней лежало ожерелье, пара браслетов, несколько колец. Приятные безделушки, но ничего цепного.

Роджер обменялся взглядом с Алеком, в чьих глазах светилась неприкрытая насмешка. «Я же тебе говорил!» явственно читалось во взгляде Алека, и переносить это молча Роджеру было очень трудно.

– Я полагаю, леди Стэнуорт может опознать ваши драгоценности и подтвердить ваши слова, мадам, – сказал инспектор. – Разумеется, это чистая формальность, – добавил он слегка извиняющимся топом.

– О да! – сказала миссис Плант, вынимая из шкатулки ожерелье и несколько других вещиц. – Вы видели их на мне, не правда ли, леди Стэнуорт?