На лестнице послышались шаги. В гостиной второго этажа появилась Улита. Заметно было, что ведьма не в духе. В руках она держала журнальчик «Сплетни и бредни», из которого доносились приглушенные вопли и сосредоточенное мужское сопение. И вопли, и сопение имели отношение к заголовку: «Задушенная телезвезда рассказывает подробности своей смерти. «Встречи со знаменитыми покойниками» Гробыни Склеповой и Грызианы Припятской снова в эфире».

– Болваны! Всех бы поубивала в алфавитном порядке, пропустив только букву У! – пробурчала Улита, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Потому что с «У» начинаются «уроды моральные»? – спросила языкастая Ната.

– Потому что с «У» начинаюсь я! – ответила ведьма с таким вызовом, что Ната сразу заглохла.

Заметив, что Улита смотрит на дыру в стене, Даф поспешно загородила дыру спиной.

– Привет! Я понимаю, что все мы ужасно виноваты, но я больше всех. Если хочешь кого-нибудь убить, начни с меня! – проворковала она с улыбкой, подобную которой Дейл Карнеги уже много лет репетировал с суккубами в третьем отделе Тартара, отлучаясь только, чтобы вздремнуть на сковороде.

– С тебя, светлая? Зачем ты мне нужна?

Улита встряхнула журнальчик и, согнав телезвезду, которая с негодованием демонстрировала на шее красный оттиск пятерни, показала заметку мелким шрифтом. Заметка притулилась внизу страницы. Состояла она всего из нескольких строк.

– Запомните: все действительно важные новости в прессе всегда пишут мелкими буквами. Все, что написано крупными, не стоит того, чтобы терять время, – заявила Улита.

Она так размахивала журнальчиком, что Мефу пришлось поймать ведьму за кисть и отобрать у нее «Сплетни и бредни».

– Эй, а по хорошему попросить! На Дафне пробуй свои милицейские заломчики! – весело закричала ведьма.

«Два вампира и ведьма убиты вчера ночью в районе Чумного Кладбища на Лысой Горе. Проводится расследование. Бессмертник Кощеев запросил консультативную помощь у уп.д.к.м. и отдал дело под личный контроль магу Тиштре», – прочитал Меф.

– Ага, ну раз Тиштре, значит, никаких результатов не ожидается. Через полгодика дело потихоньку прикроют, – со знанием дела сказала Ната. Она успела уже въехать, что к чему.

– А что за птица «уп.д.к.м.»? «Упырь дебильный клинический маниакальный»? – полюбопытствовал Меф.

– Не исключено. Но чаще все же: «управляющий делами канцелярии мрака», – корректно пояснила Улита.

– Оп-с, ну я почти угадал! – сказал Меф и взглянул на обложку.

Телезвезда забилась в истерике, пытаясь обратить на себя его внимание. Меф мельком подумал, что если она и при жизни вела себя так назойливо, то финал был вполне закономерен.

– Постой, да это позавчерашний журнал! – сказал Меф.

– Я тоже умею различать числа... А кто виноват, что у меня нет времени читать? То Эссиорх с поцелуями лезет, то Арей с работой, – огрызнулась Улита.

При упоминании о лезущем с поцелуями Эссиорхе Дафна незаметно толкнула Мефа ногой. Она готова была поспорить, что дело тут обстоит как раз наоборот.

– Эссиорх, хех! Бесплатное приложение к мотоциклу? Тебя вечно тянет на тупых. Пытаешься подстраховаться и избавить будущих потомков от избытка ума? – съехидничала Ната. Как всегда язык говорил у нее прежде, чем мозг успевал подумать.

Улита посмотрела на нее таким взглядом, что у Наты заледенели десны. Рот перекосился. Губы повело в сторону, как после зубного укола.

– «Тупой» – это слово для качка, который жрет ложкой протеин, чередуя его с детской кашкой «Малыш», – сказала ведьма негромко, тем шепотом, которого понимающие люди боятся больше, чем крика. – Мой Эссиорх не такой. В одной выхлопной трубе его мотоцикла больше ума, чем будет у тебя когда-либо. Поняла?

Ната случайно посмотрела в глаза ведьмы – в белые глаза с исчезнувшими от ярости зрачками – и лицо у нее стало пепельным.

– По-по-по... – промычала она непослушными губами.

– Это хорошо, что по-по-по... А то был бы тру-тру-труп! – проворчала Улита, остывая. – В общем мне совсем не нравится это сообщение. В магическом мире не так часто происходят убийства, особенно когда убивают сразу троих, – добавила она.

– И особенноу Чумного Кладбища на Лысой Горе, – произнес кто-то.

На верхней ступеньке лестницы, ведущей с первого этажа, сидел Арей. Никто не заметил, когда он появился. Во рту у мечника была веточка кипариса. Меф знал, что весной мечник переносится в горы и подолгу сидит там, прислонившись спиной к скале и думая неизвестно о чем. Весна тревожила и его, возвращала воспоминания.

Меф внимательно посмотрел на барона мрака. Тот определенно слышал обо всем не впервые.

– Вы уже знали обо всем, да? – спросил Меф.

Арей кивком подтвердил, что да, знал.

– Да. Это я заставил Улиту прочитать заметку. Мне интересна была ее реакция.

– Никто меня не заставлял! Я прочитала сама, – обиделась ведьма.

Движением губ Арей перегнал веточку в другой угол рта.

– Ну разумеется. И желание взять журнальчик у тебя возникло тоже само, – сказал он.

Улита обиженно замолчала.

– Из Канцелярии мрака никаких депеш не поступало. Я специально проверил. Обычная брехливая писанина. Только кожу зря переводят. Если бы не болтливые маги с их журнальчиками, мы бы вообще ничего не узнали.

– Я думал, на Лысой Горе у нас есть информаторы, – сказал Меф. Ему не раз приходилось получать от них бумаги и отправлять ответы.

Арей обмотал вокруг пальца и оторвал от рукава распустившуюся нитку. Кажется, в данный момент его интересовал только его рукав.

– Этому камзолу всего два века, а нитки уже рвутся. Жаль, что нельзя казнить портного... А информаторов, боюсь, придется заводить новых.

– А куда подевались старые?

– По странному стечению обстоятельств, все три наших информатора оказались ночью у заброшенного Чумного Кладбища. Ума не приложу, зачем. Версия, что они решили накопать мертвяков на ужин, кажется мне малоубедительной. Все-таки последнему захоронению там уже семьсот лет, – без тени юмора сказал Арей.

Даф быстро взглянула на него. Ее, признаться, шокировал цинизм стражей мрака. Она усматривала в нем что-то демонстративное, скорее защитное, чем действительно циничное. Впрочем, второе искусственное «я» порой незаметно замещает первое. Прилипшую маску, пропитанную ядом, не отдерешь от лица иначе, чем с кожей.

– Так эти два вампира и ведьма... – начала она.

– Элементарная логика подсказывает, что это они и были. Иначе никак не могу объяснить их молчание, – отрезал Арей.

Что-то зазвенело. Суетливо и весело запрыгали осколки. Какой-то круглый предмет, похожий на кочан капусты, пробил стекло гостиной и покатился по полу, остановившись лишь у ног Дафны. Депресняк зашипел, выгнул спину и упруго вспрыгнул на подоконник. Даф тупо разглядывала то, что лежало у нее под ногами, и все никак не могла понять, что это?

Землистая щека, волосы, странно белое, чужеродно плоское ухо, перекошенный рот. Сознание замедлилось. Отдельные части никак не складывались в целое. Наконец она поняла и завизжала. Когда у нее заканчивалось дыхание, она переводила его и визжала снова. Меф схватил ее и насильно повернул к себе, чтобы Дафна не смотрела.

– Успокойся! Не смотри! Все хорошо! – утешающе бормотал он, гладя ее по плечам и спине. Даф перестала кричать, только вздрагивала.

Улита присела на корточки и, не дотрагиваясь, стала разглядывать разбивший стекло предмет.

– Надо же! Голова. Из катапульты, что ли, ее метнули? Ни сетка не остановила, ни защитная магия, – сказала она озадаченно.

Арей бросился к окну, выглянул, однако снаружи никого уже не было. Барон мрака понял это сразу. Меч исчез из его руки. Арей неторопливо подошел, наклонился и, без особых эмоций, как капустный кочан в сетке, поднял голову за длинные светлые волосы. Лицо наискось рассекала ножевая или сабельная рана. Правый глаз смотрел кровавым провалом.

Арей внимательно изучил голову, хмыкнул и подул ей на лоб. Голова исчезла.